Воцарилось неловкое молчание. Никому не хотелось думать о том, что ждет тех, кто попадет в лапы германцам. Лицо Вара оставалось каменным. Никто не осмелился бросить ему вызов.
– Мы двинемся к Лупии и фортам вдоль дороги на запад. Насколько мне известно, та идет по открытой местности. Нет, конечно, так тоже есть болота и небольшие леса, но это ничто по сравнению с тем, что мы преодолели сегодня. Еще дня два-три, и мы вернемся в Ветеру.
– Это было бы очень хорошо, – ответил Эггий с хмурой улыбкой. Хор голосов выразил ему свое согласие.
Мысли Вара уже унеслись вперед: как лучше поступить дальше? Если после возвращения в Ветеру не предпринять решительных ответных действий, Август может отозвать его из Германии. В его возрасте и после столь серьезной ошибки вряд ли он сможет обелить свое имя. Наместник с ужасом представил себе, как будет медленно стариться на какой-нибудь приморской вилле, постоянно выслушивая придирки жены, в то время как большой мир за ее стенами будет жить своей яркой, напряженной жизнью. Что угодно, но только не это. Он взял себя в руки.
– Погода в течение месяца вряд ли ухудшится, что позволит нам до наступления зимних холодов усмирить мятежников. Как только мы вернемся на западный берег Ренуса, клянусь, после небольшой передышки я намерен найти этих проклятых ангривариев и стереть их с лица земли.
Офицерам его слова понравились. Оставалось лишь надеяться, что и Августу тоже.
– Ты думаешь, Арминий погиб? – вопрос прозвучал из уст Туберона.
Вар заметил, что Тулл моментально напрягся. Центурион и раньше сомневался в верности херуска и даже нашел в себе мужество поделиться своими сомнениями с ним как наместником. Что, если он был прав? «Чушь, – мысленно оборвал себя Вар. – Арминий непременно даст о себе знать. В худшем случае мы узнаем о его гибели в схватке с ангривариями». На рассвете они выйдут из этого проклятого, мрачного, пропитанного влагой леса, и никакие германцы им больше будут не страшны. Через несколько дней вся эта история превратится лишь в неприятные воспоминания.
– Думаю, да, – резко ответил Вар. – С ним и его отрядом что-то случилось, в противном случае он давно вернулся бы.
Наместник предпочел не заметить каменное выражение на лице Тулла и не задавать центуриону вопрос в лоб. Сделав глубокий вдох, Вар медленно выдохнул. Спокойствие, приказал он себе.
– Завтра кавалерия ауксилариев будет держаться к авангарду ближе, чем обычно. Нам не нужно, чтобы любая часть наших войск была застигнута врасплох. Как это заведено, завтра во главе колонны пойдет другой легион. Я назначаю Семнадцатый. Остальные подразделения займут свои обычные места, кроме обоза. Десять конных воинов каждого легиона будут исполнять роль гонцов, чтобы все мы были в курсе того, что происходит. – Заметив решительность во взглядах присутствующих, Вар остался доволен. – Главное, сохранять хладнокровие и не останавливаться. Обещаю, завтра к вечеру худшее будет позади. Где это видано, чтобы несколько тысяч варваров остановили римские легионы?
Ответом ему стал дружный рев – под стать тому, какой он слышал у бочки с вином; лучшее свидетельство того, что его армия сильна и несгибаема.
Завтра все будет по-другому, решил Вар. Они покажут этим варварам, что такое мощь римского оружия.
* * *
Арминий не хотел отсутствовать во время первой части засады, но, увы, так получилось. Он был вынужден координировать действия племен, когда те встретились в условленном месте, в нескольких милях к востоку от римской колонны. Вождь херусков приветствовал вождей как великих героев, прилагая все усилия к тому, чтобы старые межплеменные распри не вспыхнули вновь, а сами племена рассредоточились и заняли свои позиции там, где ему было нужно. Ко второй половине дня большую часть своих дел он уже сделал и теперь вел за собой на запад четыре тысячи вооруженных до зубов воинов-херусков, каждый из которых жаждал как можно скорее сразиться с врагом. Сегодня вечером он проведет общее собрания племенных вождей.
Проливной дождь и порывистый ветер не охладили его пыл. Для его сторонников скверная погода была физическим подтверждением того, что Донар благосклонно отнесся к их планам. Даже Арминий ощущал его благословение. Несмотря на ряд моментов, когда он был близок к провалу – подозрения Тулла, риск быть разоблаченным пьяными молодыми воинами, предостережение Сегеста, о котором ему стало позднее известно, – Арминию удалось сохранить свой план в тайне до самого конца. Вспышки молний слепили глаза, раскаты грома молотом били по барабанным перепонкам – разве можно усомниться, что боги не на его стороне?
Первым им попался на пути лагерь узипетов и сигамбров – скопление сделанных из ветвей шалашей и хижин, небольших палаток или просто шкур животных, натянутых между близко стоящими деревьями. Судя по ликующим возгласам, какими их здесь встретили, пока что дела шли так, как он и задумал.
– Приветствую тебя, Арминий! – крикнул ему мощный воин, размахивая штандартом когорты. – Мы уже обагрили кровью наши копья, однако оставили тебе и твоим воинам еще не одну сотню римлян.
– Мои воины благодарны тебе за это, – ответил Арминий, отметив про себя многочисленные признаки удачного нападения на солдат Вара. На многих были римские шлемы, а несколько молодых воинов даже устроили шутливый поединок на гладиях.
Взгляд Арминия выхватил Рыжеволосого. Вождь узипетов стоял среди воинов рядом с кострищем, под натянутой сверху воловьей шкурой. Заметив Арминия, он подошел к нему.
– Приветствую, Арминий.
Тот спешился, и они обнялись.
– Как я понял, все прошло так, как мы и надеялись? – спросил он.
Не обращая внимания на дождь, капающий ему на лицо, Рыжеволосый закинул голову назад и расхохотался.
– Казалось, сами боги спустились с небес, чтобы сражаться вместе с нами! Мерзкие римляне понятия не имели, что мы рядом, пока на них не обрушились первые копья и камни… Эх, слышал бы ты их вопли! Ни дать ни взять свиньи на убое. Когда же они услышали наш барритус, то едва не наложили куч. Их там погибло несколько сотен, в то время как мы не потеряли ни единого воина. Затем мы отошли, дав им небольшую передышку, после чего атаковали снова – с тем же результатом. Впрочем, надо отдать этим псам должное – они продолжили двигаться вперед. А возле холма, который они выбрали в качестве места для лагеря, сумели показать, на что способны. Мы потеряли больше людей, чем следовало. И все потому, что кое-кто из наших воинов, возгордившись после удачной засады, решил, что способны посрамить их в открытом бою.
Арминий открыл было рот, чтобы отругать за отступление от плана, но Рыжеволосый не позволил ему этого сделать.
– Вижу, ты качаешь головой, – сказал он, повысив голос. – Но вспомни лучше, как четыреста наших молодых воинов погибли три месяца назад.
Арминий виновато развел руками, и Рыжеволосый смягчился.
– Тебе легко помнить, какая жесткая дисциплина у римлян. Ты много лет сражался бок о бок с ними. После того как две атаки закончились впустую, наши вожди – и вожди сигамбров – сумели довольно быстро обуздать пыл воинов. Мы оставили римлян зализывать раны и ломать головы над вопросом, что же, собственно, произошло.
