За последние десять тысяч лет, с увеличением плотности населения, болезни стали одним из главных факторов в жизни людей. Пандемии изменяли само направление истории человечества. Несмотря на поразительные технологические достижения, мы все еще беспомощны перед возбудителями инфекций, как старыми, так и новыми.
Биолог Джаред Даймонд в своей революционной книге «Ружья, микробы и сталь» ставит вопрос: почему болезни Старого Света истребили население Нового Света, а не наоборот? Почему это движение было односторонним?
[82] Причина в том, что после кросс-континентальной миграции, состоявшейся более пятнадцати тысяч лет назад, образ жизни людей в Старом и Новом Свете стал различаться.
Земледелие, позволившее селиться в городах и деревнях, возникло независимо как в Старом, так и в Новом Свете. Животноводство же развивалось по-разному, и в этом было ключевое различие. В Старом Свете люди приручили много диких зверей, начав с крупного скота – восемь-десять тысяч лет назад – и быстро перейдя на свиней, кур, уток, коз и овец. Земледельцы Нового Света тоже стали приручать животных, в первую очередь лам, морских свинок, собак и индеек. Но в Европе (а также в Азии и в Африке) выкармливание и разведение домашних животных стало важнейшим занятием людей, одним из основных видов деятельности почти в любом хозяйстве. Европейцы на протяжении тысячелетий жили в тесном соседстве с животными и постоянно подвергались воздействию их микробов и болезней. В Новом Свете (вероятно, потому, что здесь было больше пространства и меньше одомашненных животных) соседство людей и животных было не таким тесным.
Люди обычно не заражаются инфекциями, характерными для животных; болезнетворные организмы, как правило, причиняют вред представителям лишь одного вида или семейства. (Лейшманиоз – одно из самых наглядных исключений.) Но микробы все время мутируют. Время от времени микроорганизм, вызывающий болезни у животных, изменяется таким образом, что внезапно начинает действовать и на людей. Когда люди на Ближнем Востоке одомашнили тура (разновидность дикого вола), вирус коровьей оспы мутировал и стал поражать человека: так появилась оспа. Чума крупного рогатого скота превратилась в корь. Туберкулез, скорее всего, первоначально распространялся среди крупного рогатого скота, грипп – среди птиц и свиней, коклюш – среди свиней или собак, малярия – среди куриц и уток. Процесс продолжается и сегодня. Эболу «подарили» человеку летучие мыши, а ВИЧ – обезьяны.
Параллельно с приручением животных обитатели Старого Света переходили к оседлому образу жизни, селясь в деревнях и городах, образуя более многочисленные группы. Большие города с их суетой, торговлей, грязью и теснотой стали превосходной средой для болезнетворных организмов и идеальным перевалочным пунктом для эпидемий. Болезни скота становились человеческими, начали вспыхивать эпидемии. Микроорганизмы в изобилии находили для себя пищу, путешествуя из города в город, из страны в страну и даже через океан – на кораблях. Биологи называют такие заболевания массовыми, потому что для их распространения и эволюции нужны большие массы народа.
Эпидемии периодически обрушивались на европейские поселения, убивая слабых, щадя невосприимчивых, отбраковывая гены. Как всегда, больше других страдали дети. Почти нет болезней, которые уносят всех: некоторые заболевшие выживают. У них имеются гены, позволяющие лучше сопротивляться болезни и передающиеся потомству. На протяжении тысяч лет бессчетное число смертных случаев позволило отсеять тех, кто не обладал сопротивляемостью, и выработать у остальных генетическую невосприимчивость к смертельным эпидемическим болезням.
В Новом Свете эпидемические болезни, видимо, не переходили от животных к людям. Местные города по размеру не уступали европейским, но ко времени испанского завоевания были гораздо моложе. Население недостаточно долго жило в условиях скученности, чтобы массовые заболевания могли возникнуть и распространиться. У коренных американцев не было возможности выработать сопротивляемость ко множеству болезней, которые преследовали европейцев.
Кстати, генетическую сопротивляемость не следует путать с приобретенным иммунитетом. Приобретенный иммунитет – это способность организма самостоятельно избавляться от болезнетворных микробов какого-либо вида и оставаться по отношению к ним в боевой готовности. Поэтому люди обычно не страдают дважды от одной и той же болезни. Генетическая сопротивляемость – нечто более глубокое и таинственное. Она не приобретается в ходе борьбы с болезнью, а передается при рождении. Некоторые люди изначально сопротивляются болезням лучше других. Наглядной иллюстрацией служит то, что произошло с членами нашей экспедиции на У1. Врачи считают, что все мы пострадали от укусов и стали жертвами паразитов. Но заболела только половина участников. Одни, как Хуан Карлос, смогли справиться с болезнью самостоятельно, другие болели серьезно, третьи все еще борются с болезнью (в тот момент, когда я пишу эти строки).
Гены, которые могут сопротивляться болезни, передаются согласно жестоким правилам естественного отбора. Люди с более слабой иммунной системой (особенно дети) должны умирать, а более сильные – выживать, чтобы способность к сопротивлению распространялась все шире. Огромные страдания и множество случаев гибели людей за тысячи лет привели к тому, что у жителей Европы, Африки и Азии развилась сопротивляемость к массовым заболеваниям. Один биолог говорил мне, что многие индейские сообщества не исчезли лишь из-за массовых изнасилований коренных женщин европейцами: родившиеся в результате этого дети нередко наследовали европейскую сопротивляемость к болезням. (Ученый, изложивший эту ужасающую теорию, сказал: «Ради бога, не упоминайте мое имя в связи с ней».)
Те мучения, которые обитатели Старого Света претерпевали многие тысячи лет, жителям Америки пришлось пережить в течение сравнительно короткого периода – от 1494 года до середины XVII века. На протяжении этих жестоких полутораста лет люди массово гибли от атак болезнетворных организмов. К тому же момент оказался крайне неудачным – в Новом Свете как раз начали возникать крупные города, и плотность населения достигла такой величины, при которой европейские эпидемии распространялись с невероятной скоростью. То был «идеальный шторм», если говорить об инфекционных заболеваниях.
Жертвы этих эпидемий почти не оставили свидетельств. Есть лишь рассказы нескольких коренных американцев, наблюдавших катастрофу своими глазами. Особенно выделяются так называемые «Анналы какчикели»
[83] – выдающийся документ, где описывается эпидемия (вероятно, оспы или гриппа), выкосившая чуть ли не все население в области, расположенной к северо-западу от Москитии (на территории современной Гватемалы). Эта необыкновенная рукопись, обнаруженная в 1844 году в отдаленном монастыре, написана на какчикельском языке, принадлежащем к майяской группе, индейцем по имени Франциско Эрнандес Арана Хахила. Арана Хахила был подростком, когда эпидемия уничтожила его народ.
