«По меньшей мере один алломант среди работников…» – подумал Вакс.
– Я не видела шестнадцатого на улицах, – сказала юная алломантка, поворачиваясь к Ваксу. – Но это потому, что Шапау сейчас в салоне гашения на Декан-стрит. Его карета стоит за углом.
– В салоне гашения?! – гневно переспросил Сетт. – Он же на дежурстве!
– Знаю. Я подумала, вы захотите узнать.
– Хм… да, – произнес Вакс. – А что с поджигателем, который на вас работает? Он тоже там?
– He-а, – ответила алломантка. – Он… – Тут она осеклась и побледнела.
В комнате стало очень тихо.
– Вы используете эмоциональную алломантию. Чтобы подстегнуть клиентов. Усилить у прохожих чувство усталости или торопливость, сделать их более расположенными к тому, чтобы взять карету, так удобно припаркованную прямо через улицу.
Вид у Сетта сделался больной. Да, Вакс попал в точку. Преступное использование алломанта-поджигателя ради продвижения бизнеса – нарушение Алломантического соглашения ‘94 года. Этим занимались целые отделения, специально созданные при министерствах. Однако, хоть преступление и было опасным, в данный момент Вакса волновало совсем другое.
– У вас нет доказательств… – начал Сетт, но спохватился. – Я поговорю с моим адвокатом. Да будет вам известно, что моих людей нельзя допрашивать без судебного ордера, который…
– Разберетесь с главным констеблем, – перебил Вакс. – Уверен, скоро он с вами свяжется. А пока что мне нужно описание этого вашего извозчика, а также клички любых домашних животных, которыми он может владеть.
Мараси прошлась вдоль стойки, на которую выложили в ряд винтовки. К каждой прилагался стальной куполообразный шлем, сложенный тяжелый жакет и коробка с боеприпасами. Ржавь! Она и не догадывалась, что в распоряжении констеблей имеется подобное.
– Ну что ж, – лейтенант Колмс повернулась к Ме-Лаан, – если вдруг какой-нибудь вождь колоссов опять решит напасть на Элендель, мы готовы.
Два капрала, оба мужчины, производили тщательный осмотр оружия, желая убедиться, что оно в хорошем состоянии. Хоть Мараси и заметила не одну пару усталых глаз, вокруг все кипело. Прибывали все новые и новые констебли, призванные на экстренное дежурство. Когда они входили через главные двери, то останавливались и, подобно Мараси, обозревали винтовки. Возможно, именно потому Арадель и приказал расположить оружие столь демонстративно. Быстрое зрительное напоминание о том, насколько опасным становится положение в городе.
Мараси обошла переднюю стойку и вошла в офис. Проходившая мимо девушка-капрал вручила ей чашку крепкого чая. Мараси сделала глоток.
Ух ты! Жуть. Она глотнула еще. Ну не позориться же и просить мед, когда все остальные, словно соревнуясь друг с другом, заглатывали эту дрянь? Ме-Лаан шла по пятам, с интересом разглядывая помещение. Роскошная фигура кандры привлекала взгляды. И, хм, пристальные. В участке редко появлялись эффектные женщины шести с половиной футов ростом, одетые в брюки и облегающую рубашку. Судя по тому, как Ме-Лаан улыбалась мужчинам, мимо которых они проходили, внимание ей, похоже, нравилось.
«Ну разумеется, – подумала Мараси. – Иначе она не выбрала бы тело с такими совершенными пропорциями».
Происходящее показалось Мараси вульгарным. В конце концов, в строгом смысле слова, Ме-Лаан и человеком-то не была!
– Не ожидала увидеть здесь женщин в униформе, – заметила кандра. – Я полагала, ты – диковинка.
– В полицейском управлении действует полное равенство. Вознесшаяся Воительница служит моделью для всех женщин. Здесь нас не так много, как, например, в конторах стряпчих, но профессию едва ли можно счесть неженской, – пояснила Мараси, направляясь в дальние комнаты, где размешался архив.
– Конечно, конечно. – Ме-Лаан улыбнулась попавшемуся навстречу молодому лейтенанту. – Но я всегда считала, что людям свойственны довольно сексистские убеждения. Как говорит Вен-Делл, это естественный результат вашего полового диморфизма.
– А кандрам не свойствен сексизм? – спросила Мараси, краснея.
– Хмм? Ну, учитывая тот факт, что кандра-самец, с которым ты беседуешь сегодня, может завтра сделаться женщиной, я бы сказала, что на все это мы смотрим несколько по-другому.
Мараси еще сильней залилась краской:
– Уверена, вы преувеличиваете.
– Не особенно. Ого, а ты легко краснеешь, да? Я-то думала, ты сочтешь это естественным, – ведь, если уж на то пошло, человеческий Бог, по большому счету, гермафродит. Одновременно добро и зло, Разрушитель и Охранитель, свет и тьма, мужчина и женщина. И тэ дэ, и тэ пэ.
Они подошли к дверям архива, и Мараси отвернулась, чтобы спрятать румянец. Она отчаянно жалела, что не знает способа, который позволил бы справиться со смущением.
– Гармония – не мой бог. Я принадлежу к Церкви Выжившего.
– А, ну да. В этом-то как раз есть смысл, разумеется. Поклоняться тому, кто умер, а не тому, кто спас мир.
– Выживший превзошел смерть, – взявшись за дверную ручку, возразила Мараси. – Он выжил, хотя и был убит, и принял на себя мантию Вознесшегося на период между смертью Охранителя и Вознесением Вин.
Ржавь… она что, ведет теологический спор с полубогиней?
Ме-Лаан, однако, взглянула на нее с интересом:
– Что, серьезно?
– Э-э… да. Гармония сам об этом написал в Словах Основания, Ме-Лаан.
– Хм. Надо бы мне и впрямь как-нибудь прочитать эту книжку.
– Вы не… – Мараси моргнула, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что одна из Безликих Бессмертных не знакома с доктриной.
– Я все собираюсь, собираюсь, – сказала Ме-Лаан, пожимая плечами. – Никак времени не найду.
– Вам больше шестисот лет.
– Когда в твоем распоряжении вечность, малышка, откладывать дела на потом становится чрезвычайно легко. Так мы войдем в эту комнату или нет?
Мараси вздохнула и открыла дверь в помещение, заставленное шкафами и столами, на которых громоздились гроссбухи и стопки газет. Это было детище Араделя; ему нравилось быть в курсе того, о чем говорили и писали горожане. Пока что он использовал эту коллекцию лишь для того, чтобы отслеживать сообщения о преступлениях, которые пропустили его люди, но у Мараси имелись собственные планы.
К несчастью, заведовавший архивом констебль Миклин был одним из близких друзей Редди. Когда Мараси вошла, Миклин и два других работавших там констебля подняли голову и тотчас же снова уткнулись в документы.
– Что за гражданское лицо? – поинтересовался из-за своего стола в углу Миклин.
Интересно, как же у него получалось добиваться того, чтобы волосы вот так стояли торчком? Почти как трава, растущая в горшке.
– Следователь по особо важным делам из другого ведомства, – ответила Мараси. – Ее прислал лорд Ладриан.
