Гармония их тел была безупречна. Меняя позы и ритм движений, все трое получили удовлетворение. Потом Данни села на Айвена верхом и ввела фаллос во влагалище. Миа подставила ему ко рту свое сочное и аппетитное лоно. Подруги обнялись и поцеловались, их влажные волосы приятно щекотали им плечи и груди.
Жар охватил Данни с головы до ног. Ей было безумно приятно чувствовать в себе твердый член Айвена: он терся о бархатистые стенки влагалища и дразнил клитор. Миа напряглась от перевозбуждения и громко застонала. Айвен просунул свой верткий язык в ее лоно, и густой и сладкий сок обильно потек ему на лицо.
Это зрелище подстегнуло чувства Данни. Она нащупала пальчиком свой клитор и принялась ожесточенно тереть его, мотая головой из стороны в сторону. Почувствовав на себе заинтересованный взгляд Миа, она пришла в исступление.
— Кончай скорее, умоляю! — прошептала мулатка, сжав руками груди и закидывая назад голову. В этот миг она казалась воплощением сладострастия.
Неописуемое блаженство нахлынуло на Данни. Как прекрасна Миа, подумалось ей, в своей откровенной чувственности! И как божественно красив Айвен. Себя же она сочла безжалостной сиреной, изголодавшейся по матросу, и поэтому решила заездить Айвена до полуобморочного состояния.
Слившееся в экстазе трио с упоением приступило к финалу эротической симфонии. Стоны, вздохи, крики и визги наполнили комнату. И спустя несколько мгновений наступил потрясающий финал.
Глава одиннадцатая
За две недели, проведенные Данни в училище, она испытала множество новых и ярких ощущений. Но лишь сегодня ее охватило отчаяние. Усевшись на кровати, она уныло уставилась в одну точку, подавленная мыслью о неминуемом скором отъезде из «Эротического цирка». Ее совершенно не тянуло в свою квартирку в Лондоне, ей хотелось подольше побыть среди новых друзей.
Как странно, однако, что за столь короткое время она успела привязаться к своим наставникам, актерам цирка и другим учащимся. Ей всегда казалось, что требуется провести на новом месте многие годы, чтобы освоиться и прикипеть к нему душой и сердцем. Теперь она поняла, что заблуждалась.
Оказывается, дело совсем не в том, чтобы, ежедневно встречаясь на улице с одними и теми же людьми, здороваться с ними. И даже не в том, чтобы обмениваться формальными любезностями со старухой соседкой по лестничной клетке, имеющей девять кошек и запущенную астму. Нужно досконально изучить окружающих, понять их сущность, научиться предугадывать их поведение в различных ситуациях. За всю свою жизнь Данни не испытывала ни к кому такой духовной и телесной привязанности, какой она прониклась к обитателям «Эротического цирка». И даже Фов стала ей как родная, как это ни странно.
Дверь спальни внезапно открылась, и в комнату заглянула Роза.
— Что, скучаем? Не лучше ли позавтракать? — дружелюбно воскликнула она.
Улыбка на ее лице моментально погасла, когда Данни молча покачала головой и отвернулась, пытаясь скрыть предательские слезы, навернувшиеся на глаза. Однако от Розы было не так легко отделаться.
— Что случилось? — спросила она, проходя в комнату и садясь рядом с Данни на край кровати. — В чем дело, объясни?! Тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь?
Роза обняла Данни за плечи и прижала к себе.
Данни посмотрела на нее: на бледном остреньком личике отчетливо обозначились веснушки, особенно много их высыпало на горбинке носа. Именно по этому признаку и можно было различить сестричек-близнецов: на лице Летти веснушек было значительно меньше.
— Я не хочу уезжать отсюда, — откровенно призналась Данни и разрыдалась у Розы на плече. Горькие слезы покатились по ее щекам и подбородку. Данни жалобно шмыгнула носом и затравленно огляделась по сторонам.
— О, да тут не обойтись без носового платка! — заметила подружка. — А у меня с собой нет даже бумажной салфетки. Сошли бы и прокладки, но их я тоже не захватила.
Данни снова шмыгнула носом и расхохоталась. Изобразив улыбку на лице, она пробормотала:
— Я понимаю, что выгляжу идиоткой. Ничего, как-нибудь переживу. Извини!
Роза несколько отстранилась и, внимательно посмотрев на нее, задумчиво произнесла:
— Возможно, и так. Но мне кажется, что ты вряд ли успокоишься. — Она поморгала, подбирая подходящие слова. — Мне кажется, подруга, ты такая же, как мы с сестренкой. Не удивляйся, я знаю, что говорю! Нам с Летти тоже было дьявольски грустно, когда пришло время покинуть цирк. И мы решили уйти из дому и остаться здесь. И не пожалели об этом!
— Фов разрешила вам остаться? Просто из человеколюбия? — изумилась Данни. — Неужели такое возможно?
Роза долго не отвечала, раздумывая над ответом. Наконец осторожно сказала:
— Ну, не совсем так, как ты думаешь. Все совсем не просто. Она устроила нам допрос с пристрастием. Выпытывала, почему мы хотим остаться в цирке, что нас здесь привлекает, помимо непринужденной и дружественной атмосферы.
— И что же вы ей сказали? — оживилась Данни.
— В конце концов мы ей во всем откровенно признались.
— В чем же, если не секрет? — удивилась Данни.
— Честно говоря, это не твоего ума дело, подруга, — довольно резко ответила Роза. — У каждого своя жизнь. Одно я могу тебе сказать: Фов обожает, когда с ней откровенничают. Если только она решит, что ты ничего не утаиваешь, если она тебе поверит, тогда она станет твоей лучшей подругой на всю жизнь.
Роза встала и поцеловала Данни в щеку.
— Не грусти, подруга! Соберись с духом и поговори с Фов по душам. Она не укусит!
У Данни сразу полегчало на душе. Все вокруг словно бы озарилось ярким светом. Но тотчас же тень сомнения промелькнула на ее лице: а вдруг Фов не позволит ей остаться при цирке? Что, если француженка испытывает к ней антипатию? Или ревнует к Айвену? Да и в ее способностях к трюкам она вполне может усомниться, ведь за две недели Данни мало чему научилась, уж слишком невелик срок!
— Я поговорю с ней, — решительно сказала она и, встав с кровати, пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок.
Роза подождала, пока она умоется и прочистит нос, и они вместе отправились завтракать.
После завтрака Данни пошла в кабинет Фов. Она впервые очутилась в нем и поразилась тому, насколько сильно он отличается от остальных помещений коттеджа.
Здесь тесно переплелись современный и старинный стили, что создавало ощущение домашнего уюта. Антикварные столики из ореха со вставками из ценных пород дерева соседствовали с троноподобными стульями с металлическим каркасом и железной картотекой. Оплот хозяйки кабинета — ее письменный стол — был выполнен из черного дерева с лакированной поверхностью. На стене висела панель с типичной китайской картиной: храм на горе и люди в национальных костюмах. И конечно же, в углу стоял компьютер, без которого нельзя себе представить ни одну контору.
