– Они точно не люди. Не полностью.
– Гемалургия, – пояснил Тен-Сун. – Это ужасно. Паалм… Она зашла дальше, чем я предполагал. Она не просто убивает. Она уподобилась Разрушителю.
– Они почти догнали нас, – сообщил Вакс, сжимая в руках пистолет и фонарь. – Как выберемся?
– Никак. – Тен-Сун метнулся в сторону, в одну из маленьких пещер. – Будем сражаться.
Вакс последовал за ним, но остановился в дверном проеме, держа наготове пистолет. Они уже проходили мимо этой пещеры – или другой, похожей. На полу стояли маленькие корзины, полные костей.
Твари-преследователи начали верещать; Вакс слышал скрежет их конечностей по камню и возбужденное пыхтение. Они приближались.
Неожиданно Тен-Сун преобразился.
Это произошло со скоростью взрыва: кожа кандра оторвалась от собачьих костей и шлепнулась на пол, будто из задней двери кухни выплеснули ведро помоев. Мышцы и расплавленная шкура ударились об одну из корзин, перевернули ее и рассыпали кости.
Ме-Лаан предупреждала, что он быстр, но это слово и близко не отражало ту внезапность, с которой Тен-Сун поглотил кости. По бокам всей его массы проросли руки и подняли в воздух тело, позволив сформироваться толстым, как у борца, ногам. Появился череп, точно пузырь на поверхности патоки, заполнился мышцами, натянутыми на кости; встала на место челюсть.
Всего лишь через несколько секунд посреди комнаты стояла невысокая, но крепкая фигура. Лицо напомнило колосса, предплечья походили на молоты, грудная клетка выглядела нечеловечески мощной. Кандра был обнажен, но в промежности отсутствовали какие бы то ни было гениталии.
Истекая потом, Вакс снова выглянул в простиравшийся снаружи коридор и поднял пистолет. Существа подкрадывались ближе. Вот из тьмы показались их головы: в человеческих лицах проглядывало нечто собачье. Вакс насчитал пять тварей.
Они больше не были двуногими, но сохранили некоторые человеческие черты – слишком длинные пальцы, кисти с отстоящим большим пальцем. Локтевые и коленные суставы изгибались под немыслимым для человека углом, а глаза… они были мертвыми. Совершенно черные.
– Что же она с вами сделала? – прошептал Вакс.
Твари не ответили. Или они не могли мыслить, или не могли говорить, или им было наплевать и на то и на другое. Вакс выстрелил в потолок, отчасти надеясь, что звук испугает существ и заставит в страхе умчаться прочь.
Хотя в глубине души очень надеялся, что они останутся и он сможет прикончить бедных выродков всех до единого.
Единственный выстрел в туннеле прозвучал гулко, но твари не сбежали. Вместо этого они рванулись вперед – нерешительность уступила место неистовству. Вакс нацелил Виндикацию и разрядил в черепа первых существ. Вспышки от пальбы озарили туннель. Несмотря на то что пули сорвали кожу, обнажив кровоточащие мышцы, ни одно из созданий не упало.
Вакс нырнул обратно в комнату, сунул Виндикацию в кобуру и поставил фонарь на выступ скалы.
– У них утолщенные черепа, – крикнул он Тен-Суну, вытаскивая «стеррион».
Кандра обошел его, двигаясь одновременно с гибкостью и мощью. Вакс почти слышал, как сжимаются под кожей туго натянутые мышцы. Когда ворвалась первая тварь, Тен-Сун ударил ее по виску, одной рукой прижав к стене. Потом отступил на шаг, поднял ногу и ступней раздавил череп о камни.
Другие прыгнули на Тен-Суна, повалили, вцепившись в плоть. Он схватил одну за задние лапы, оторвал и отшвырнул прочь. Вакс выстрелил, целясь в глаза.
– Они созданы для того, чтобы сражаться с тобой, – прорычал Тен-Сун, боровшийся с одной из тварей, пока прочие рвали его тело. – Беги. Твое современное оружие здесь бесполезно, законник!
«Еще как полезно», – подумал Вакс, бросая «стеррион» и вытаскивая из большой кобуры на бедре короткоствольный дробовик.
Он выхватил горсть патронов и швырнул на пол перед собой – звук был такой, словно начался дождь. Потом шагнул вперед и наотмашь ударил первого же попавшегося монстра дробовиком по морде. Тварь дернулась, потом завыла, оскалив неровные зубы.
Вакс сунул дуло ей в пасть и выстрелил.
Стена окрасилась кровью и кусочками мозга, а существо, конвульсивно дергаясь, упало на корзины и рассыпало кости по каменному полу. Смерть собрата привлекла внимание остальных созданий: они отвернулись от истекающего кровью Тен-Суна и бросились на Вакса.
Обычно Вакс предпочитал пистолет. Он становился будто продолжением руки, что позволяло стрелять с особой точностью. В эпоху, когда мир еще не был зеленым, алломанты так «стреляли» монетами. Сама суть алломанта-стрелка, его воля проявлялись посредством пистолета.
С дробовиком обстояло иначе: он не являл собой продолжение сосредоточенности или воли, но весьма неплохо выражал гнев.
Вакс с криком ударил дробовиком по физиономии еще одну тварь и, толкнув ствол алломантией, придал удару невероятную силу. Существо отлетело в сторону, а Вакс развернулся, передернул затвор и выстрелил в лапу следующему, оторвав ее в плечевом суставе, – существо уткнулось мордой в каменный пол.
Оттолкнувшись от упавшей пули, Вакс перепрыгнул через следующего нападавшего, выстрелил жаканом в спину твари, потом увеличил вес и с хрустом приземлился.
Пока существо извивалось под ногами, на Вакса прыгнуло другое, целясь в горло. Он передернул затвор и выстрелил твари в голову, потом толкнул пулю. Вес Вакса все еще был увеличенным – метапамять пустела с ужасающей скоростью, – поэтому пуля легко прошла сквозь череп и превратила мозг в кашу.
Обойдя дергавшийся в конвульсиях труп, Вакс сверху вниз ударил дробовиком по голове последнюю кинувшуюся на него тварь. Та кувыркнулась назад, обнажив живот. Тремя выстрелами Вакс опустошил дробовик. Подбрюшье оказалось мягким, как он и предполагал, – тварь рухнула замертво.
Вакс выпрямился, тяжело дыша и все еще поглощенный ритмом боя. Поблизости перекатился Тен-Сун; раны его закрылись. Он только что убил еще одно существо, разорвав пополам. Кандра глядел на Вакса широко распахнутыми глазами, и его окровавленное лицо выглядело таким же нечеловеческим, как и морды созданий, с которыми они сражались.
Тен-Сун с трудом поднялся на ноги, обозревая поле битвы. Фонарь все еще спокойно горел, освещая рассыпавшиеся по полу кости и фигуры. Некоторые еще подергивались. Вакса затошнило. Это в мыслях он называл их «тварями», но ведь когда-то они были людьми. Да, Тен-Сун прав: то, что здесь сотворила Кровопускательница, оказалось хуже совершенных ею убийств.
– Мне придется узнать у Гармонии, – заговорил Тен-Сун, – не подвел ли я его, совершив в такой день убийство. – Голос кандра был таким же скрипучим рокотом, как и прежде, когда он пребывал в теле волкодава.
– С чего вдруг ему об этом беспокоиться? – Вакс все еще ощущал дурноту. – Он постоянно использует меня для убийств.
– Ты Его Разрушитель, – ответил Тен-Сун. – Я Его Охранитель.
