– Мы работаем и подыхаем, чтобы все доставалось одним и тем же людям. Они владеют домами, в которых мы живем. Ну разве это не жульничество? Работаешь на них весь день, потом ночью все отдаешь обратно ради исключительного права выжить, чтобы завтра опять приняться за работу.
М-да, весомые молитвы…
Уэйн вскочил из-за стола и подошел к алтарю, за которым на стеллаже переливались на свету бутылки. Светили газовые лампы. А этот храм и впрямь придерживается традиций. Уэйн устроился у алтаря между малым в подтяжках и еще одним, чьи волосатые руки намекали на медвежью кровь в жилах. Видать, его бабуля была та еще шалунья.
– Виски, – сказал Уэйн священнику за алтарем.
Тот протянул чашку воды, в которой плавал кусочек лимона. Ржавь! Наверное, переборщил с благочестивым говором. Уэйн отодвинулся и принялся потягивать свою воду.
Тут, у алтаря, люди не жаловались. Они просто пялились в пустоту, сжимая кружки. Ясно, безмолвные молитвы, которые можно читать по глазам. Выхватив у соседа кружку, Уэйн понюхал. Чистый ром. Да что это за шутки такие?
Ром оказался и в кружке «медведя». Оба соседа повернулись к Уэйну, который уже допил свою воду и сейчас смешивал их выпивку в своей кружке. Он выжал туда лимон, добавил немного сахару, добытого за алтарем, наконец бросил лед. Прикрыл подставкой из-под кружки и начал трясти, словно от этого зависела его жизнь. Не исключено, что так оно и было, потому что малый с меховыми ручищами как раз поднялся и размял кулаки.
Однако замахнуться не успел – Уэйн протянул кружки хозяевам и опять погрузился в раздумья. За алтарем стало тихо. Поколебавшись, соседи Уэйна рискнули отведать содержимое. Парень в подтяжках был первым.
– Ого! – воскликнул он. – Что ты сделал?
Уэйн не ответил. Постукивая пальцем по стойке, он ожидал, пока тип с волосатыми руками не попробовал свою выпивку и не кивнул в знак того, что оценил ее. Жизнь среди богатеев кое-чему научила Уэйна. Богатеи не умели вести себя как все нормальные люди. Иногда ему казалось, что они это делают исключительно ради того, чтобы не походить на простолюдинов.
Но стоило отдать богатеям должное – они знали толк в выпивке.
Подошел священник, чтобы проверить, из-за чего беспокойство, но и малый в подтяжках, и «медведь» лишь хотели повторить то, что сделал Уэйн. Выслушав их сбивчивые объяснения, священник кивнул, – видимо, ему приходилось работать на шикарных вечеринках или обслуживать богатеев, заглянувших в этот храм.
Плавным жестом Уэйн положил на алтарь два пустых патрона.
– Это что? – спросил священник, переставая вытирать чашку – Это… это алюминий?!
Уэйн поднялся и заглянул за алтарь. В храме, к счастью, был лед – остался с предыдущего завоза. После налаживания поставок с гор он становился все дешевле и дешевле. У парня также имелось милое собрание алкогольных напитков и кое-каких ингредиентов. Уэйну этого хватило.
Знаком велев священнику повторять за ним, Уэйн начал обходить зал. Останавливался у каждого стола, брал у людей напитки и переделывал. В пиво добавлял сок или содовую, аккуратно смешивал. Получалось нечто похожее, но с новым оттенком вкуса. Одним Уэйн добавил имбиря (с лимоном тот отлично сочетался), другим – горечи. Попытался что-нибудь придумать для каждого стола и лишь пару раз услышал в ответ брань. Довольно быстро атмосфера в храме сделалась куда более компанейской. В конце концов Уэйн собрал вокруг себя небольшую толпу.
Импровизированная свита разразилась радостными возгласами, когда он уселся за стол напротив высокой симпатичной женщины с большими глазами и длинными пальцами. Напиток, который он для нее сделал, не представлял собой ничего особенного – джин и лайм, немного содовой и чуток сахара, – но секретный ингредиент… о, вот он-то как раз и был незаурядным. Щепотка синего порошка, добытая этим же вечером на приеме в башне Зобелл. Уэйн выменял ее на песок.
Незаметным движением он подмешал порошок в выпивку, встряхнул и только после этого добавил лайм. Когда Уэйн подвинул кружку к женщине, синяя жидкость закружилась и заволновалась, а потом сменила цвет на темно-фиолетовый, будто наполнившись туманом.
Собравшиеся вокруг благоговейно охнули, и женщина улыбнулась. Уэйн ответил ей широкой улыбкой. Привлекательная женщина, да, но для него было куда важнее постоянно практиковаться во флирте, иначе Ранетт опять начнет его игнорировать.
И тут вдруг кожа на щеках женщины сделалась синей, а потом – фиолетовой, в точности как напиток. Уэйн отпрыгнул от стола, хотя к ее щекам уже вернулся нормальный цвет. Женщина с лукавой улыбкой взяла напиток и попробовала:
– Мило. Но я предпочитаю покрепче.
Прихожане уже потянулись к своим скамьям. Представление им понравилось, но еще больше понравилась выпивка. Они и не заметили, что там произошло у дамочки с лицом. Может, Уэйн ошибся? Поколебавшись, он сел на прежнее место и посмотрел на женщину, чьи глаза – вот уж точно никакой ошибки – изменили цвет с синего на фиолетовый, а потом – снова на синий.
– Болтаться мне на виселице… – проговорил Уэйн. – Так ты из этих, бессмертных, верно?
– Ну да. – Женщина отпила из кружки и протянула ему руку. – Звать Ме-Лаан. Ваксиллиум велел в доказательство произнести фразу «сплошь желтые штаны». Ты хорошо здесь поработал. Когда я только пришла, это местечко готово было взорваться от гнева. Возможно, ты предотвратил восстание.
– Это всего лишь пивная, – возразил Уэйн и, пожав ее руку, опять устроился на скамье. – Одна из сотен. Если восстание и впрямь назревает, мне не по силам остановить его какими-то девчоночьими напитками.
– Полагаю, ты прав.
– Что мне бы стоило сделать, – мечтательно продолжал Уэйн, – так это напоить весь город.
– А еще можно, ну, знаешь, бороться за права рабочих, за уменьшение рабочего дня, улучшение условий труда и соответствие зарплаты хотя бы минимальному уровню.
– Ага, ага, – закивал Уэйн. – И это тоже. Но если бы я сумел напоить всех и каждого, подумай, насколько счастливее стал бы этот город.
– Если ты сначала напоишь меня, ничего не имею против. – Ма-Лаан протянула ему кружку. – Окажи даме любезность, налей прям до краев.
Уэйн нахмурился:
– Послушай, это неправильно. Ты вроде как полубогиня или что-то в этом духе. Ты разве не должна читать мне мораль?
– Узри же меня! – Ме-Лаан нетерпеливо тряхнула кружкой. – Принеси пожертвование своему божеству в виде одного «голубого заката» да джину плесни побольше. И да пребудет с тобой мое благословение.
– А вот это другое дело, – решил Уэйн. – Ржавь меня побери, может, я все-таки религиозен? В глубине души…
Бессмертная полубогиня шумно втянула пиво и грохнула кружкой о стол, ухмыляясь, как четырехлетка, которой заплатили печеньками за донос на сестру. Вакс изучал ее, пока она, глядя Уэйну в глаза, не рыгнула так, что и мертвые бы проснулись. Сидевший рядом с Ваксом Уэйн уважительно кивнул, и вид у него сделался весьма впечатленный. Потом осушил собственную кружку пива и рыгнул в ответ, без особого труда вдвое превзойдя Ме-Лаан по длительности и громкости.
