А вот русский язык неожиданно стал популярным, он вышел на второе место в Интернете, чего не смог сделать, например, испанский. На нем говорили и писали многие жители бывшего СССР, Восточной Европы, мигранты со всех стран света, израильтяне. И здесь, в мире служб безопасности, он тоже был популярен. Например, среди инструкторов у нас были чех Карел и израильтянин Миша. И они говорили на русском, хотя Миша отлично и английским владел. Здесь, в вертолете, тоже все переговаривались по-русски, насколько это позволяла турбина.
Я сидел сзади, у самой аппарели, и между мной и свободным полетом была только красная сетка из полимера, какой в Швейцарии ограждали опасные участки дорог, на которые камни сыплются. Сначала мы летели над пустыней, то тут, то там видя искусственные оазисы, кондоминиумы и прочие признаки присутствия человека в том месте, которое Господь сделал одним из самых неблагоприятных и негостеприимных для людей. Потом мы пошли над морем, но постоянно держа в виду побережье – там были порты и марины с яхтами, почти пустые, кстати. Потом пошли мористее, и берег пропал из виду.
Персидский залив, кстати, помойка еще та. Пока мы шли над берегом, я обратил внимание, насколько захламлено побережье, если это не пляж дорогого отеля или кондоминиума. Грязища просто адская, целые горы мусора, вынесенные прибоем на берег, и все это покрыто черной нефтяной жижей. Просто ужас какой-то. И все – под сорокаградусной жарой, представляю, как воняет. Дело все в том, что танкеры порожними не могут идти, они перевернутся, поэтому в пустой рейс в танки закачивают воду. При подходе к порту загрузки танкеры сливают грязную воду из танков прямо в залив. Этого нельзя делать, но все это делают. Поэтому здесь давно нет рыбаков, давно нет ловцов жемчуга – все это ушло в прошлое, в такой воде ничего не выживет. Кстати, для тех, кто не знал, – семьдесят лет назад Абу-Даби был нищей провинцией, и основной доход там был от ловли жемчуга. А потом японцы придумали, как выращивать жемчуг на устричных фермах, и у Абу-Даби пропал и этот источник дохода. Но уже через двадцать лет они приглашали иностранных рабочих, чтобы строить в пустыне небоскребы. Не наводит на размышления? Меня вот наводит. Конечно, тут сыграло свою роль и исламское финансовое право, запрещающее спекулятивные операции, и нефтяной бум, отчего на полуострове образовался избыток денег, но все равно. Если, например, исламское финансовое право так благотворно воздействует на экономику, так может, и нам принять его?
Хотя нет, глупости говорю. Плакала тогда моя работа.
Мы шли низко, и чем дальше уходили в море, тем больше было всяких судов, в основном танкеров. Попадались и яхты. Чаще всего стоящие на якоре – местные богачи научились пережидать вспышки народного гнева на борту яхт. Потом вертолет начал снижать скорость, и кто-то заорал:
– Первая группа, на сброс!
Я сначала не въехал, но меня ткнули в спину, и кто-то заорал в ухо:
– Оглох, что ли?
Нашей первой миссией была охрана танкерной колонны.
Танкер был старый, еще с надстройкой, но переделанный под хождение в конвое в беспилотном режиме. В ВВС это называется «опционально пилотируемая техника», то есть способная летать и с пилотом и без. Команды на нем не было, они покинули танкер на вертолете, как только вывели его в море, отвели от выдающегося на мили в море «порта» – так называется трубопровод, через который танкер и загружается нефтью, – и теперь, поставленный в колонну, он должен был идти в беспилотном режиме, повинуясь команде, идущей в рейс на головном танкере. В порту прибытия, а они шли до Амстердама, команда высадится на борт на вертолете и аккуратно, вручную поставит танкер под разгрузку. Еще одна команда поможет танкеру пройти Суэц, это считается опасным, но команда не полная, там только рулевой и лоцман, после прохождения канала небольшой вертолет перебросит их на следующее судно. Всего танкеров, идущих один за другим в беспилотном режиме, пять, головной, шестой, – с полной командой. Там же у них есть вертолет на площадке над надстройками. Если с одним из беспилотных танкеров что-то случится, например, с двигателем, аппаратура покажет это, а вертолет быстро перебросит команду ремонтников на помощь. Но в обычном режиме танкер не будет нуждаться в присутствии человека вообще. Это, кстати, одна из примет нового времени – все больше и больше мы не нуждаемся в присутствии человека вообще. С одной стороны, это экономично – вместо шести полных команд всего одна. Раньше, говорят, капитан такого супертанкера за то, что привел судно в порт на три дня раньше срока, мог от судовладельца в подарок автомобиль получить – понятное дело, оборот денег и все такое. А теперь вместо шести капитанов нужен только один, и никто и близко не задумывается – а что делать оставшимся пяти капитанам? Зато мы даже радуемся, заливая на заправках топливо на пять-десять центов за галлон дешевле.
Зато по условиям страховки на корабле при прохождении определенных участков нужна охрана. Морской регистр Ллойда – уникальная, кстати, организация, существующая уже двести лет и ни разу за последние несколько десятилетий не показавшая прибыли, – так вот, морской регистр Ллойда указывал районы повышенной пиратской опасности, а страховая компания вносила в полис требования о присутствии на борту вооруженной охраны в количестве не менее четырех человек, сертифицированной. Вот почему мы высаживаемся и поведем корабль до Баб-эль-Мандебского пролива. Там нас сменит другая группа, которая вылетит из Адена на вертолете, и там же на борт высадят лоцмана. А в Средиземном море поведут уже израильтяне, договоренность есть, и все сферы влияния поделены. Естественно, ни один судовладелец не раскошелится на охрану до Амстердама – оплата у нас даже не посуточная, а почасовая. И кстати, сам я за проводку никаких денег не получаю, их забирает фирма как часть платы за мое обучение. Не люблю работать бесплатно, но, похоже, придется…
Нас двоих сбросили через хвост, а опытные операторы пошли через боковую дверь. Нас было двое, я и Марк с ганзы, инструкторов тоже было двое. Сбрасывали нас без посадки, но безопасно – на большую белую вертолетную площадку, которая была надстроена над надстройкой танкера уже после его постройки, тогда, когда его переводили в беспилотный режим. Теперь для каждого танкера было обязательным иметь вертолетную площадку как минимум для среднего вертолета по причинам, описанным выше, – надо же высаживать и снимать экипажи и ремонтные бригады. И для нас, конвойщиков, оно легче.
Ослепительно-белая, покрытая каким-то полимерным материалом площадка толкнула в ноги, я выпустил трос, и следом сбросили мой рюкзак и мешок с оружием. Спасибо, не забыли. Следом свалился Марк, инструкторы приземлились рядом. Грохот оглушал, ветер рвал волосы, пахло морем и выхлопом… потом вертолет стал отходить, и мы выпрямились. Вертолет уходил в сторону, медленно перемещаясь к следующему танкеру, чтобы и там сбросить четверку – команду безопасности.
Как интересно. Команда моряков больше не нужна, а вот команда безопасности нужна во все большем числе мест.
Операторы – опера будут звать, так проще, – пришли в норму первыми.
– В строй становись.
Идиотизм. Их двое – и нас двое. Офицеры, б…
