На какое-то время мысли ее приняли иное направление: надо поточнее пристать к оставленному гравигену. Будет работа ученым на планете…
…Да, много страшного. Например, он явно полагал, что его цивилизация во всем выше, раз у нее больше кораблей, и корабли эти мощнее.
А если это не так?
Странно, что он ни разу не воспользовался прямой связью. Сама она переходила на прямую связь неоднократно. В первый раз она сделала это сразу же, как только увидела его корабль в центре Облака. Не может быть, чтобы он не принял ее сигнала, чтобы не увидел ее как бы рядом с собой. Ведь он и вправду очень похож на жителей ее планеты, каждому из которых прямая связь давно доступна.
Да и позже он ни разу не взглянул прямо на нее. Разговаривая при помощи своего электронного переводчика, он почему-то смотрел не на нее, а на экран. А экран показывал, в общем, плохо: человек с Земли на экране был не очень похож сам на себя. И к тому же был одет точно так же, как она сама.
А ведь через разделяющую их металлическую переборку она отлично видела, что он одет иначе, да и сам — совсем другой. Лучше и… вообще.
Но он так и не решился. Трудно ведь предположить, что он ее не видел: металл, как известно, прозрачен.
Хотя у нее все время было ощущение, что она ему нравится. И очень. А ощущения не обманывают…
Ага, присоединились к этому шару. Теперь осторожно — домой.
Включив противоперегрузочную систему, девушка пустила двигатель. Шкала гамма-реактора засветилась желтым, потом сменила розовый, красный цвета и, наконец, приобрела нужный оттенок. Пора.
«Скачущий паук» рванулся по прямой.
Конечно, жаль. Но, может быть, жалеть не стоит? Ведь он не был искренним. Говорил, что их много, хотя даже не вышел из помещения для «совещания с друзьями». И когда она нашла наконец выход из положения, человек вовсе не был рад настолько, как хотел показать.
Она-то видела…
А ей так хотелось, чтобы все кончилось хорошо… И она уже приготовила лучший наряд.
Прилетит ли он еще когда-нибудь? Или ей придется искать его в чужом мире?
Странные все-таки люди живут на Земле!
Пилот экстра-класса
1
– Ну вот, кажется, и все, — сказал Говор.
– Теперь все, — согласился Серегин.
– Да, еще одно: мой пилот. Вы подобрали?
Серегин кивнул с маленьким запозданием; эта пауза не ускользнула от Говора.
– Вас что-то смущает?
– Пожалуй, да, — сознался Серегин. Он выпятил нижнюю губу, склонил голову влево и повторил: — Пожалуй, да.
– Честное слово, я не знаю, до чего мы так дойдем. Что, неужели нельзя уже найти приличного пилота? Зачем же вы советовали мне отпустить Моргуна на звезды? После него мне нужен очень хороший пилот. С другим я просто не смогу летать, вы это знаете.
– Судя по знакам отличия, он хороший пилот, — сказал Серегин. — У него их полная грудь.
– В чем же дело?
– Хотел бы я знать, в чем дело, — сказал Серегин, скептически покачивая головой. — Опыта у него, по-видимому, достаточно. Но что-то такое есть в нем…
– Это лучше, чем когда нет ничего, — прервал Говор. — Вы ознакомились с документами? Да, впрочем, Резерв не прислал бы мне кого попало. Они меня знают.
– Я тоже так думаю, — сказал Серегин, не моргнув глазом. — Да кто вас не знает? — Говор покосился на него; Серегин был непроницаемо серьезен. — Документов у него пока нет, по его словам, их сейчас оформляет Резерв. А так, с виду, парень в порядке.
– Какой класс?
– Экстра.
Говор поднялся с кресла с таким видом, словно собирался немедленно засучить рукава и кинуться в атаку.
– Вы начинаете острить?
– Я ничего не начинаю, — невозмутимо сказал Серегин. — У него экстра-класс. Не думаю, чтобы он врал.
– М-да, — буркнул Говор.
– Вот в том-то и дело.
– Я вас понимаю. Пилоты экстра-класса не каждый день идут на корабли малого радиуса.
– Да, не каждый день. Точнее, это первый случай.
– Вы правы: тут что-то не так. Может быть, возраст? Как его зовут?
– Рогов.
– Рогов, Рогов… Где-то что-то… Напомните, Серегин.
– Когда-то вы хотели взять пилота с такой фамилией. Только он передумал и ушел на звезды. У него был первый класс.
– Значит, он получил экстра и решил принять наше предложение? Странно…
– Да нет же, — терпеливо сказал Серегин. — Вы забыли; это было давно. Того два года назад списали по возрасту.
– Зачем же вы привели его, Серегин?
– Это не он. Возможно, его сын. Ему лет сорок — сорок пять…
Говор уселся на угол стола и скрестил руки на груди.
– Что же вас смущает? Я вас знаю, Серегин, вы не станете сомневаться зря. Ну отвечайте же, бестолковый человек!
Серегин пожал плечами.
– Ничего определенного. Но, когда я смотрю ему в глаза, мне кажется, что он куда старше всех нас.
– Возможно, усталость, — предположил Говор. — Да, наверное, усталость. Он хочет отдохнуть здесь, в системе. Но вы сказали ему, что работа у нас очень напряженная? Иногда из-за одного человека приходится гонять машину чуть ли не на другой конец солнечной системы. Такова космическая ветвь геронтологии. — Соскользнув со стола, Говор заложил руки за спину, гордо выпятил живот. — Если где-нибудь на Энцеладе человеку удается дожить до ста двадцати, мы вынуждены облазить всю планету, чтобы в конечном итоге убедиться в том, что там нет никаких специфических условий, ведущих к увеличению продолжительности жизни, а просто у человека хорошая наследственность. Помните, сколько нам пришлось попотеть из-за Карселадзе?
– Помню.
– Все-то вы помните! Где этот пилот? На следующей неделе я хочу выслать группу к Сатурну, на Титан. Я сам пойду с нею. Не исключено, что там окажется что-то интересное. Где же он? Нельзя заставлять пилота экстра-класса ждать столько времени! Ей-богу, Серегин, вы иногда так злите меня, что я начинаю думать: человечество просто не заслуживает того продления жизни, ради которого я тут чуть ли не разрываюсь на части. Не говоря уже о бессмертии, которого оно заведомо не заработало. Даже вы — нет; а заметьте: вас я считаю одним из лучших представителей человечества. Это чтобы вы не обижались.
Серегин не улыбнулся.
– Я не обижаюсь, — сказал он. — Пилот здесь, рядом.
– Ну вот, я так и думал. И вы только сейчас снисходите до того, чтобы уведомить меня об этом, а пилот изнывает от скучного ожидания в приемной. Или вы думаете, что его может интересовать телепрограмма? Нет, если бы не ваша способность подбирать такие блестящие группы, я бы вас… Каково теперь по вашей милости мнение этого пилота обо мне? Он думает, что шеф института — старый дурак и вовсе не заботится о людях, хотя именно он должен бы… Впрочем, я не уверен, что вы судите иначе.
