– Добро пожаловать в пищевую цепочку.
Миссис Стрикхэм заслонила собой дочь:
– Не смей говорить с ней!
– Считаешь, что я неподходящий собеседник для нее, да, Лисья Бестия? – спросила Цинтия Давенпорт, поднявшись с места. – Что я недостойна говорить с твоей дочерью?
Она подошла вплотную к матери Лидии и подняла руку с длинными ногтями, покрашенными черным лаком. Она была значительно ниже миссис Стрикхэм, но небольшой рост лишь усиливал производимое ею жуткое впечатление.
– Твой род всегда отличался высокомерием. Уверена, тебе и в голову не могло прийти, что ничтожная Мушиная Бестия когда-нибудь превзойдет тебя, разве нет?
Миссис Стрикхэм даже не дрогнула, когда Давенпорт провела ногтем по ее щеке.
– Только без глупостей, в противном случае обещаю, что здесь найдется место для лис.
Она скользнула взглядом по крючьям на потолке.
– Что тебе нужно? – спросил мистер Стрикхэм.
Повелительница Мух не обратила на него внимания.
– Я много о тебе слышала. Ты убила Говорящего-с-пауками. И даже с первого раза.
– Пока ты отсиживалась в укрытии, – сказала миссис Стрикхэм. – Когда настоящие Бестии сражались за город.
Цинтия Давенпорт издала пронзительный смешок.
– Ты про Темное Лето? Мелкая стычка, от которой мне не было никакого проку. В отличие от вас, я сама решаю, что мне нужно, Говорящая-с-лисами. Знаешь ли, он приходил ко мне – хозяин пауков. Умолял меня присоединиться к нему. Он знал, на что я способна, он видел, чего достиг мушиный род. Именно тогда он рассказал мне о Полуночном Камне. Он говорил, что мы сможем править вместе, Паук и Муха – только представьте себе!
Она повернулась к ним спиной.
– Я отвергла его предложение. Пока вы грызлись, я оставалась в стороне и выжидала. Я придумала план, как мне самой завладеть камнем. Как мне отомстить всем Бестиям за их презрение к моему роду. Ко мне, моей матери, матери моей матери.
– Я даже не знала, кто ты на самом деле, – сказала Селина. Кар обернулся и увидел, что она стоит в дверях. Она уже сняла пальто, на ней была футболка с короткими рукавами. Ее покрасневшие от слез глаза горели гневом.
Презрительная усмешка сползла с лица Цинтии Давенпорт.
– Тебе не следовало приходить сюда, – сказала она.
– Прости, конечно, но мне сейчас как-то не до фильмов на дисках, – фыркнула Селина. – Особенно когда перед глазами стоит гниющая голова.
– Сарказм тебе не к лицу, – заметила Цинтия Давенпорт.
Селина скривила рот, оглядывая комнату.
– Как я понимаю, каждый раз, когда ты уходила из дому, ты приходила сюда. Каждый раз, когда ты «задерживалась на работе». Я думала, что я твоя дочь! Я верила тебе, а ты меня использовала!
– Однажды мой дар перейдет к тебе, – сказала Повелительница Мух. – Независимо от того, нравится мне это или нет.
Селину перекосило.
– Думаешь, я хочу быть, как ты? – спросила она. – Думаешь, мне нравится все это? – добавила она, обведя рукой комнату. – Ты так поступаешь, потому что… – она запнулась, подыскивая слово, – потому что ты злая!
Повелительница Мух прищурилась, черты лица обозначились жестче.
– Если бы ты знала, какую жизнь пришлось влачить твоим предкам, ты бы сказала мне спасибо. Ты никогда не знала своей бабушки. Не видела, как самодовольные Бестии чурались ее, содрогались при виде ее. И когда она почила вечным сном в нищенской могиле, никто не пришел на похороны. Даже Многоножью Бестию хоронили с почетом! А для Говорящих-с-мухами… ничего, лишь страх и ненависть.
Она вдруг обернулась к Кару и схватила его за подбородок, ее пальцы впились ему в кожу.
– А теперь, Джек, скажи мне: где Полуночный Камень?
Ее ногти врезались ему в щеки.
– Отстань от него! – крикнула Лидия, но мистер Шелк схватил ее прежде, чем она успела сдвинуться с места.
Кар корчился в хватке Повелительницы Мух, а та смотрела ему прямо в глаза. Он чувствовал, как она пронзает его взглядом, как ее желание подчиняет себе его рассудок.
– Он знает, – прошептала она. – Он знает.
Другой рукой она схватила его за плечо и надавила большим пальцем на вывихнутый сустав. Кар взвыл и упал на колени.
– Говори! – крикнула она.
Кар чувствовал, как слюна стекает ему на подбородок, он задыхался в жгучей агонии. В таком состоянии он в любую секунду мог потерять сознание. Он не смог бы ничего сказать, даже если бы захотел. Цинтия Давенпорт отпустила его, и Кар упал на бок, все еще корчась от боли. Он видел, как Повелительница Мух коротко кивнула мистеру Шелку. Тот подкинул Лидию вверх, и ее воротничок зацепился за один из крючьев. Миссис Стрикхэм бросилась на него, но Пинкертон быстро вытащила пистолет и прицелилась ей в голову.
Лидия билась, как рыба, вытащенная из воды, ее ноги болтались в воздухе, а руки были по-прежнему скованы за спиной.
– Где он, Кар? – спросила Повелительница Мух.
Кар не знал, что ответить. Миссис Стрикхэм смотрела на пистолет в руках Пинкертон.
– Не говори ей! – крикнула Лидия.
Цинтия Давенпорт резко обернулась, от гнева ее лицо перекосилось. Она выбросила руку вперед, и, к ужасу Кара, та просто рассыпалась роем мух – пустой рукав упал вниз. Насекомые облепили лицо Лидии, она закричала, мотая головой из стороны в сторону. Мухи, яростно жужжа, заползали в ее открытый рот. Крики Лидии перешли в стоны и хрипы, ее тело дергалось на крюке.
– Прекратите это, пожалуйста! – взмолился мистер Стрикхэм.
– Хорошо! Я все скажу! – крикнул Кар.
Мухи тут же вылетели изо рта Лидии и устремились к своей хозяйке. Они залетели ей за отворот пиджака, ее рукав приподнялся, и над манжетами появилась бледная рука. Цинтия Давенпорт вновь села и закинула ногу на ногу.
– Так-то лучше, Кар, – сказала она. – В твоих интересах сказать мне правду. Если ты солжешь или попытаешься еще как-то обмануть меня, мухи поглотят последний вдох дочери Лисьей Бестии. Ты понял меня?
По телу Кара поползли мурашки.
– Да, – сказал он.
– Итак, где Полуночный Камень?
Кар сглотнул. Мысленно он отчаянно пытался найти выход – как уберечь то, что завещала ему мать. Лицо Лидии помертвело от страха. Мистер Стрикхэм тяжело дышал, его жена смотрела в пол. Нет, выхода нет. Им некого призвать на помощь. Они попались в западню Повелительницы Мух.
Кар всеми силами боролся с отчаянием, которое грозило поглотить его. Почему Канат не мог подержать камень у себя еще несколько дней? Почему мама не избавила его от этого бремени? Он не был воином, как те Бестии, что сражались в Темное Лето. Он просто мальчик. И он ни о чем подобном не просил.
