– Поняла. – Я поднялась с места. – Все сделаю.
Экстрасенс молча кивнула.
Я быстро пошагала к машине, отключила сигнализацию и забралась внутрь. Стараясь не думать, чтобы не растерять настрой, завела двигатель и тронулась с места.
Зазвонил телефон. Это оказался Жан. Наверное, хотел узнать, как прошла встреча. Но я решила, что сейчас не время для разговоров. Потом, все потом. Хотелось успеть все засветло. Я сбросила вызов и отключила аппарат.
Что положила в могилу Азалия? Ладно, неважно. Скоро увидим. В том, что Жанна не ошиблась, я была совершенно уверена. Лучше подумать, как выкапывать этот предмет. Снег уже растаял, но земля, наверное, мерзлая и жесткая. Не руками же рыть. Нужна лопата, вернее, небольшая лопатка.
Я вспомнила, что неподалеку от кладбища есть большой супермаркет, наверняка там имеется нужный отдел.
Мне повезло: пробок не было, и добралась я быстро. В супермаркете, почти не потеряв времени в очереди, купила лопату и направилась к выходу. Все шло слишком гладко, должно было случиться «вдруг» – и оно не заставило себя ждать.
– Дина! – окликнули меня.
Я увидела Звонцову, преподавательницу с нашей кафедры. Как всегда, в очередном парике. В холодную погоду она использовала парики как головные уборы. На работу предпочитала приходить брюнеткой или шатенкой. Если ожидалось какое-либо мероприятие, превращалась в блондинку. На этот раз маленькую головку с птичьим личиком украшали пышные рыжие кудри. Куда это Галина Викторовна намылилась в образе роковой красотки Анжелики?
Эта встреча так не ко времени! Надо было сделать вид, что не расслышала, но сейчас уже поздно. Придется подойти и поздороваться.
– Добрый день, Галина Викторовна. – Я старалась говорить спокойно и даже сумела изобразить приветливую улыбку.
– Здравствуй, милочка моя! А я к сестре собралась, в гости. Зашла за тортом: здесь очень вкусные продают. Ты, смотрю, уже с покупкой!
Воспитание не позволяло ей спросить напрямую, но садово-огородный инвентарь в руках коллеги, несомненно, интриговал. Звонцова то и дело возвращалась к лопате взглядом. Я знала, что Галина Викторовна весьма любопытна. Незачем наталкивать человека на ненужные мысли, провоцировать лишние вопросы. Скажем полуправду.
– На кладбище собралась. К папе. Надо там прибрать после зимы, вот, лопату купила.
Звонцова немедленно состроила сочувствующую мину.
– Конечно, дорогая моя. Только ты рано. Там, наверное, снег не сошел. И грязно.
– Ничего, справлюсь. Раз уж пока в отпуске… Время есть.
– Молодец, – похвалила Галина Викторовна, мгновенно утратив интерес к разговору. – Однако мне пора. А то скоро рабочий день закончится, народ набежит. Всего доброго, дорогая!
Звонцова улыбнулась напоследок и растаяла в толпе. Путь был свободен.
Кладбище располагалось в черте города. Мимо ограды из красного кирпича проносились автомобили и автобусы. Рядом стояли высотные дома, неподалеку мигал неоновыми огнями рекламы торговый центр. Я вспомнила, как подруга Иры, риелтор, рассказывала, что целых полгода не могла продать квартиру в одном из близстоящих домов. В квартире был шикарный ремонт, отчаявшиеся хозяева снизили цену ниже нижнего, но желающих не находилось. Окна выходили прямо на кладбище, и потенциальные покупатели сбегали. Кому понравится несколько раз в день наблюдать траурные процессии?
На кладбище было тихо. Звуки большого города не тревожили покой усопших. В этом было что-то мистическое: только-только раздавались автомобильные гудки и слышался рев двигателей, но всего несколько шагов по пустынным аллеям в глубь кладбища – и тишина начинала давить на уши. Ее хотелось назвать «мертвой».
Было холодно и промозгло. Недавно закончился дождь, на асфальте темнели лужи. Я оступилась и немедленно промочила ноги. Ничего, так и так вся перепачкаюсь, да и ноги вряд ли остались бы сухими: повсюду на могилах виднелись неряшливые пятна нерастаявшего снега.
Шла я торопливо, и меня не покидало ощущение, будто я собираюсь совершить что-то плохое. Могилы мамы и папы были на второй аллее. Дорогу я помнила с самого детства, поэтому шагала уверенно, не боясь заблудиться. Тем удивительнее было, что прошла-таки нужный поворот и вынуждена была вернуться.
Я еще больше разволновалась. Что бы это значило? Ходила на мамину могилу сотни раз, одна и с папой, и ни разу не спутала дороги! Может, Азалия путает? Или родители сердятся, что я собралась их потревожить?..
Все, хватит колебаться! Я постаралась заглушить неуверенность и сомнения. В конце концов, это вопрос самосохранения.
Два последних поворота, большая разлапистая ель, широкий могильный памятник с четырьмя овальными снимками – и вот она, знакомая ограда, а за ней – папина деревянная стела и гранитный памятник с маминой фотографией. Почудилось, что сегодня мама улыбается грустно, а во взгляде сквозит тоска.
Глупости, конечно. Она всегда смотрит с гранитной поверхности с одинаковым выражением. И будет смотреть вечно.
Снега на могилах родителей не было. Папина, заваленная почерневшими венками, выглядела неопрятной и заброшенной. Сердце сжалось. С момента похорон отца я здесь не появлялась. Собиралась навести порядок весной, когда будет тепло и сухо. Даже не предполагала, что придется разрыть могилу…
Невыносимость, бессмысленность ситуации чуть было не заставили меня развернуться и убежать. Но я пересилила себя, открыла калиточку и зашла внутрь ограды.
– Привет, мам. Привет, пап, – поздоровалась я дрожащим голосом.
Глава 14
Я стояла, глядела на могилу отца и никак не могла решиться осуществить задуманное. Что, если это все-таки неправда? Ведьмовство, ритуалы, черная магия… Разве можно всерьез верить всему этому?
С чего я вообще взяла, что Жанне можно доверять? С другой стороны, на мошенницу она не похожа… Но эта женщина могла ошибиться, что-то угадать, наконец, просто интуитивно догадаться о моей проблеме. Или ей все-таки мог рассказать обо всем Жан, с неизвестной мне пока целью.
Не лучше ли мне, в самом деле, сходить завтра в больницу, на обследование, как советует Ира? Деньги у меня есть, до мая можно снять жилье, чтобы не видеться с Азалией, а после, возможно, она уедет и я вернусь домой. Наконец, можно нанять адвоката, действовать через него, как предлагал дядя Алик: отсудить положенное, поделить имущество и забыть об этой женщине.
Никаких ведьм не существует! Это смешные, наивные выдумки, полная чушь! Азалия – обыкновенная охотница за богатыми мужиками. Расчетливая, лживая, циничная мерзавка, но уж точно не колдунья.
Я уже почти убедила себя в этом, как вдруг вспомнила нашу с отцом ссору, из-за которой ушла из дому, вспомнила, какую странную власть имела над ним Азалия, как изменился отец после встречи с ней…
Люди, которые мало знали папу, находили, что перемены эти – к лучшему, что у Наиля проснулся вкус к жизни. Как будто этот вкус можно ощутить исключительно в ресторанах и бутиках. Отец сделал креативную стрижку, стал носить на мизинце золотой перстень с крупным камнем, снял старенькие, подаренные мамой часы и украсил запястье будильником престижной марки. Накупил обуви и рубашек, приобрел узкие белые джинсы. Он даже отбелил зубы и стал поговаривать о пластике век! В этом сладко благоухающем молодящемся мужчине, увешанном дорогими аксессуарами, я не узнавала своего отца, который всю жизнь был равнодушен к побрякушкам.
