Поднимаясь по скользкой тропинке с помощью закрепленных наверху канатов, профессор Поведа, которому было за семьдесят, упал и скатился вниз, растянув мышцу на ноге. Его пришлось унести в лагерь, а позднее – эвакуировать вертолетом. Над тайником лил такой дождь, что Хуан Карлос прождал час, прежде чем решился извлечь лидар из чемодана. Он установил его на нижней части склона пирамиды, прямо над скульптурами. Стоя на коленях в грязи, с накинутым брезентовым полотнищем, он подключил к лидару «Макбук про», который использовался в данном случае как устройство управления. Я сильно сомневался, что такая аппаратура выдержит испытание дождем. Наконец, через несколько часов, дождь сошел на нет, так что Хуан Карлос смог убрать брезент и произвести одиннадцатиминутную съемку. Он хотел сделать это шесть раз, под разными углами, чтобы получить трехмерное изображение, но дождь полил снова, и в этот день работы больше не велись. Хуан Карлос оставил оборудование на месте, надежно укрыв его брезентом. Дождь шел всю ночь, и я проснулся под привычный уже стук о крышу палатки. Теперь она стояла среди грязи; внутрь начала проникать вода, образуя лужу.
Во время завтрака Оскар пустил по кругу свой сотовый с фотографией, которую сделал утром, лежа в гамаке. Он уже собирался поставить ноги на землю, когда у него, как он сказал, «возникло странное чувство». Оскар убрал ноги в гамак, высунул голову и посмотрел на землю. Прямо под ним неторопливо ползла огромная – длиной с гамак – копьеголовая змея. Когда тварь исчезла из вида, он выбрался из гамака и оделся.
Салли посмотрел на картинку.
– Отличный способ начать день, приятель, – сказал он, передавая телефон дальше.
Я провел утро под кухонным тентом, делая записи в блокноте и думая о том, как быстро летят дни. Времени осталось совсем мало – скоро придется сниматься, упаковывать вещи и вывозить все из лагеря. Я почти паниковал при мысли о том, что мы лишь скользнули по поверхности. Исследование города явно требовало многих лет работы.
Лагерь тем временем превратился в болото; жижа, покрывавшая подстилку, достигла в высоту более чем шести дюймов, кроме тех участков, где возникли лужи. Бамбуковые палки, служившие мостками в самых непроходимых местах, исчезали из вида и погружались в грязь, стоило ступить на них ногой. Спад нарезал еще бамбука, чтобы положить поверх старого, но вскоре и новые палки начали утопать в грязи.
Тем днем небо прояснилось настолько, что появилась возможность провести быструю разведку У3. Стив сел в вертолет вместе с Дэйвом и Крисом. Я тоже хотел лететь, но для меня места не нашлось. «Эй стар» поднялся в воздух во второй половине дня и вернулся несколько часов спустя.
– Видели что-нибудь? – спросил я у Стива, когда он вернулся в лагерь.
– Там прекрасно. Невероятно прекрасно. Настоящий рай.
Пилот опустился почти до земли и завис примерно в одном футе над песчаной отмелью, а Дэйв принялся снимать. Стив сказал, что условия там гораздо благоприятнее, чем на У1: растительности намного меньше – это громадное пространство наподобие парка, рассеченное чистыми речками с песчаными берегами. Реки окружены полями с высокой, более шести футов, травой, из которой местами устремляются к небесам группы гигантских деревьев. Бо́льшая часть руин находится на плоской возвышенности над рекой, покрытой лесом. С востока долина ограничена величественным горным хребтом, который прорезан ущельем с безымянной рекой на дне, впадающей в далекую Патуку. С трех других сторон У3 также окружен горами. Стив сказал, что явных признаков человеческого присутствия они не видели – «только лес и поля, насколько хватает взгляд». Вертолет покружил над местностью лишь несколько минут и отправился обратно на У1.
На следующий год Крис и Хуан Карлос предприняли более серьезную разведку У3. В середине января 2016 года гондурасские военные доставили их туда вертолетом, который сел на песчаной отмели.
«Мы приземлились, – вспоминал Крис, – и пилот сказал, что у нас есть два часа». Но трава оказалась такой густой и высокой, что за полтора часа они преодолели всего тысячу футов, прорубаясь с помощью мачете сквозь жесткие, толстые стебли. Они не видели ничего перед собой и все время боялись напороться на змею. Но когда они вышли за пределы поймы и забрались на плоскую прибрежную возвышенность, перед ними предстало удивительное зрелище. «Мы увидели бесконечные площади, – сказал Крис, – окруженные небольшими насыпями. Они уходили далеко-далеко. Этот участок гораздо больше У1, он просто огромен. Там обитало множество людей». Долина У3 выглядела такой же девственной, как и У1. Все говорило о том, что сюда много веков не ступала нога человека, – местные жители никак не используют эти земли. Пока что они остаются неисследованными, если не считать двух коротких разведывательных полетов.
Около полудня в лагерь вернулся Марк Плоткин с черепахой в руках. Мне было интересно узнать о том, что он, этноботаник, специалист по дождевым лесам, увидел в долине.
– Мы пошли вверх по реке, – сказал он. – Искали свидетельства недавнего пребывания человека, но ничего не нашли. Зато увидели много полезных растений. – И он на одном дыхании принялся перечислять: имбирь, применяемый для лечения рака; растение отряда фиговых, использовавшееся шаманами; пробковое дерево; бросимум, самый большой из всех виденных им, – это дерево дает плоды и очень питательные орехи; вирола для лечения грибковых инфекций и изготовления галлюциногенных снадобий, используемых при сакральных церемониях. – Не вижу никаких деревьев или растений, которые указывали бы на недавнее пребывание человека. Я искал перцы, но не нашел. И никаких следов Castilla.
Он пояснил, что дерево Castilla elastica имело большое значение для древних майя, давая каучук, из которого изготавливали мячи для священных игр. Не видел он и красного дерева.
– Незаконные вырубки леса, – сказал он, подтверждая то, что я уже слышал от других, – ведутся не ради красного дерева, а ради участков для выпаса скота.
Он столкнулся с огромной стаей паукообразных обезьян, гораздо более многочисленной, чем семейка над моей палаткой.
– Эти животные подвергаются истреблению в первую очередь, – сказал он. – Если паукообразные обезьяны не убегают, а смотрят на вас, это исключительный случай.
Позднее Крис Фишер спустился вниз по реке и столкнулся с еще одной большой обезьяньей стаей: животные сидели на дереве над рекой и поедали цветы. Увидев Криса, они заверещали и принялись угрожающе раскачивать ветки. В Крисе проснулся примат, он принялся ухать и раскачивать кусты, а обезьяны закидывали его цветами.
На Плоткина долина произвела неизгладимое впечатление. Он сказал, что за все годы его странствий по джунглям ни разу не видел ничего подобного.
– Несомненно, это один из самых девственных лесов в Центральной Америке, – сказал он. – Значение этого места трудно переоценить. Впечатляющие руины, нетронутые джунгли – все это здесь есть. Я тридцать лет исследую американские дождевые леса, но никогда не видел такого собрания артефактов. И вероятно, уже не увижу».
Я спросил у него как у специалиста по сохранению дождевых лесов: что нужно сделать для сохранения долины?
