Спустя какое-то время варвары, напавшие на центурию Тулла и остальной авангард, вновь отошли. Одно мгновение – и они словно испарились. Сказать, проделали ли они ту же уловку с остальной колонной, не представлялось возможным. С уверенностью Пизон и его товарищи могли сказать лишь одно: судя по всему, колонна по-прежнему подвергалась атаке. Сообщение с другими частями армии практически прервалась. Тулла это, похоже, не заботило.
– Нам приказано найти место для лагеря, – произнес он, как будто они были на учениях в окрестностях Ветеры. – И мы его найдем.
Его спокойствие и решительность передались и его солдатам, в том числе и Пизону. Кто-то затянул похабную походную песню. Подавая пример остальным, Тулл с удовольствием подхватил припев.
Боевой дух солдат резко повысился, когда впереди, слева от тропы, показался невысокий холм. Коротко посовещавшись, центурионы решили, что это подходящее место для походного лагеря. Работы по его возведению начались немедленно. Как обычно в таких случая, половина легионеров обеспечивала защиту, остальные валили деревья и рыли оборонительную траншею.
Увы, трудились они недолго. Вскоре после того, как работа закипела вовсю, враг снова напомнил о себе, появившись из леса огромной улюлюкающей ордой. Римляне впервые получили возможность рассмотреть неприятеля. Зрелище было не для слабонервных: сотни мускулистых варваров в ярких туниках и штанах, с ярко раскрашенными щитами и копьями. Горланя барритус, они двинулись на римлян. Следом шли пращники и метали над головами шедших впереди воинов камни.
Несмотря на свирепость германцев и потери, которые они успели нанести римлянам, те были по-своему даже рады. Лучше сражаться с врагом лицом к лицу, чем каждый миг ожидать удара от невидимого противника. То были люди, а не лесные духи или демоны. Такие же воины, как и они сами: они так же потели, а если их пронзить клинком, так же истекали кровью. У большинства не было доспехов, а у многих единственным оружием являлись копья. Их можно победить – как легионы побеждали их уже не раз. Так будет и сегодня. Таково было общее настроение, когда Тулл и другие центурионы проревели приказы своим солдатам.
Атака была короткой и яростной, но легионеры отбросили варваров. Неся тяжелые потери, те временно отступили. Однако вскоре собрались с духом и атаковали снова. Правда, к этому моменту к холму подтянулись другие части колонны. Центурионы тотчас бросили своих солдат в бой. Варвары были вынуждены снова отойти. Третья попытка закончилась для них так же неудачно. Германцы отошли и растворились в лесу.
Увы, Пизон не разделял всеобщего ликования, которое за этим последовало. Нет, конечно, он был рад успеху римлян, но незадолго до этого подслушал разговор Тулла с Фенестелой. Услышанное настораживало. Тулл считал, что засаду устроили не одни ангриварии. По его мнению, в лесу спрятались тысячи воинов, готовых в любой момент обрушиться на них. Последние слова Тулла, сказанные Фенестеле, не шли у него из головы: «Племена объединили силы. Сделать это мог лишь один человек, который знает римскую армию изнутри. Начиная с этого момента пошла борьба за выживание, и ничего больше. Наша первейшая задача – вывести отсюда живыми как можно больше солдат».
Тулл считал, что нужно быть готовым к большим человеческим потерям. При этой мысли у Пизона схватило живот.
Большинству суждено остаться здесь навсегда.
Глава 23
К наступлению темноты бо́льшая часть армии Вара находилась внутри стен огромного недостроенного лагеря на склоне холма. Варвары не дураки, решил Вар, выходя из генеральской палатки. Не готовые терять воинов в открытом бою, они временно отступили. Довольный тем, что его солдаты хотя бы смогут выспаться после тяжелого дня, Вар решил пройтись по лагерю. Беспрестанные атаки варваров и то, что их собственные ряды поредели, – все это сказалось на настроении легионов. Он понял это по усталым, осунувшимся лицам солдат, когда какое-то время спустя вошел в лагерь. Пусть они увидят, что он с ними. Это наверняка поднимет их дух.
Увы, тяготы дня на этом не заканчивались. Поскольку испуганные мулы разбежались, а подводы пришлось бросить, у части солдат нет палаток, и ночь им придется провести под открытым небом. Сухих дров, чтобы развести костры, тоже не было. Дождь же так и не прекратился. Это, конечно, их не убьет, равно как и ночная прохлада, но вот на общем состоянии, безусловно, отразится, причем не в лучшую сторону.
Приказав погрузить на подводу весь свой запас вина, Вар зашагал по лагерю. Его сопровождали – правда, неохотно – Аристид и пара десятков солдат Первой когорты. На каждом шагу Вар убеждался в том, что хаос, в который днем была ввергнута его армия, никуда не делся. Главные улицы лагеря, виа принципалис и виа преториа, никакой инженер не измерял и не прокладывал. Пересекались они не под прямым углом, и обе к тому же были кривыми. Повсюду торчали пни – остатки того леса, что совсем недавно покрывал холм. Пни эти были самых разных размеров – от опасных коротких, которые легко не заметить и, споткнувшись, свернуть себе шею, до высоких, высотой по пояс. Единственное, что утешало: все подразделения занимали свои позиции. Однако палаток не хватало, а мулов уцелела разве что половина.
Те легионеры, которым повезло найти свои палатки, имели крышу над головой; остальные же сидели, сбившись в кучи, там, где должны были стоять их собственные. Некоторые соорудили защиту от дождя, поставив щиты и набросив на них плащи. Некоторые контубернии сумели даже соорудить небольшие «черепахи», использовав склон холма в качестве задней стены. Воткнув в землю толстые сучья и положив на них щиты, они сверху расстелили одеяла и лишнюю одежду. Вар счел нужным похвалить их за столь изобретательное решение. Он также отметил про себя, что многие центурионы впустили солдат под кожаные козырьки своих просторных палаток, а порой даже внутрь.
Пора, решил Вар, угостить народ вином. Выбрав наугад место, он не стал во всеуслышание объявлять о своем присутствии, а лишь громко крикнул: «Вино! Угощаю вином!» Никого не пришлось уговаривать дважды. Весь лагерь дружно ответил на его предложение. Вар с улыбкой наблюдал, как солдаты торопятся по грязи к бочке. Сначала его никто не узнал; в солдатском плаще и шлеме он ничем не отличался от остальных. Солдаты толпились вокруг него, спрашивая друг у друга, какой офицер – да благословят его боги – распорядился угостить их вином. Никто даже не обратил внимания ни на недовольное лицо Аристида, ни на его бормотание по поводу их фамильярности.
– Это я, – пояснил Вар. – Из моих собственных запасов.
На миг на потных, перемазанных грязью лицах застыло недоумение. За ним последовало узнавание, шок, удивление и страх. Те из солдат, что стояли рядом с Варом, моментально отпрянули назад. Кто-то попробовал отдать салют, кто-то предупредить напиравших сзади товарищей.
– Наместник Вар! Для нас великая честь видеть тебя рядом с нами! – крикнул самый находчивый легионер.
– Это наместник! Юпитер, с нами сам Вар! Он угощает нас вином из собственных запасов! – раздавалось в толпе. Грянул ликующий возглас, за ним другой…
