– Как грохнут этого щегла! Как дадут ему!.. Он идёт к нам и говорит: «Так вот и так. На наш район говорят, что он бычий, что забили его. Ну и так далее… И пошла драка… С пистолетов стреляют. Палками грохают…
– С «дур», что ли? – удивился Аполлон.
– Не-е! Это раньше с щеколдами оконными обрезы делали! А сейчас детские железные пистолеты покупают, вытаскивают всё в середине… боёк один оставляют. В бойке дырочку сверлят, и в него дюбель втачивают. Потом трубку под мелкашку вставят – и пошёл!.. В каждой школе ведь тиры. Как поразграбят эти тиры, наберут патронов – и пошёл!..
– У нас Синицину-младшему пах пробили… Что-то не принёс… то ли трюндель, то ли что ещё… – подхватил третий.
– Какой «трюндель»? Четвертак! – поправил первый и продолжил: – А чтобы боёк бил хорошо, резинкой усиливают. Вот… Кто район победит, тот его и доит.
– Представляю, как ваши педагоги носятся, – вздохнул Аполлон и снова снял туфель.
– А чё они сделают? – теперь уже удивился первый. – Вон Стаметов в школу ходит только за тем, чтобы собрать своих пацанов и с ними курить. Покурят, а потом сбухатся надо, а филочек нет. Вот они и ловят щеглов. А Лариса Валентиновна как бешеная, делает вид, что ищет его, хотя знает, где он, но боится туда зайти. И сверху боится взглянуть на него. Они там в колодце сидят. Вдруг он её увидит и закричит на всю школу: «А чё вы меня пасёте? Кто я вам, что вы меня пасти будете?..». Она его ищет для того, чтобы другие учителя видели, что она его ищет, хотя найти его она не хочет. Да он ей и не нужен! Она его проводит до последнего звонка, ему дадут справку – и «Дуй ты отсюдова! Больше я за тобой гоняться не буду!».
– А как справки медицинские подделывают сейчас, знаете? – включился второй и, не дожидаясь ответа, тут же, захлебываясь от азарта, выдал: – Берут уксусную эссенцию и разводят её марганцовкой. В другую чашечку разводят две таблетки перекиси водорода. Красной смесью мажут синюю пасту. Получаются красные пятна. Потом перекисью водорода смачивают. Всё это пузырится, пузырится и чистым становится. Немного, правда, желтеет, но отговариваются, что, мол, уронили. А две печати остаются. И ещё, если пахнет уксусом, тогда дезодорантом отшибают. Мол, с девушкой стоял… Душился, как шёл на свидание…
Аполлон вытряхнул ещё один камешек и надел туфель.
Федя смотрел на подростков, как на пришельцев из космоса.
Они же ничего не замечали и так разоткровенничались, что было видно, что давно хотели это сделать, да предлога подходящего не было.
– Верно! – подтвердил первый. – Недавно «Красавчик» из зоны вернулся, так такие вокруг него базары были! Кроссовки на липучках теперь, оказывается, «сырниками» зовут. «Сырники» на липучках – мазёвые. Как их напялил, так – паца-ан! Ну, у кого снимут, так ему всё… «Понты не колоти, пацан, – всё! Никому не сдавай, иди своей дорогой, козёл!». Да-а… Старшаки ещё чефир по-новому заваривали… «Красавчик» сразу это дело в свои руки взял: «Ты, – говорит, – иди на хату – чайничек тащи!.. Ты…» Ну, я, там, чай… Там уже пацаны книжки на индийский чай меняют… Тут…
– О-о! – не выдержал и прервал первого третий. – Индийский чай – это мазя-я! Воще-е!.. О-о, чефира бы напиться!
– А рецепты-то разные бывают, – мечтательно включился второй. – Чая больше – воды меньше. Вода горячая, вода холодная. Отстоять, там, две недели. Отстоять, там, три недели. Пока там плесенью не покроется… Или наоборот… Чё только не делают!
– Самое мазёвое, – закончил первый, – это как он отстоится, как газировка появится там в чае… Там уже о-о! Это вообще только старшаки пьют, которые только чувствуют в этом кайф. Как нажрутся они! О-о!..
– Но потом стрёмно, – вздохнул третий. – Обратка катит. Галёники жуткие. Крыша едет. Ломки…
– «Стрёмно», «стрёмно», – передразнил третьего второй. – Что ты понимаешь?
– Ну ладно, пошли! – сказал Аполлон и компания двинулась дальше.
– Как вы ещё на уроки-то ходите после всего этого? – подумал вслух Федя и осёкся.
Но подростки даже не обратили внимания на его интеллигентность.
– А чё уроки? – развел руками первый. – Сидишь, как профан. Учитель что скажет – не вгоняешься в тенденцию.
– Что, совсем не врубаешься? – сделал удивлённый вид Аполлон.
– Да как дурак сидишь, – подтвердил первый. – Вообще, лучшее самое дело… самое хорошее, чтоб быть умным… надо молчать. Самое мазёвое дело. Никогда в косяк тебя не упрут. Не опустят тебя на районе. Никто на счётчик тебя не поставит. Никто фишки тянуть не будет…
– А вы где на зоне сидели? – неожиданно спросил второй и засмущался.
Аполлон улыбнулся.
– Наконец-то! – сказал он. – А я всё жду, когда же нас спросят. Я думаю, что мы как родились на зоне, так из зоны и не выходили.
– Так вы не… – начал первый и вся троица отшатнулась.
– Сидеть – не сидели, но быть – были. Я лично – не раз, – закончил Аполлон.
– Менты-ы! Атас, пацаны-ы! – закричал первый, но Аполлон уже схватил его, и второго.
Третий даже не пытался бежать, а только лупал глазами, как сова.
– Лабухи мы! Музыканты! Усекли? – спокойно и мягко сказал Аполлон. – С шефскими концертами на зоне бывали. А нервничать не советую. Нервные клетки плохо восстанавливаются. И раз я решил покормить вас, так будьте любезны…
– А-а… – сразу успокоился первый, и вслед за ним остальные двое. – И вот что… – добавил ещё тише директор. – Я вам закажу отдельный столик. Можете брать всё, что в прейскуранте, и в любом количестве. Кроме выпивки, естественно. Но чтобы вели себя, как дома. Дома вы какие?
– Паиньки! – ухмыльнулся первый.
– Значит, договорились. Поберляли и похиляли!
– Чё-ё? – удивленно выдохнули все трое.
– Покушали и ушли! – перевёл Федя и улыбнулся.
И хотя в этот раз Аполлон не надел своего гипнотического перстня, но приём ему, Феде и подросткам был оказан тот же, что и в предыдущее посещение. Память у официантов была намётанная.
Подростки же ничему не удивлялись.
Всё встало на свои места и в их пользу, и трапеза проходила чинно и благородно. За соседним с героями столиком, аккуратно работая вилками и ножами, восседали вежливые и деликатные юные джентльмены…
Первая встреча, последняя встреча…
А в это время семеро разноплемённых и нервно-весёлых действительно уголовных молодчиков отрабатывали очередной результат карточной игры. Вернее, отрабатывал один, а остальные наблюдали за соблюдением всех правил и, насколько позволял ритуал, помогали.
Зря говорят, что бандиты, убийцы, насильники и воры – вне закона. Они просто в системе других законов. И никакой свободы там, так же как и здесь, нет. Только ставка за соблюдение ритуалов часто крайняя – жизнь или смерть, а перспективы – ну вообще никакой! Впрочем, а какая у нас-то перспектива?.. Впрочем… Короче, надо было кого-то «замочить», и выбор пал на… на Наума Аркадьевича. Почему на старика, почему днём – это можно только догадываться. Мог бы пасть и на любого из вас, дорогие читатели (или слушатели, или зрители). А может быть, уже и пал, только вы ещё об этом не догадываетесь или не замечаете.
