Если Восток насчитывал немало ересей, то и на Западе их хватало. Об этом шли многочисленные дискуссии на соборах, и новые идеи повсюду вызывали к жизни движения, приводившие к созданию сект, хоть иногда сводились лишь к проповедям, не влекущим последствий. Великий страх тысячного года благоприятствовал появлению недолговечных пророчеств, и в душах от него что-то осталось, даже когда поняли, что конец света наступит не завтра.
В первые годы XI века один шампанский крестьянин как-то вернулся с поля, прогнал жену и, сломав распятие в церкви, отказался платить священнику десятину и произнес красноречивую речь о том, что ветхозаветные книги надо отвергнуть. Вскоре он нашел последователей среди крестьян, но в конечном счете все его покинули, и он был брошен в колодец. Был ли он безумцем? Однако в его безумии можно заметить некоторые очень знакомые черты богомильства.
В 1018 году в Аквитании возникла многочисленная группа, оспаривавшая могущество креста, крещение и брак и отказывавшаяся принимать в пищу некоторые продукты. В 1022 году в окрестностях Тулузы для загадочных наставлений собрались еретики из разных европейских регионов. В 1022 году один перигорский крестьянин увлек своей проповедью нескольких дворян и нескольких священников из орлеанской церкви Сент-Круа; они понесли благую весть к Руану. Все, что они предлагали, чтобы, так сказать, реформировать Церковь, было попросту взято из богомильских теорий. Для них материя была нечистой; брак, крещение, исповедь и причастие следовало отвергнуть, так же как церковную иерархию, так называемые благие дела и молитвы. «Истинные христиане» живут небесной пищей, и верующий очищается наложением рук. Осужденные на костер приказом короля Роберта II, они пошли туда со смехом и приняли свою судьбу как люди, уверенные, что немедленно попадут в «Рай Света».
В ту эпоху хватало всевозможных примеров такого рода. Бывший провансальский священник Петр Брузиус ходил по Южной Франции и утверждал, что надо сносить церкви, сжигать распятие, вместо того чтобы почитать орудие казни Христа, и молиться где угодно, хоть в стойле. В 1126 году Петра Брузиуса сожгли. Во Фландрии мирянин по имени Танхельм клеймил Церковь, ставшую настоящим «домом разврата». Он утверждал, что всякий человек столь же близок к Богу, как мог быть близок Христос, потому что обладает Святым Духом и является супругом Девы Марии. В те же времена бывший клюнийский монах Генрих Еретик, исключительно одаренный оратор, выступая в качестве миссионера, обошел всю Южную Францию. Он грозно обличал Церковь, а его последователи, видевшие в нем ангела с неба, проводили его пламенные призывы в жизнь: оскверняли церкви, жгли распятия, избивали священников и принуждали монахов к браку, обычно с блудницами, которым впоследствии предписывалось вести почтенную семейную жизнь. В Бретани оригинал Эон де Летуаль вообразил себя «Тем, кто придет судить живых и мертвых». Он собрал группу приверженцев, с которыми грабил церкви, замки и монастыри, а потом часть собранных таким образом богатств раздавал крестьянам. Он действовал в Броселиандском лесу, недалеко от знаменитого источника Барантон. Эон уверял, что обладает магическими способностями, и при случае использовал их на посторонних. Его последователи называли его «Сеньор Сеньоров». Он утверждал, что будет судить огнем мир, доверенный ему Богом. Его скипетр имел форму буквы «игрек». Когда две ветви подняты к небу, это означает, что две трети мира принадлежат Богу-Отцу. Когда те же ветви обращены к земле, то две трети этого мира во власти Эона. Конечно же, Эон де Летуаль играл на созвучии своего имени со словом eum в литургии (Per Eum qui venturus est judicare vivos et mortuos
[28]). B 1148 году он предстал перед собором под председательством папы и был приговорен к заключению, в котором и умер. Был ли он безумцем? Следовало бы отметить бесспорную связь его имени с эонами гностиков — полубогами, которые правят промежуточными мирами.
Большинство из этих еретиков в реальности были «визионерами», иногда искренними, часто убежденными в том, что осуществят коренные реформы в Церкви, очень далекой от идеала совершенства. Все они искали определенную форму воздержанной жизни перед лицом мира, где процветает несправедливость и где богатства немногих вызывающе выставлены напоказ перед огромной массой бедняков. Они столкнулись с сильным противником: все они закончили жизнь на костре или в тюрьме.
Но это не были интеллектуалы. Аргументы, которые они выдвигали, чрезвычайно просты, чтобы не сказать — элементарны, и во всяком случае совершенно очевидны. К теологии это никакого отношения не имеет. Так вот, настали времена, когда ересь могла выжить, только опираясь на свод догматов. И такой свод создали катары.
Глава V
КАТАРЫ
Действительно, в качестве представителей особой секты, а уже не в качестве богомилов катары появились в Западной Европе в XII веке. Если они более не носили название богомилов, так это потому, что уже не были ими. Так сказать, они растворились в другом, и пусть наследие богомилов было существенным, совокупность верований и практик катаров к нему не сводится.
В любом случае катаризм не выглядит связной и организованной системой, включающей все сферы религиозной жизни в традиционных рамках. Это и не точка встречи разнородных сект, сведенных вместе только прихотью истории. Скорее это было расплывчатым объединением жизненного опыта и чаяний разных людей, мало-помалу сконденсировавшимся в форме догмата и практической морали. На самом деле катаризм как единое целое зиждется на обобщении опыта людей, начавших с попыток всего лишь придать глубокий смысл жизни в мире, который лишен связности и отмечен печатью Зла.
Основой такого духовного опыта очевидно является непримиримое противоречие между душой чистого человека и миром, который дурен. И какие бы различные идейные школы ни различали в катаризме, а именно позицию так называемого радикального дуализма и позицию так называемого умеренного дуализма, все сводится к одному и тому же постулату: «Вначале существовало два принципа — Добра и Зла, и в них извечно существовали Свет и Тьма. Из начала Добра вышло все, что есть Свет и Дух; из начала Зла вышло все, что есть Материя и Тьма». Эти слова — часть символа веры флорентийских катаров. Понятно, что катары переняли дуализм у манихеев и богомилов. Но у тех еще не была по-настоящему объяснена, не решена одна проблема: почему ангелы пали. По какой причине Сатана восстал и увлек за собой других ангелов (некоторые говорили — всех ангелов), и теперь эти ангелы — человеческие души, заключенные в Материи и подпавшие под власть Несовершенства и Зла?
Богомилы говорили просто о восстании. Иудеохристианская традиция склонна объяснять все гордыней, Грехом против Духа. Это очень расплывчато. Катары, не утверждая этого, исходили из стихов 6:1–3 Книги Бытия: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: Мой Дух не навсегда останется в человеке, потому что человек — только плоть
[29]; пусть будут дни их сто двадцать лет».
