– А я что?
– А ты спал. – Она повернулась, окинула его насмешливым взглядом и опять уткнулась в свой рисунок.
– Что ты рисуешь? Можно взглянуть? – Он сел на траву рядом с ней.
– Так, ерунда всякая… От скуки.
На обычном желтоватом картоне был изображен кусочек земли – песок, трава, щепки, старый прошлогодний лист, какие-то камешки… Елена легко управилась с передачей цвета и формы, используя лишь простой карандаш. Рисунок был фотографической точности – прожилки на листе, тени от травы, шероховатость камней.
– Как интересно! – с любопытством произнес Игорь.
– Чего уж там! – явно кокетничая, важно произнесла Елена. – Я весь участок обошла, чтобы найти подходящую натуру. Чтобы все было естественно и вместе с тем…
– А почему не пейзаж, почему не портрет? Вон там, вдали, такой чудесный вид открывается… – Он махнул рукой в сторону.
Елена посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– А это что, не пейзаж? – с обидой спросила она.
– Ну, в общем… Нет, все здорово, хотя, конечно, я дилетант в искусстве. Но ты выбрала крошечный кусочек земли, который можно разглядеть, лишь присев на корточки. Какой в нем смысл? Я очень боюсь тебя обидеть… – торопливо произнес он, – только…
– Только что?
– Похоже, что и не человек рисовал, не для человека перспектива… Будто маленький муравей забрался вон на ту кочку и нарисовал пейзаж, панораму, которая открывается перед ним каждое утро, когда он выползает из своей норки. Вот, тут как раз трухлявое бревно, по нему муравьишки бегают.
– Забавно, – сказала Елена тоненьким голосом, – но я не обижаюсь.
Она равнодушно отбросила кусок картона в сторону, положила огрызок карандаша в карман своих светлых брюк.
– Пойдем искать наших. Может, Косте нужна помощь.
– А… а рисунок?
– Да бог с ним, у меня такого добра… Муравьишка к себе в норку затащит, повесит куда-нибудь на стену. Для него это будет что-то типа Бородинской панорамы…
– Пойдем, – согласился Игорь, но по дороге пару раз оглянулся назад, на то место, где в траве остался лежать кусок желтоватого картона с изображением прошлогоднего листочка. Кажется, дубового. Или нет, от клена, просто у листочка за зиму обломались края. Уже трудно определить…
Они вышли из боковой калитки и стали спускаться вниз по склону.
– Здесь надо осторожнее, – сказала Елена, балансируя в воздухе руками. – Весенние ручьи размыли дорогу, очень крутой спуск.
– Давай руку! – крикнул Игорь. Маленькая жесткая ладошка вцепилась в его плечо, и опять жалость теплой волной обдала сердце Игоря – господи, такая маленькая, хрупкая, нельзя ее обижать… Но стоило ему взглянуть Елене в лицо, как жалость моментально исчезла. – Если бежать, то получится быстрее и безопаснее!
– Не боишься? – нахально спросила она, щуря голубые глаза в светлых длинных ресницах. В ее словах, во взгляде звучали вызов, пренебрежение к опасности.
– За тебя!
– А я не боюсь, – тем же тоненьким голоском ответила она и вдруг выпустила его руку. – Костя-а-а…
– Сумасшедшая! – ахнул Игорь и побежал вслед за ней. – И черт меня дернул… Шею свернешь! Стой!
Глинистая, скользкая дорога, влажная молодая трава только ускоряли бег, остановиться было уже невозможно.
– Лена, подожди…
– Я не Лена. Я – Елена!
«Ненормальная! – с ужасом и раздражением подумал Игорь. Ноги несли его по склону против воли. – Как глупо будет свалиться здесь, перепачкаться, заработать какое-нибудь растяжение…»
Впереди росла тоненькая, хлипкая березка – он оттолкнулся от земли, рванулся в сторону и схватился за влажный гибкий ствол. Тот согнулся, но выдержал его тяжесть. Елена стояла уже внизу и хохотала, глядя, как он обнимается с деревцем.
– А я первая! – злорадно крикнула она.
Теперь, когда скорость спуска была замедлена, Игорь довольно ловко преодолел последние несколько метров.
– Ты их видишь? – задыхаясь от бега, спросил он. – Ах, вот она, ваша чертова речка…
Прекрасный вид открывался перед ними – изгибаясь, текла подмосковная речушка. Посреди живописных зарослей высокая ива, только-только распустившаяся, клонила свои ветви к воде, на другом берегу виднелись уютные домики. Рыбак в высоких сапогах, закинув удочку, меланхолично смотрел на поплавок…
Костя в широких семейных трусах (белый горошек по синему фону, символ отечественного экстремизма) важно расхаживал по мелководью с бутылкой пива в руке и, судя по всему, выискивал место поглубже, собираясь нырнуть.
– Холодно, вылезай! – отчаянно кричала ему с берега Лара. – Костя, ты утонешь…
– Я прекрасно плаваю! – завопил тот в ответ. – У меня первый юношеский разряд по плаванию.
Рыбак на противоположном берегу покрутил пальцем у виска.
– Ах ты, гад! Сейчас я тебе покажу… – немедленно среагировал Костя.
– Качалин, вылезай немедленно! – скомандовала Елена, оказавшись уже возле Лары.
– Лялечка, но мне надо восстановить поруганную честь. Вон тот тип с удочкой…
– Сюда, я сказала!
Костик обиделся еще больше. Теперь он стоял по пояс в воде, и все ему было нипочем, только бутылка в руках поднималась все выше.
– Он пьян, – с опаской произнесла Лара. – Сперва коньяк, потом пиво…
– Безобразие! – без тени волнения согласилась Елена. – Совершенно не умеет себя вести. Ишь ты, удаль свою решил показать…
– А вот и не удаль. Просто я решил взбодриться! – крикнул ей Костя, кончик носа у него уже посинел, но он упорно не желал вылезать из воды.
– Что, сплавать за ним? – без всякого энтузиазма предложил Игорь.
Елена обернулась, посмотрела на него с укоризной:
– Ты что, воспаление легких хочешь заработать?
– Но надо же что-то делать…
– У тебя силенок не хватит. Для моего мужа нужен трактор или что-то вроде тягача…
– Костя, мы все очень волнуемся за тебя! – Лара пыталась воззвать к совести соседа, но тот только улыбнулся ей в ответ.
– Ларочка, вы похожи на одну киноактрису, только я забыл ее имя… – Костик икнул и вдруг споткнулся о какую-то подводную корягу. Бутылка выскользнула из его рук, и он с головой ушел под воду. Впрочем, тут же вынырнул. Игорь быстро, с безнадежным выражением на лице, стал стаскивать с себя рубашку.
– Холодная! – Лара рукой черпнула воду.
– Качалин, ты заработаешь ревматизм на всю жизнь! – сурово крикнула Елена.
Вода алмазными каплями стекала с Костиных волос, он продолжал мечтательно глядеть на Лару.
