Кар пожалел, что с ними нет Милки. Он бы точно знал, как вести себя с Селиной Давенпорт. Кар махнул воронам рукой:
– Оставьте нас ненадолго одних, хорошо?
Три ворона вылетели из башни и плавно слетели вниз.
Селина отрывисто рассмеялась.
– Ты даже не представляешь, как странно это выглядит, – сказала она. – Знаешь, одна женщина говорит с утками в каналах. Она тоже Бестия?
Кар пожал плечами:
– Возможно. А может, просто сумасшедшая.
Ее лицо сморщилось, Кар даже подумал, что она вот-вот заплачет. Но она не заплакала.
– У тебя есть все причины меня ненавидеть, – сказала она.
– Я знаю.
– На твоем месте мне бы хотелось сбросить меня с крыши церкви.
Кар сел напротив нее. Башенная стена защищала их от ветра.
– Ответить мне на один вопрос, – сказал он. – Ты действительно не знала, что твоя мама Бестия?
Селина посмотрела ему в глаза.
– Честное слово, – сказала она.
Кар изучал ее лицо, пытаясь приметить любое движение, любой признак того, что она лжет. Хотя какой в этом смысл? Раньше она лгала постоянно, и у него даже мысли не возникло, что это неправда. Если это ложь, если она продолжает обманывать его, он никак об этом не узнает.
Но потом он подумал: мистер Стрикхэм ничего не знал о способностях Вельмы, а ведь они женаты. Может, в семье Давенпорт похожая ситуация?
– Но… – Селина помедлила. – Мне кажется, я знала, что она не совсем обычная. Понимаешь, мы не общаемся близко. Не так, как мои друзья и их родители. Я всегда хотела, чтобы она проводила больше времени со мной, но она постоянно работает сверхурочно. Последние несколько лет я домработницу видела чаще, чем ее.
Кар вдруг подумал о другом: если она по-прежнему работает на свою мать, знает ли она о камне? Он тщательно подбирал слова, прежде чем задать следующий вопрос:
– Ты знаешь, что ей нужно?
Селина покачала головой:
– Она говорила только о том, что вы опасны и что ей нужна моя помощь, потому что от полиции тут мало толку. Я должна была с тобой подружиться. Несколько недель назад она отправила меня в твой дом и приказала доложить ей, если ты появишься. Она хотела узнать, где ты живешь теперь. – Селина вздохнула. – Я действительно хотела ей помочь. Но больше она ничего бы мне не доверила.
– Хочешь сказать, ты предлагала?
Селина покраснела:
– Это было до того, как я встретила тебя. Я не знала, что ты собой представляешь, но сразу же поняла, что ты не преступник. Господи, да ты даже коробку печенья красть не хотел! В итоге я ничего ей не сказала. Сначала я хотела побольше разузнать о тебе. Не знаю, как те жуткие люди нашли нас на лодке, и не знаю, откуда ей стало известно, что мы будем в зоопарке.
Кар обдумывал ее слова, сопоставляя их с собственными наблюдениями. Неужели Селина только пешка в игре Цинтии Давенпорт?
– Ее мухи, должно быть, следили за тобой, – сказал он. – Следили за нами. Те люди в зоопарке тоже невиновны. Ты видела их – в основном старики и дети.
– Я знаю, – ответила Селина. – Но я никак не думала, что нагрянет полиция. – В ее глазах блеснуло прежнее упрямство. – Вы сами потащили меня туда, помнишь? Эта лисья женщина не выпустила бы меня из виду. Если бы я попыталась сбежать…
Ее перебил голос Крамба:
– Позаботься о том, чтобы она не услышала этих слов. – Силуэт Говорящего-с-голубями вырисовался в небе над ними, птицы держали его на весу. – Пойдем. Если мы хотим прорваться в Блэкстоунскую тюрьму, нам нужен план.
– А что со мной? – спросила Селина.
– Ты, дорогуша, тоже идешь с нами, – ответил Крамб, зловеще улыбнувшись.
Глава 9
– Поверить не могу, что она идет с нами! – ворчала Лидия, когда они выходили из церкви. Смеркалось, план они обговорили уже за ужином, который благодаря Крамбу состоял из горячих сэндвичей с сыром. – Я уверена, что она предаст нас при первой же возможности.
– Это мы уже проходили, – сказала миссис Стрикхэм, пристально глядя на Селину. – Она этого не сделает – а если попытается, то мои лисы объяснят ей что к чему. Тебе все понятно?
Бледная как мел Селина кивнула.
Лидия схватила Кара за руку:
– Ты тоже не возражаешь?
Кар не знал, что ответить.
– Я могла бы поговорить с мамой, – сказала Селина. – Попытаться вразумить ее.
– Молчи! – отрезала миссис Стрикхэм. – Когда все закончится, мы решим, что с тобой делать.
Когда они садились в машину, Лидия даже не взглянула на Кара. Весь путь по вечерним дорогам Блэкстоуна она явно все еще злилась на него.
– Прости меня, – тихо сказал ей Кар. – Мне следовало рассказать тебе про камень.
Но она даже не обратила внимания на его слова.
Не доезжая до тюрьмы, миссис Стрикхэм остановилась в переулке и выключила фары. Тут же от стены отделилась какая-то тень. Это был мистер Стрикхэм, в джинсах и черном свитере. Он был бледен.
– Побудьте пока в машине, – сказала им миссис Стрикхэм. Она открыла дверь и вышла. Кар видел, как она молча идет навстречу своему мужу. Когда между ними осталось несколько ярдов, оба остановились. Краем глаза Кар заметил, как Лидия подалась вперед.
Он не знал, кто заговорил первым, но видел, как мистер Стрикхэм качает головой и яростно жестикулирует. Мама Лидии лучше владела собой, ни единым жестом не выдавая своих эмоций, шевелились только ее губы. Она выглядела абсолютно спокойной. В какой-то момент мистер Стрикхэм указал пальцем на машину, затем быстро подошел и распахнул дверцу.
– Лидия, на выход! – скомандовал он.
Лидия послушалась.
– Папа, пожалуйста, – сказала она.
– Нет! – отрезал он. – Это просто смешно. Я не знаю, в какую игру вы играете, но вы зашли уже слишком далеко.
– Это не игра, сэр, – сказал Крамб, медленно вылезая из машины. Кар вышел с другой стороны, а Селина осталась внутри.
– Итак, – сказал мистер Стрикхэм, по очереди глядя на них, – вы все Бестии, как я понимаю? Вы можете разговаривать, – тут он изобразил руками кавычки, – с животными?
Крамб щелкнул пальцами, и стайка голубей спустилась вниз, приземлившись на крышу автомобиля. Визг и Хмур, не дожидаясь команды, сели Кару на плечи.
Буря эмоций отразилась на лице мистера Стрикхэма. Через некоторое время он посмотрел сначала на Лидию, затем на жену. Несколько лис спокойно сидели у ее ног.
– Я очень рада, что ты пришел, Тони, – сказала она.
Отец Лидии тяжело выдохнул, казалось, он хотел что-то сказать, но вместо этого какое-то время молчал.
