Миклин шмыгнул носом:
– Я так понял, эта охота за призраками – ваша идея? Не успел сегодня прийти в участок, как меня отправили сюда, искать сведения о прорыве той плотины.
– Что-нибудь нашли? – Проскользнув между двумя большими архивными шкафами – они стояли, точно часовые, – Мараси в нетерпении подбежала к его столу.
– Ничего. Тупик. Трата моего времени.
– И тем не менее я бы хотела ознакомиться с тем, что удалось обнаружить, – настойчиво произнесла Мараси. – Если это не очень трудно.
Миклин положил обе руки на стол и тихо спросил:
– Зачем вы здесь, Колмс?
– Я думала, Арадель вам сказал. Прорыв плотины мог…
– Речь не об этом. Вам предлагали постоянную должность у главного прокурора октанта, с письменной благодарностью за стажировку, пройденную под его началом. Я читал этот документ. И вдруг вы… что? Внезапно решили выслеживать преступников? Нацепив шестизарядные пистолеты, словно в каком-нибудь Дикоземье, ржавь его побери! Полицейская работа состоит не в этом.
– Я в курсе, – сухо ответила Мараси. – Но спасибо, что сообщили. Так что же вы обнаружили?
Он вздохнул, потом постучал тыльной стороной ладони по папке и пробормотал:
– Ржавь, только зря время потратил.
Мараси взяла папку и удалилась, снова пройдя между двумя шкафами. Мало этого Миклина, так еще два других констебля выразили свое мнение тихим презрительным фырканьем. Мараси чувствовала, как они сверлят ее взглядом, пока, прижимая папку к груди, выходила вместе с Ме-Лаан из архива.
– Почему они с тобой так обращаются? – спросила кандра, когда они выскользнули наружу.
– Это сложно объяснить.
– Люди обычно все усложняют. Почему ты позволяешь им так с собой обращаться?
– Я работаю над этим.
– Хочешь, я что-нибудь сделаю? – предложила Ме-Лаан. – Могу выбить из них цинизм одним махом, показать, что у тебя есть друзья, которые…
– Нет! – воскликнула Мараси. – Пожалуйста, не надо. Я уже с таким сталкивалась раньше.
Она метнулась к своему столу рядом с кабинетом Араделя, и Ме-Лаан двинулась следом. У стола стояла худощавая женщина-констебль – одной ногой на стуле Мараси – и, потягивая чай, болтала с мужчиной за соседним столом. Мараси дважды прочистила горло, прежде чем женщина – кажется, ее звали Таудр – наконец-то обратила на нее внимание и, демонстративно закатив глаза, убралась прочь.
Мараси села. Ме-Лаан подтянула поближе стул.
– Ты точно не хочешь, чтобы я…
– Нет, – повторила Мараси, зарываясь в папку. Потом перевела дух и прибавила: – Пожалуйста, не надо.
– Уверена, твой друг Ваксиллиум мог бы прийти на помощь: пара выстрелов – и злобные язычки тут же укоротятся.
«Ох, ради Выжившего, нет…»
От одной только мысли о чем-то подобном Мараси сделалось плохо.
– Я начинаю понимать, что Ваксиллиум – одна из причин того, что ко мне так относятся, – сказала она, открывая папку, которую подготовил Миклин. – Жизнь в участке подчинена иерархии. Сержанты начинают капралами, работают на улицах, выкладываются по полной десять-пятнадцать лет и наконец-то получают повышение. Капитаны начинают лейтенантами и большей частью происходят из аристократов. Время от времени случается, что кто-то из сержантов пробивается на уровень выше. Но предполагается, что каждый должен сначала поработать какое-то время на самом низу.
– А ты…
– Я все это пропустила. Я подала заявку на важную должность – на пост главного помощника Араделя, – и меня приняли. Ваксиллиум все усложняет, потому что меня связывают с ним. Он как ураган, который продувает все насквозь и оставляет после себя беспорядок. Но еще он хорош в своем деле и является аристократом высшей пробы, так что никто не жалуется слишком громко. А вот я…
– Не из благородных.
– Не совсем так. Мой отец – аристократ рангом пониже, а я незаконнорожденная. Это и делает из меня доступную мишень, в то время как Ваксиллиум вне досягаемости.
Ме-Лаан откинулась на спинку стула и огляделась:
– Призрак любил позанудствовать на эту тему: происхождение, мол, не должно иметь значения, в отличие от способностей. То, чего ты добилась, должно производить впечатление, а не создавать угрозу. Проклятье, ты же сказала, что у вас тут полное равенство.
– Так и есть, – подтвердила Мараси. – Потому-то я и получила эту работу. Что, впрочем, не мешает людям меня презирать. Я иллюстрация того, как меняется мир, Ме-Лаан, а перемены пугают.
– Хм… – произнесла кандра. – И нижние чины просто так все это терпят? На мой взгляд, им должно было скорее понравиться, как ты продемонстрировала, что можно и перепрыгнуть через несколько мест в очереди.
– Вы ведь не так уж много знаете о человеческой природе, верно?
– Конечно знаю. Я изучила и имитировала десятки людей.
– Значит, рискну предположить, вы разбираетесь в индивидах, – не уступала Мараси. – Интересная особенность людей заключается в том, что, хотя они кажутся уникальными, на самом деле ими управляют более общие закономерности. В историческом смысле рабочий класс выказывал большее сопротивление переменам, чем тот класс, который его угнетает.
– Правда? – изумилась Ме-Лаан.
Мараси кивнула. Она повернулась было к книжной полке возле стола, чтобы взять кое-какие книги, но остановилась. Сейчас не время. Не исключено, что они стали свидетелями того, как на улицах Эленделя воплощалось исключение из этого правила. Желание выйти из тупикового положения могло повлечь за собой насилие. Как в случае с паровым котлом, который раскочегарили и не сбросили пар, отчего он внезапно взял да и… взорвался.
Никому не нравится осознавать, что тебя обманывали. Жители Эленделя верили, что у них все хорошо – им с рождения твердили, что Гармония благословил всех богатой и щедрой на дары землей. Но эти речи можно слушать лишь до того момента, пока на ум не приходил вопрос: а почему, собственно, все эти невероятные сады принадлежат кому-то другому, в то время как именно тебе приходится трудиться день и ночь, чтобы хоть как-то прокормить своих детей?..
Мараси углубилась в содержимое папки, где перечислялись события, сопровождавшие наводнения на востоке. Ме-Лаан опять откинулась на спинку стула. До чего же любопытное создание! Сидит себе, высоко подняв голову, встречается взглядом с проходящими мимо людьми, ни на миг не задумываясь о том, что каждый из них про нее думает.
Миклина раздражала Мараси, но неприязнь к ней не повлияла на результат его дотошного и тщательного труда. Он включил отчеты констеблей о прорыве плотины, докладную записку инженера, который расследовал происшествие, и вырезки из элендельских газет, касающиеся катастрофы.
Что самое важное, в папке нашлась и выписка из недавнего судебного дела, которое завершилось казнью фермера, устроившего наводнение. Тот заявлял, что хотел погубить урожай соседа, организовав «несчастный случай», но перестарался с количеством динамита и проделал в плотине настолько большую дыру, что она рухнула целиком. Итог: десятки погибших и уничтоженный урожай в целом регионе, повлекший за собой нехватку зерна.
