Но в 870 году графство Разе перешло к Каркассонскому дому. Город Реда, чем бы он ни был, Лиму или Ренн-ле-Шато, стал предметом сеньориальных ссор между графами Каркассонскими и графами Барселонскими и переходил из рук в руки, пока в 1067 году графиня Эрменгарда не продала за тысячу сто унций золота свой суверенитет над Каркассоном и Разе своему родственнику Раймунду Беренгеру, графу Барселонскому.
Настала эпоха катаров. Разе оказался под знаменем Раймунда-Рожера Транкавеля, виконта Каркассона и Безье, признанного покровителя еретиков и защитника окситанской независимости. Во время крестового похода 1209 года Раймунд-Рожер был захвачен в плен Симоном де Монфором и умер в каркассонской тюрьме. Его сын был передан графу де Фуа и воспитан при его дворе, где, что ни для кого не было тайной, кишели еретики из всех краев, которых, однако, объединяло кое-что общее — ненависть к французам. И юный Транкавель во всеуслышание заявлял, что цель его жизни — отвоевание наследства, которого он лишен, то есть графств Каркассонского, Альбигойского и Разе.
Этот Транкавель — фигура любопытная. Именно он стал душой восстания «файдитов» (сеньоров, лишенных владений) в 1239–1240 годах вместе с Оливье де Термом, одним из своих вассалов, который держал также Корбьеры, Терменес и крепости Керибюс и Пейрепертюз. Транкавель добился молниеносных успехов, которых не использовал, и похоже, в этот самый момент ему не помог Раймунд VII Тулузский, слишком долго колебавшийся. После решительного контрнаступления французов Оливье де Терм покорился королю и — несомненно, подкупленный Капетингами, — предал дело Транкавеля. Восстание закончилось провалом, и Разе заняли королевские войска, преследовавшие еретиков. Последние — очень многочисленные, судя по тому, что в 1225 году в графстве был создан катарский диоцез, — были вынуждены скрываться в недоступных местах. А в Разе таких хватало. Транкавель официально покорился королю, но не получил своих владений обратно и решил поселиться в Арагоне.
Бесспорно одно: Транкавель отчаянно пытался отвоевать Разе, похоже имевший для него исключительное значение. И точно так же Людовик IX и Бланка Кастильская делали все, чтобы сохранить свое владычество над Разе и вытеснить Транкавеля. Именно эта решимость обеих сторон привлекла к фигуре Транкавеля внимание историков и комментаторов: может быть, он знал какую-то тайну, связанную с Разе, или был в курсе того, что в этом краю находится огромное сокровище? Возникло множество толкований, столь же разнообразных, сколь и неожиданных. Утверждали даже, что Транкавель был прообразом Персеваля-Парцифаля (опять же Антонен Гадаль!..), добавляя ономастический довод: «Транкавель» означает «хорошо режет» (tranche bien), а «Персеваль» — «хорошо пронзает» (perce bien). Однако между обоими этими именами никакой связи нет, и слово «Персеваль» в равной мере может означать «Пронзи-Долину» (Perce-Val) или «Потеряй-эту-Долину» (Perd-ce-Val), причем в контексте вторая гипотеза выглядит более предпочтительной. Что касается этой идентификации, к которой в большой мере подталкивает биография Транкавеля, то ее абсурдность очевидна: когда Кретьен де Труа около 1190 года написал «Повесть о Граале», где впервые в истории литературы вывел персонажа по имени Персеваль, юный Транкавель еще не родился. Может быть, тогда это был его отец, Раймунд-Рожер? Но жертва Симона де Монфора умерла в 1209 году, и такая идентификация тоже несостоятельна.
Надо отметить, что в Разе очень часто бывали и тамплиеры, основавшие здесь, в Безю, свое командорство. Очень похоже, что во время альбигойского крестового похода они играли весьма двусмысленную роль. Они не приняли в нем участия, по видимости оставшись в стороне. К тому же в 1209 году они якобы заключили соглашение с родом Аниоров, владевших местностью вокруг Ренн-ле-Шато. Считается, что это соглашение предполагало фиктивную уступку тамплиерам владений, которые принадлежали семье Аниоров и могли быть захвачены королевской властью, в частности Лавальдье и Кум-Сурд, а это означает, что тамплиеры согласились помочь разеским катарам. Веком раньше они почти так же поступили в отношении евреев: один документ указывает, что в 1142 году некоторые разеские евреи, владевшие землями, сдали их в аренду тамплиерам.
В 1156 году великим магистром ордена Храма был избран Бертран де Бланшефор
[10]. Именно тогда тамплиеры, обосновавшиеся в Безю, привели туда настоящую колонию немецких работников, точнее, литейщиков для работы на окрестных рудниках. Эти рудники, свинцовые, серебряные, медные и золотые, правду сказать, малозначительные, разрабатывались еще в римские времена. Но удивительно то, что они привели туда не рудокопов, что казалось бы логичным, а литейщиков. Какая же работа имелась в виду? К тому же это были не местные люди и даже не французы — все выглядит так, как будто здесь хотели использовать таких работников, которые говорят на иностранном языке и которых не сможет понять местное население. Теперь понятно, почему столь многочисленны местные предания о сокровище, спрятанном в окрестностях Ренн-ле-Шато. Иногда говорится о волшебном золоте, которое дьявол охраняет в пещере под замком Бланшефор. Иногда о проклятом золоте Тулузы. Иногда о сокровище Иерусалимского храма. Иногда о сокровище тамплиеров. Иногда говорят даже о Граале. Но чаще всего говорится о сокровище катаров.
Все это очевидным образом связано с Монсегюром. Теперь установлено, что сделки между инквизиторами и защитниками Монсегюра — Пьером-Рожером де Мирпуа и Рамоном де Переллой — были заключены под ручательство Рамона д’Аниора, сеньора Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бена. Известно также, что после побега четырех совершенных, выделенных сопровождать «сокровище» (чем бы оно ни было), на вершине Бидорты был зажжен костер, чтобы оповестить осажденных в Монсегюре, что операция прошла успешно. Так вот, этот костер разжег некий Эско из Белькера, специальный посланник Рамона д’Аниора. И очень вероятно, что четверо беглецов были приняты и спрятаны в Разе.
Впрочем, семья д’Аниоров, похоже, играла в альбигойских делах роль неброскую, но существенную и весьма настораживающую. По всей видимости, во время крестового похода 1209 года они находились на стороне катаров. Четверо братьев д’Аниор — Жеро, Отон, Бертран и Рамон, — к которым примкнули две из их кузин, оказали вооруженное сопротивление Симону де Монфору и, разумеется, были отлучены от Церкви. Замки их конфисковали, но любопытно, что через очень недолгое время отлучение было снято и им даже вернули часть их владений. Замок Аниор надлежало снести, но в последний момент Людовик IX прислал специального гонца, чтобы отменить эту операцию. К тому же известно, что Рамон д’Аниор был принят при дворе Людовиком IX, проявившим по отношению к нему любезность просто удивительную, если учесть, что это был мятежник и союзник еретиков. Возникают некоторые вопросы, ответов на которые, очень возможно, получено не будет никогда. Но они позволяют выдвинуть гипотезу, подкрепляющую другую гипотезу — по поводу снисходительности Бланки Кастильской к Раймунду VII Тулузскому: возможно, Рамон д’Аниор имел во владении (или по меньшей мере знал, где находится) «сокровище», в данном случае — документы, доказывающие существование и сохранение некой ветви Меровингов, легитимной династии, которую ввергли в забвение и изгнали узурпаторы Каролинги и их преемники Капетинги. Это лишь гипотеза, не более того. Она выглядит логичной, и в ее пользу можно было бы сказать, что она объяснила бы двусмысленную позицию Людовика IX и Бланки Кастильской в отношении некоторых катарских вождей и некоторых их союзников, равно как и их отчаянное стремление захватить окситанские территории. Эта гипотеза объяснила бы и историю загадочного аббата Беранже Соньера, кюре Ренн-ле-Шато с 1885 по 1917 год. Желая реставрировать свою церковь, в то время как его приход был очень бедным и сам он очень нуждался, он якобы обнаружил в одной колонне «сокровище», позволившее ему провести эту реставрацию и даже очень странным образом украсить святилище и его окрестности. Каким бы «сокровище» в действительности ни было, аббат Соньер внезапно очень разбогател, но никогда не открыл, откуда он получил это состояние
[11]. Может быть, он продал какие-то документы или, по крайней мере, пообещал за вознаграждение держать их в секрете? Это еще одна гипотеза, похожая на правду, но только гипотеза; достоверны лишь богатство аббата Соньера и сооружения, построенные им.
