Политика выборов короля в первый раз дала серьезный сбой, пусть даже из-за внешних факторов, смешав политические требования с личной враждой и страстным желанием мести, но феодалы впервые отказались выбирать короля, предпочтя вместо этого бросить обвинения в лицо друг другу и в следующий раз встретиться уже на поле боя.
– Вы отказываетесь выбирать короля? – граф Розмиский усмехнулся. Из тех, кто остался сидеть, большинство были сторонниками Гористаров, соответственно готовые отдать свои голоса за его персону, либо же сторонники Гельского, но их было гораздо меньше, чем необходимо. Если все, кто выразил свою солидарность с бароном Карийским, просто покинут зал, то тогда именно его выберут королем, сомнительная победа, которая, тем не менее, даст ему власть над всем Рейнсвальдом, – тогда его выберут без вас! И вам все равно придется встать перед ним на колени!
– И кем же будет этот король? – спросил граф Фларский, тоже поднимаясь со своего места. Его сподвижники уже ясно высказали свою точку зрения, готовые действовать, как бы ни сложились обстоятельства. И ему так же придется сейчас выразить свое отношение ко всему происходящему, только тогда сможет сохранить ту поддержку, что уже имел за спиной, – вы? Человек, который готов на любые унижения, чтобы получить то немногое, что позволяет свысока смотреть на всех остальных? Или барон Гельский, который уже показал, насколько он гениальный стратег и полководец, потеряв целый флот, не успев вывести его из гавани. Что вы сможете дать Рейнсвальду, кроме новых войн и позора?
– Мы дадим ему то, что нужно королевству больше всего! – развел руками граф Розмийский, – стабильность и процветание! А не ваши бессмысленные реформы, какие принесут лишь новые проблемы. Не вам говорить сейчас за этим столом, ваши союзники предатели, они предают самое святое, что есть у королевства, так что же можно сказать о тебе самом? Не предашь ли ты так же всех остальных, получив корону? – он усмехнулся, чувствуя, что сейчас произносит вслух сомнения многих феодалов, еще находящихся в зале, выбивая из-под своего соперника основную опору.
– Не вам говорить о предательстве! – ответил граф Фларский почти теми же словами, – вы уже продал весь Рейнсвальд Гористарам в обмен на то, что станете королем. И вы продадите корону Саальту, если они предложат достаточную цену!
– Да здравствует король Дэлай, первый в своем имени! Король Рейнсвальда и всего королевства! – вытаскивая свою церемониальную шпагу и поднимая ее высоко над головой, выкрикнул один из феодалов Дасского скопления, бывшей колонии острова, вот уже больше двух сотен лет бывших независимым феодом, – нет человека более справедливого и честного душой и сердцем!
– Да здравствует король! – хором отозвались многие, в том числе и восставшие против прежнего строя, – да здравствует король! Единственный и законный король Рейнсвальда! – как в древние времена, когда королевство представляло собой несколько небольших поселений, раскиданных вокруг маленьких озер с пресной водой, а правителя выбирали по тому, как громче отзовется зал общих собраний, так и сейчас люди требовали своего нового короля. Человека, в которого верили и на которого надеялись.
– Да здравствует король Аастар Второй! Король Рейнсвальда и всего королевства! – в ответ им выкрикнули другие, поднимаясь за своего претендента, графа Розмийского, притихшего от вида собрания, превращавшегося в обычный спор и стоявшего в шаге от того, чтобы не превратиться в настоящую резню, где люди убивают друг друга лишь за то, что не могут сойтись во мнениях.
– Немедленно остановитесь! То, что вы делаете, нарушает все законы! – попытался остановить их Глава Стражи, выходя вперед и поднимая руку, требуя тишины, – Рейнсвальд не может признать короля, выбранного таким образом. Не можете так поступать и вы, отказываясь от честных выборов наследника престола. Наше королевство должно сохранять свой путь, чтобы не вернуться во мрак и забвение, и ваши предки были выбраны, чтобы не допустить этого, как и вы, признавшие их клятвы и клятвы верности Рейнсвальду.
– Мои клятвы верности умерли, когда расстреляли мою дочь. Когда убийцу защищали, а мне не дали даже права мести. Когда я вижу виновного, но не могу даже обвинить его в этом, – сказал Рокфор, – моя вера в Рейнсвальд умерла, когда я вижу человека, претендующего на титул короля лишь ради того, чтобы отдать его Гористарам. Когда я вижу тех, кто сейчас называет себя дворянами, но на деле лишь торгаши, не думающие ни о чем, кроме собственной выгоды. Я требую своей платы кровью, и если не получу ее, то возьму сам!
– Как король Рейнсвальда, я даю вам право мести, – ответил граф Фларский, сходя со своего места и подходя к группе восставших, – я признаю вину Гористаров и даю вам право судить их по вашему усмотрению и вашими силами.
– Ты не король! – рявкнул молодой граф Гористарский, – ты лишь выскочка!
– Как ты смеешь говорить подобные слова! – вперед вышел Эдвард, сказав эти слова с такой ненавистью, что Михаэль Гористар даже схватился за рукоятку своего церемониального клинка, отшатнувшись от своего пока еще политического противника. Тристанский же барон, намеренно медленно вытащил из ножен свой кинжал, привлекая к себе внимание всех присутствующих.
– Твой род виновен в том, что приютил и воспитал Респира, дал ему силу и оружие только для того, чтобы позже он расстрелял мой свадьбу и убил мою жену, на которой я не был женат и часа! – Эдвард говорил холодно и спокойно, но моментально завладел вниманием всех остальных, – я сам чуть не погиб там, но провидением Неба мне суждено было выжить. И теперь призываю к ответу Гористарский Дом, – он взялся за остро отточенное лезвие головой рукой, стянув с нее перчатку, и провел по нему ладонью, глубоко вспарывая кожу, так что капли крови закапали на пол, – здесь и сейчас я клянусь отомстить Дому Гористара, потребовав кровью заплатить за содеянное. И клянусь, что не успокоюсь, пока будет жив хоть кто-то, имеющий право носить родовое имя Гористар! – с последним словом он бросил окровавленный кинжал к ногам своего врага и, развернувшись, сжав в кулак окровавленную ладонь, вышел из зала, сопровождаемый лишь гробовым молчанием остальных феодалов. Клятвы кровавой мести не произносились в королевстве уже очень давно, но и никогда в истории их не произносили на общем Совете.
– Время слов подошло к концу, – подчеркнул граф Фларский, повторяя слова Карийского барона и первым нарушая повисшую здесь тишину, – настало время пушек. Они накажут виновных и выберут нового короля вернее любых других средств…
Эпилог
Карийский замок напоминал цитадель тристанского рода, хоть и построен гораздо позже, в Века Раздора, в эпоху непрерывных гражданских войн между феодалами, когда в королевстве не было ни порядка, ни спокойствия. Высокие крепостные стены, размещенные не скальных склонах старого горного хребта, разделенные на несколько уровней обороны, с толстыми шестиугольными башнями комплексной защиты. По всей длине укреплений шли высокие и широкие многоуровневые башни, соединенные друг с другом переходными мостами и пристройками. И на самой вершине возвышался донжон крепости, окруженный дополнительными башнями, рядами стен и многоярусными жилыми уровнями, закрывавшими все свободное пространство между стенами.
