* * *
Тулл уже почти дошел до плаца, когда Туберон, по-прежнему пребывая в скверном настроении, вернулся в принципий. Вмести с ним пошел и лекарь.
– Без официальной печати Вара квартирмейстер, провалиться ему в Гадес, не выдаст нам лекарств и необходимых инструментов! – рявкнул он.
– Если что, я мог бы зайти еще раз, попозже, – предложил лекарь.
Туберон смерил его презрительным взглядом.
– Я бы не доверил тебе это дело.
Мимо пары легионеров, подметавших пол, и писаря, сновавшего с ворохом писем из одного кабинета в другой, он ворвался в кабинет Вара. Сегодня здесь было на удивление пусто. Второй писарь сидел за столом Аристида, перенося цифры из одного документа в другой. Увидев перед собой трибуна, он вскочил как ужаленный.
– Приветствую тебя!
– Я трибун Туберон. Мне нужна печать наместника Вара.
– Она здесь. – Писарь открыл выдвижной ящик и, вынув тяжелую бронзовую печать, вручил ее Туберону. Основание печати украшала гравировка: римский орел и крупным шрифтом имя «Квинтилий Вар».
Туберон, хмыкнув, взял ее в руки. Он уже повернулся, чтобы уйти, но что-то привлекло его внимание.
– А что это у тебя в другой руке?
– Ничего, трибун, – уклончиво ответил писарь.
Туберон со скоростью учуявшего кровь хищника учуял секрет.
– Это письмо.
– Да, трибун.
– Кто его написал? И для кого оно?
– Его вручил мне для наместника Вара один центурион. «Передай ему, что это от центуриона Тулла», – сказал он.
Услышав имя Тулла, Туберон напрягся.
– Дай его мне.
Писарь замешкался, однако выполнил распоряжение.
– Я сам отдам его Вару, – пообещал трибун, кладя письма в кошель.
«Так вот почему Тулл приходил сюда! И почему этот пес мне солгал?» Ничего, он это выяснит позже, когда прочтет письмо. После чего, решил Туберон, его можно будет выкинуть.
* * *
На то, чтобы выследить оленя, ушло все утро и еще несколько часов после полудня. Несмотря на облачность и лесную тень, день был жарким и душным. Обливаясь потом и почти не разговаривая с другими охотниками, Вар сосредоточенно шел по следу оленя, чтобы при случае первым выпустить в него стрелу.
Мело шел впереди отряда: ему было поручено выследить рогатого зверя, когда тот будет щипать траву на поляне. Наконец увидев перед собой оленя, Вар поразился выдержке Мело. Это как же нужно владеть собой, чтобы не выстрелить первым! Это был воистину царский олень! С мощной шеей, ростом с крупную лошадь. На каждом из его огромных искривленных рогов Вар насчитал по десять отростков. Если из этой головы сделать чучело, о ней потом будут говорить на всех пирах. Сердце Вара взволнованно забилось. За все эти годы ему ни разу не доводилось убивать такого красивого зверя!
Чтобы подкрасться к нему ближе, ушла целая вечность. Вар понимал: Арминию и Мело – они единственные, кто его сопровождал, – ничто не мешало опередить его и уложить зверя. И все же они так не сделали, предоставив это почетное право ему как гостю. Вар был полон решимости отплатить им за эту щедрость метким выстрелом. Увы, когда до оленя оставалось шагов пятьдесят, он наступил на ветку. Та громко хрустнула. Раздувая ноздри, олень поводил головой и остановил взгляд на охотниках.
– Стреляем! – еле слышно сказал Арминий. – Это наш единственный шанс.
Для Вара это было горькой пилюлей. И без того не слишком меткий стрелок, сейчас он был не слишком близок к цели. Тем не менее наместник выпустил стрелу. Та со свистом пронзила воздух, и в следующий миг то же сделали оба херуска. Выпущенные ими стрелы устремились вдогонку его стреле. К этому моменту олень уже обратился в бегство. Увы, стрелы оказались быстрее. Одна впилась ему между лопатками, другая – в грудь. Третья стрела – Вар подозревал, что его, – не долетела. Словно не получив никаких ран, олень на полном скаку бросился в лес.
– Проклятье! – пробормотал Вар. – Извини меня, Арминий. Боюсь, мне не под силу тягаться с вами обоими!
– Ерунда! – ответил Арминий. – Ты все равно в него попал.
– Ты мне льстишь. Моя стрела не долетела.
– Я бы так не сказал.
Вар поморщился, показывая, что не согласен с ним.
– Скажи, стрела, что попала в грудь, – она его убьет?
– Не знаю. Зависит от того, как глубоко она впилась в тело. Даже если олень и рухнет, он может до этого пройти не одну милю. Приведи собак, Мело.
Помощник пошел назад, выполнять его поручение. На приличном расстоянии от них несколько воинов пытались удержать рвущихся взять след псов. Сегодня Вар не стал брать с собой легионеров. Узнав это, Вала наверняка запротестовал бы, равно как и другие старшие офицеры, но они оставались в неведении. Наверное, было в желании наместника махнуть рукой на свои обязанности что-то детское, однако он решил поохотиться вместе с Арминием один, без телохранителей. И вот сейчас они с ним в лесу. Одни. Вар не испытывал ни малейшей тревоги. Скорее, ему было неловко за то, что он спугнул оленя. Сняв с плеча мех с разбавленным вином, наместник сделал глоток и предложил утолить жажду Арминию.
– Как только появятся собаки, мы последуем за ними. Ведь так?
– Можно и так, но, с другой стороны, этак можно гоняться за оленем до самой темноты. Думаю, эту работу лучше оставить Мело и псарям. Мы же с тобой вернемся в Порта Вестфалика, в мою палатку, где нас ожидает амфора лучшего италийского вина. Я нарочно приберегал его, чтобы обмыть удачную охоту, но не вижу ничего дурного в том, чтобы открыть его раньше. Будем надеяться, что Мело повезет и собаки загонят оленя. – Арминий сделал из меха несколько жадных глотков. – Что ты на это скажешь?
В Варе заговорила гордость.
– Я бы хотел довести нашу охоту до победного конца.
– Я тоже. Только скажи, неужели тебе доставит удовольствие еще несколько часов истекать по́том, бегая по лесу вслед за лающими собаками? Свое дело мы уже сделали.
– Боюсь, ты меня убедил, – произнес Вар. – Давай вернемся домой.
– Готов поспорить: Мело к вечеру вернется с тушей, и мы с тобой попируем под стать самому императору. Голова, разумеется, принадлежит тебе. – Арминий поднял руку, упреждая протесты Вара. – Даже не стану слушать. Никто из нас точно не знает, чья стрела смертельно ранила зверя. В любом случае сегодня ты мой почетный гость и друг.
– Прими мою благодарность, – с улыбкой согласился Вар. Даже если до этого он и собирался упомянуть речи Сегеста, то теперь передумал. Завести разговор на эту тему значило бы оскорбить такого благородного мужа, как Арминий.
Глава 19
До смерти устав следить за тем, как солдаты «дизентерийной» когорты переносят свои палатки, Туберон вечером взял в руки письмо Тулла. Даже в самых безумных мечтах он не мог представить, каким окажется его содержание. Если новость о том, что Арминий предатель, потрясала, то вторая – о том, что он якобы замыслил устроить римлянам засаду, – потрясала в два раза сильнее. Скажи ему это кто-то до того, как он прочел письмо, трибун расхохотался бы в ответ. Теперь же эта новость, пусть даже безумная, не выходила у него из головы. Пусть он с самого начала проникся неприязнью к Туллу, но старший центурион отнюдь не дурак. Он никогда не стал бы писать такое письмо, не будь твердо уверен в предательстве Арминия.
