«Хороших людей не существует, – возразила Кровопускательница. – Выбор – это иллюзия, законник. Есть люди, от природы склонные к себялюбию, а есть те, кто склонен к самоотречению. Это не делает их хорошими или плохими – разве что в той степени, в какой хищный лев представляет собой зло в сравнении с мирным кроликом, но не больше».
– Ты назвала их отбросами.
«Отбросы не злы. Но от этого они не становятся приятнее».
Голос Кровопускательницы в голове обретал все больше характерных черт. Тихий, навязчивый, печальный. Кровавый Тэн разговаривал так же.
Кто-то другой управляет нами…
– А ты? – спросил Вакс. – Ты кто? Волк или кролик?
«Я лекарь».
Красотка в красном следовала за Ваксом. Она пыталась делать это тайком, переходя от группы к группе и вливаясь в разговор, но ее передвижения были параллельны перемещениям Вакса. И еще один человек следовал за ним. Коротышка с подносом в униформе официанта. Он двигался среди гостей, но все прочие слуги обходили их по часовой стрелке, – Вакс же двигался в противоположном направлении.
Находились ли они достаточно близко, чтобы его слышать? Не при помощи обычных ушей. Возможно, Кровопускательница могла жечь олово. Если она эту способность избрала для вечера.
«Ты тоже лекарь, – сказала Кровопускательница. – Они называют тебя лордом, улыбаются тебе, но ты для них чужой. Если бы ты только смог по-настоящему освободиться. Если бы только…»
– Я следую закону, – прошептал Вакс. – А чему следуешь ты?
Кровопускательница не ответила. Возможно, не расслышала.
«Губернатор коррумпирован, – вместо этого сказала она. – Он годами покрывал брата, а лучше бы заметал собственные следы».
Вакс глянул в сторону. К этому моменту он обошел зал и почти вернулся туда, откуда начал. Официант все время следовал за ним.
«Мне предстоит много работы, – продолжала Кровопускательница. – Я должна освободить всех в этом городе. Гармония обрушил на общество свою длань и придушил его. Он заявляет, будто не вмешивается, но на самом деле управляет нами, как фигурками на доске».
– Значит, ты убьешь губернатора? – спросил Вакс. – Это каким-то образом освободит город?
«Да, освободит. Но, разумеется, я пока что не могу его убить, Вакс. Я же еще не убила твоего отца».
Вакс почувствовал внезапный холод. Его отец уже мертв! Он развернулся, положив руку на пистолет, и встретился взглядом с официантом. Тот застыл, широко распахнув глаза.
А потом побежал.
Выругавшись, Вакс бросился следом и швырнул перед собой монету. Она завертелась в воздухе, но официант нырнул, прячась за группу гостей. Вакс стиснул зубы, позволив монете упасть, и выхватил из кобуры Виндикацию. Это вызвало переполох, послышались встревоженные возгласы. Официант метался от одной группы к другой, всегда готовый увернуться от Вакса.
К счастью, он – или она – не учел Уэйна, который возник между двумя полными дамами, державшими бокалы с вином, и бросился на официанта. Оба рухнули на землю. Вакс приостановился, вскинул пистолет и прицелился. Он не мог дать Кровопускательнице ни единого шанса использовать алломантию или ферухимию, в особенности если ошибся по поводу того, что она прямо сейчас использует олово. Выстрел в голову не убьет кандру, решил он, но замедлит. Надо было лишь позаботиться о том, чтобы не угодить в…
Охранники губернатора кучей повалились на Уэйна и Кровопускательницу. Держа Виндикацию дулом кверху, Вакс ринулся вперед – позади взметнулись ленты туманного плаща. Оттолкнувшись от гвоздей в полу, чтобы набрать высоту, перепрыгнул через пригнувшихся гостей вечеринки и приземлился возле группы сражавшихся с кем-то охранников.
Уэйн с наклеенной фальшивой бородой, ругаясь, как докер с мигренью, вырывался из рук пяти охранников, которые не давали ему подняться.
– Отпустите его! – крикнул Вакс. – Это мой заместитель. Где второй?
Охранники поднялись – все, кроме одного, который остался на полу. Из раны на животе текла кровь.
Вскинув голову, Вакс успел заметить человека в униформе официанта, который проталкивался к ближайшей внешней стене пентхауса. Вакс поднял Виндикацию и прицелился.
«Ты должен знать, – снова послышался хриплый голос Кровопускательницы, – что я была опечалена смертью твоей возлюбленной. Я была в ярости оттого, что пришлось так поступить».
Рука Вакса застыла. Лесси. Мертва.
«Проклятье, я это уже пережил!»
Вакс нажал на спусковой крючок, но Кровопускательница скользнула на пол. Пуля проделала дырку в окне. Швырнув стул в поврежденное окно, Кровопускательница разбила стекло и, когда Вакс снова выстрелил, выпрыгнула наружу.
С высоты двадцати с лишним этажей.
Вакс зарычал и бросился к окну. Уэйн его догнал, схватил за руку:
– Я буду держаться крепко, друг. Вперед.
– Останься. – Несмотря на кипевшую внутри бурю эмоций, Вакс заставил себя соображать. – Охраняй губернатора. Это может быть отвлекающим маневром, как и покушение, случившееся раньше.
И, стряхнув руку Уэйна, бросился в туман.
11
Для алломанта-стрелка падение было естественным состоянием. Внезапный момент ускорения – нутро сжимается, дух воспаряет. Свист ветра. Прохлада тумана на коже.
Вакс открыл глаза и увидел вертящееся белое на черном, пляшущий внизу туман, который словно звал его за собой. У всех алломантов была связь с туманом, но не всем удавалось познать сладостный азарт полета сквозь эту дымку. Или почти полного слияния с нею. В подобные моменты Вакс понимал Вознесшуюся Воительницу, Вин… Ее редко называли по имени. Его заменил почтительный титул – то же самое произошло с другими Спасителями.
«История мира», часть Слов Основания, утверждала, что Вин слилась с туманом. Приняла в себя, стала его хранительницей, и он сделался ее сутью. Как Выживший хранил тех, кто боролся, Вин хранила всех странствующих в ночи. Иногда Ваксу казалось, что он видит ее очертания в узорах тумана – хрупкую, с разметавшимися в полете короткими волосами, окруженную трепещущими лентами туманного плаща. Или это была всего лишь игра воображения?
Вакс выстрелил из Виндикации, всадил пулю в землю и оттолкнулся, чтобы остановить спуск. Приземлился на одно колено, ударившись о мостовую перед входом в вестибюль здания. Поблизости самые стойкие все еще ждали дозволения попасть на прием.
– Куда? – обращаясь к ним, крикнул Вакс. – Человек, упавший до меня. Куда он делся?
«Я же еще не убила твоего отца…»
