— Дымоходом? — подсказала я.
На миг мужчина побледнел, но решительно кивнул. А потом решил добить:
— И с кабинетом. Будешь учиться, проводить эксперименты. И все рядом с домом.
Огромными глазами я смотрела на Дрэвиса, не очень понимая, что вообще он предлагает. Кабинет? Лаборатория? Нет, он предлагал дом, в котором никто не станет злиться, что я занимаюсь алхимией. Сам факт того, что Дрэвис не имел ничего против лаборатории в доме, ставил его над теми, с кем я прожила столько лет. Он понимал, как это было важно.
Фея под шумок куда-то унеслась, леди Марибет тоже тактично вышла, не став мешать нам выяснять отношения. Мужчина протянул мне руку, на которую я ошеломленно уставилась.
— Ты мне нужна, Кексик. Я тебя люблю. И если хочешь, перестану называть Кексиком.
Я медленно вложила свою руку в его.
— Не хочу. Называй, — слабо улыбнулась.
Оказалась в объятиях, засмеялась — неуверенно и совсем даже не зловеще. Уже не хотелось никому мстить и пакостить.
— Пойдем смотреть дом? — предложил Дрэвис. — Выберешь комнату, в которой будем жить. И вообще… примешь горячую ванну, поспишь в настоящей постели. Буду тебя отогревать. И лечить. И… нет, об этом я тебе не скажу, а то не поедешь.
— А мама? — Я неуверенно закусила губу. — Она так радовалась нашей встрече, и я хочу узнать ее поближе.
— Маму мы уболтаем остаться с нами. Всю жизнь мечтал, чтобы теща жила этажом выше. Закрывай лавку, пока никого нет. Ты еще болеешь, тебе нужен постельный режим.
— Хорошо.
В душе разливалось ликование. Нежиться в заботе, чувствовать, как о тебе беспокоятся и выполняют твои капризы, было очень приятно. Совсем не хотелось сыпать соль в карамель или перец в шоколад. И даже наоборот — хотелось возвращать полученную ласку. Думалось, что после этого ее станет еще больше.
— Бери вещи, какие нужно. Жду снаружи, — кивнул Дрэв. — Наконец-то я заберу тебя в нормальный дом и в нормальную постель.
А мне вдруг стало так жалко лавку, свое спальное место среди кучи хлама и винтовую лесенку на первый этаж, где всегда так сладко и вкусно пахло, что я чуть не разревелась. И чтобы новоявленный жених не увидел позорных слез, быстро рванула к лестнице.
— Дейзи, — вдруг раздалось от зеркала. — Ты чего?
— Ничего.
Все-таки шмыгнула носом.
— Слушай, ты же не лавку продаешь. Ты переезжаешь, семью заводишь. Разве ты не этого хотела?
— Я просто буду скуча-а-ать. Кстати, а почему ты снова в зеркале? Я думала, у вас с королем счастье и взаимопонимание.
— А, — Крин махнул рукой, — привычка. Я решил, что буду жить в зеркале, а придворный архимаг дал мне возможность ходить по любым зеркалам. К слову, как по мне, на редкость идиотская мысль. Им повезло, что я не извращенец, который любит подглядывать за другими из зеркала. Но если будет свободная минутка, я буду приходить к тебе. Хочешь?
— Хочу! Конечно, хочу!
— Тогда прекрати ныть, собирай вещи и химичь себе счастливое будущее. Ты заслужила.
Я улыбнулась. Осторожно, будто привыкая к этой новой улыбке. Не приправленной ехидцей, совершенно искренне счастливой. Что ж, пожалуй, можно снять панцирь и снова вылезти на свет. Стать привычной Дейзи Гринвильд… нет, Дейзи Фолкрит.
Выйти замуж, познакомиться с недавно обретенной матерью, следовать за призванием и магией. У меня ведь может получиться!
Я вдруг решила не забирать вещи из лавки. По крайней мере, не сразу. Я не покидаю «Ведьму в шоколаде» и уже завтра снова открою двери, чтобы впустить в лавку покупателей. Тех самых, что капризничают, привередничают и достают. А еще приходят ради ведьмы, которая раз за разом умудряется всех веселить.
Взяла сумку и погасила везде свет. Но едва схватилась за ручку двери, услышала странное жалобное попискивание.
Под прилавком валялась шляпа. Та самая, что шляпник принес в мой первый день работы в лавке. Шляпа, хоть и был подослана Уиллторном, в последний момент все же решила мне помочь. Оставлять ее в полной темноте было как-то жалко.
— Простишь, что ли? — хмыкнул Крин.
Я тяжело вздохнула:
— Прощу. — И, уже поднимая шляпу, строго объявила: — Но еще один косяк — сделаю из тебя кулек для семечек, понятно?
Шляпа аж затряслась, пытаясь выразить, до какой степени она все поняла. Крин, улыбаясь, медленно исчезал в зеркале.
А ведьма в шоколаде нахлобучила шляпу, на голову и, снова погасив свет, вышла. Чтобы завтра, в положенное время, сюда вернуться.
* * *
Солнце садилось на фоне суетливого взбудораженного Градда. Там, где еще недавно планировались концерты и гуляния, мельтешила стража. Торжественная арка не подсвечивалась цветами флага, а вместо того, чтобы чествовать новорожденного принца, народ бурно обсуждал произошедшее утром.
Уиллторн задумчиво пожевал травинку. У его ног клубилась маленькая, совсем слабая умбрина. Ластилась к ногам, как заправская кошка, но энергии ей не хватало.
Пройдет время, прежде чем она окрепнет, но какой в ней теперь смысл?
Проще было развеять темную магию, но мужчина почему-то не хотел. Он задумчиво смотрел сверху на город, сидя на противоположном берегу реки, на невысоком холме. К его собственному удивлению, ничего, кроме смех, исход схватки не вызывал.
Неуемная магия ведьмы сработала, надо признать, очень забавно. Но что самое интересное — ведьму стало жалко. А жалость, увы, не спутник темной магии. Жалость ведет к поражению, и он в очередной раз в этом убедился.
Послышались шаги. Женщина в длинном белоснежном платье, ничуть не смущаясь, уселась рядом и тоже с интересом взглянула на город.
— Давно я здесь не была, — сказала она. — Давно не видела тебя. Ты долго пропадал, Уиллторн.
— Ну, вот я вернулся.
— Заметила, — легкая улыбка появилась на ее губах. — Ты всегда появляешься с шумом. Что тебе сделал маленький принц? Я еще даже не вижу его судьбы.
— Так, — мужчина пожал плечами, — игры, цепочки событий. Ты же знаешь, я люблю такие штуки. Дернул за ниточку, привел в действие сложный механизм — и наблюдаешь за последствиями. Очень развивает воображение.
— Тебе так хочется со мной воевать? Уиллторн, я никогда не отрицала твой вклад в этот мир и никогда не забирала твою власть. Ты можешь вернуться, но я не позволю разрушить все это.
— Значит, придется вернуться, не спрашивая у тебя дозволения.
Женщина закатила глаза.
— Когда высшие мужчины начинают скучать, они совершенно отвратительны. Уиллторн, найди себе занятие по душе. Развалить гармоничный светлый мир очень легко, но только тебе жить проще не станет.
Он молчал. Уиллторн всегда молчал, когда не хотел спорить. Они с сестрой никогда не сходились во мнениях, а свет и тьма такой силы не могли долго сосуществовать мирно.
