Она вспомнила все это, улыбнулась и стала смотреть, как в ванной Игорь возится с дрелью. Ей казалось, что лучше ее мужа никого нет, что он необыкновенно хорош, и все в нем настолько соразмерно и гармонично, что им можно любоваться, как скульптурой в греческом зале Музея имени Пушкина. Чуть выше среднего роста, не худой и не толстый, а именно такой, каким должен быть тридцатилетний мужчина, – юношеская стройность в сочетании с силой, которая приходит с возрастом, спокойное лицо, нос чуть вздернут, полные мягкие губы, впрочем, слегка безвольные, безупречный затылок, мягкие кольца золотисто-каштановых волос. Лара сама стригла своего мужа, панически боясь, что чья-нибудь равнодушная рука неудачно выбранной прической может нарушить светлую, безмятежную гармонию внешности.
– Здесь ужасные ручки и ужасная сантехника, – сказала она, не отрывая взгляда от его плеч. – И плитку надо перекладывать…
– Это столько возни.
– Я найму мастеров, ты не беспокойся. И надо поменять дверь на кухню – сделать складную, гармошечкой, чтобы не мешала.
– А по-моему…
– Гарик, чуть выше, неровно получается!
– А завтракать?
– Ой, совсем забыла…
Лару никак нельзя было отнести к новомодным феминисткам, которые требовали для себя равных прав и не желали ухаживать за мужьями, считая, что у тех тоже есть руки. Она была женщиной старой закалки, через гены матери и бабки ей передалась истинно русская страсть нянчиться со своим мужчиной, точно с младенцем, и при виде голодного Игоря ее начинала мучить совесть. Вот и сейчас свою забывчивость она ощутила как преступление.
Овсяная каша, полезная для желудка, легкий салат, мясная котлетка – настоящая, не полуфабрикатная… Лара все готовила быстро и легко, она не делала себе скидок даже из-за переезда.
– Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, Адонис, женской лаской прельщенный… – напевала она, с артистизмом истинного мастера переворачивая котлетку без помощи вилки, просто подкинув сковородку. – Гарик, ты где там?
– Лара, ты чудо, – дежурно сказал он, целуя жену в висок. – Мне кажется…
– Что, прямо здесь?
– Почему нет?…
Ближе к вечеру они наконец сумели немного обустроить свое новое жилище, чтобы оно не было похоже на походный бивак.
– Так тихо, – сказала Лара, подходя к окну. – Я не привыкла.
– Просто дом еще пустой. Нет соседей сверху, снизу и за стеной. Кажется, мы единственные в этом подъезде.
– А вот в соседнем… Ты видел – какие-то крутые «новые русские», на черном джипе…
– Лара, джип еще ничего не значит, сейчас у всех машины!
– Ой, смотри – самолет летит…
Далеко-далеко, над лесом, медленно тянулся светлый самолетный след, небо было чистым, неправдоподобно ярким, словно нарисованным. И в этот момент кто-то загрохотал, застучал на лестничной площадке.
– Соседи! – удивилась Лара. – Может быть, сходим познакомимся?
– Лучше ты, у меня еще есть одно дело.
Она чмокнула мужа, выбежала в коридор и осторожно приоткрыла входную дверь.
Дверь напротив была тоже открыта, и какая-то худая девица с грохотом выбрасывала на лестничную площадку старые доски.
– Добрый вечер! – с любопытством сказала Лара.
– Добрый… – мрачно ответила девица. На ней была только длинная майка, отчего она выглядела немного странно – весенний промозглый сквозняк гулял по этажам, и тоненькие ножки девицы покрывали крупные мурашки, узкие колени посинели.
– Мы теперь соседи, да? – Лара была настроена доброжелательно, и мрачный вид девицы ничуть ее не смутил. – Меня зовут Ларисой.
– Елена, – представилась соседка и добавила, не меняя тона, в унисон своим мыслям, наверное: – Лучше бы меня сразу пристрелили…
– А что случилось? – испугалась Лара.
– Лифт не работает.
– Вчера, кажется, все было в порядке…
– Костя с вещами внизу, – продолжила девица. – Костя – это мой муж. Техники только через час будут. И везде бабки давать надо, бабки…
– Помочь? – решительно предложила Лара.
– Нет, – покачала головой девица, – вы и сами, наверное, еле живые. Этот переезд… Но ничего страшного – только час подождать. Вот, какие-то доски в коридоре валялись! – Она пнула ногой по деревяшке.
– Лена, да вы только скажите, мы же соседи…
Девица вдруг подобралась и, несмотря на майку и посинелые колени, всем своим видом изобразила царственное величие.
– Не Лена – нет, – мягко и снисходительно поправила она. – Елена…
– Пардон! – Лара машинально шаркнула ногой, словно делая реверанс. – Здесь так холодно!
– Да, пойду оденусь, – сказала девица. – Все равно – большое спасибо.
– Так заходите, если что… по-соседски.
Лара захлопнула дверь и побежала к мужу – доложить о том, что увидела.
– Ты представляешь, – крикнула она, влетая в комнату, – какая-то принцесса крови…
– Что?
– Да соседи!
– Ты их видела?
– Не их, только ее… Тоже семейная пара – муж и жена! Я видела ее, муж где-то внизу, сторожит мебель, лифт сломан – или черт знает что с ним такое… Нам крупно повезло вчера, не пришлось таскать вещи на шестой этаж по лестнице!
– Какая она? – без всякого интереса спросил Игорь, перекладывая перед собой книги из большой коробки. – Как ты думаешь – ставить по цвету обложек или по алфавиту…
– Без разницы! – Лара от возбуждения даже топнула ногой. – Ты не представляешь, сколько гонора было в этой особе, хотя я с ней едва ли парой слов перекинулась… Елена!
– Она?
– Знаешь, какая она?
– Ну?
– Серая мышка! – с мстительным чувством выпалила Лара, плюхаясь на диван рядом с мужем. – Бледная, невзрачная серая мышка!
– Золотце мое, а ты так хотела познакомиться с соседями, – сочувственно произнес Игорь, целуя ее. – Погоди, все еще образуется, эти переезды не самым лучшим образом отражаются на настроении людей…
* * *
Поздним-поздним вечером, когда за окнами стояла непроглядная ледяная темень, которая бывает только за городом и только ранней весной, Елена сказала Косте:
– Ты знаешь, а я уже успела познакомиться с нашей соседкой. Очень милая женщина…
– Да что ты говоришь! – воскликнул он, с наслаждением отхлебывая горячий чай из большой кружки, вылепленной в виде женского бюста с плоскими коричневыми сосками. – Она одна?
– Нет, еще есть муж, только тот не соизволил выглянуть…
– Собак нет?
– Слава богу, кажется, нет.
