– Не надо, шеф! Мы все поняли! Мы все скажем! – корчился мужик.
– Что здесь происходит?! – спросил снова Федор, и выглядел он при этом весьма решительно. – Кому нужна помощь?! Говори!
– Мужик, ты не кипятись. Я все скажу, только не бей.
– Быстро отвечай! – замахнулся Федор.
– Да мы тут ни при чем! Это все Ероха, ну, Ерофей! Устроил здесь охоту не в сезон! Люди-то разные приезжают и развлечений требуют разных. Вот и охоту… будь она неладна! Ну и удары у тебя! Отбил все!
– Это запрещено? – с угрозой в голосе спросил Федор.
– Запрещено, ведь не сезон, но люди требуют развлечения, особенно на отдыхе, и вот едут со своими собаками, – быстро говорил мужик, хлюпая разбитым носом.
– Дальше!
– Ну, а мы этих собак натравливаем на зверя, раззадориваем их, знакомим с его запахом, иногда они и кровь его пробуют. Зато на охоте собаки быстро въезжают в ситуацию…
– Вы мучаете животных?! Натравливаете на них? – ахнула Маргарита.
Федор указал рукой на толстое бревно с железной цепью и ошейником. Сама цепь и ошейник были в крови, земля вокруг бревна утоптана и в бурых пятнах.
– Это же отвратительно! – сказала Рита. – Это бесчеловечно!
– Ты же слышала, что они это делают за деньги! Деньги решают все! Бизнес рулит, – пояснил Федор, презрительно смотря на мужиков.
– Подонки, нельзя так издеваться над животными! Да по вам тюрьма плачет! – не унималась Рита.
– Где и кого вы хотели убить? – спросил Федя.
– За сараем, да она уже помирает, стонать уж почти перестала…
– Лежи тихо! Дернешься – точно убью! – пригрозил мужику Федор, и они с Маргаритой зашли за сарай.
Там лежал маленький медвежонок, тяжело и часто дышал. Было заметно, что его шерсть мокрая и явно не от дождя…
– Это медвежонок! Такой маленький! – кинулась к нему Рита.
Зверь слабо стонал, поблескивая испуганными глазами.
Один из мужиков появился из-за угла, держась за стену сарая:
– Произошел несчастный случай. Уж больно злобная псина попалась. Не смогли ее оторвать от него вовремя.
– Заткнись! Мы слышали, что вам заплатили, чтобы загрызть его насмерть, – плакала Рита. – Как же жалко! Как же больно!
– Это медведица Ерофея, есть тут один художник. Он приводит ее для стравки и уводит, иногда чтобы и раны залечить… Сегодня не пришел вот, а тут такое произошло. Можно еще было спасти, если бы сразу помощь оказать, – развел руками мужик.
– Вас в тюрьму надо сажать! Подонки! – выкрикнула Маргарита.
– Максимум, что им грозит – штраф, и эти сволочи это знают, – хмыкнул Федор, пытаясь поднять медвежонка на руки.
– Тяжелый, мне одному не справиться! Ну-ка быстро подняли его! – скомандовал Федор, держась за спину, которую все же потянул.
– Так Олега вырубил, он и встать не может, – ответил ему мужик.
– Тогда со мной! Быстро взяли на раз, два, три! Повторять не буду!
Мужик подчинился.
– И куда? – спросил он.
– Ты – местный! Давай пошевеливайся! Где у вас тут ветеринарка?
– Что? Жизнь ему спасти хочешь? Чтобы я с этой тушей куда шел? Да ни за что! Все равно она не жилец! «Палево»!
– Рита, возьми мой костыль и огрей его что есть силы по башке! – приказал Федя. – Мне лишний раз ее тяжело поднимать будет.
– Ладно, ладно! Только ветеринарки у нас нет, есть вот обычная больница, но она далеко.
– А к нам в санаторий? – предложила Маргарита.
– Ночью? – почесал затылок мужчина.
– А неси к Гале, ее изба не так далеко, – сплюнул на землю второй бандит, несколько приходя в себя.
– Несите к кому угодно! Иначе вам потребуется больница! – прикрикнул Федя.
Глава 16
Галина Коготь лукавила, когда говорила о том, что она оставила работу по возрасту. Она на самом деле была превосходным хирургом, даже единственным в этом небольшом поселке Черноморец. И много работала, и многие местные жители ей были обязаны своим здоровьем и вовремя оказанной медицинской помощью. Ее все знали, она всех знала, все ее уважали, и никогда бы никто не посмел ее уволить. А вот из хирургии она все-таки была вынуждена уйти из-за своего пристрастия к алкоголю, и об этом тоже все знали. Бражку Галина Степановна с чувством, с толком, с расстановкой гнала сама, из всего, из чего только можно было гнать. Из яблок, из слив, из картофеля, из хлеба, из вишни, из сахара… Пила она с утра, чтобы встать, в течение дня по чуть-чуть, и уж вечером, придя с работы, – по полной программе. Это была ее схема, и она придерживалась ее каждый день.
В этот вечер Галина нагрузилась под завязку, потому что ее всю трясло. Алкоголичку пристроили на «непыльную работу» в санаторий, который никогда не был загружен отдыхающими под завязку. От нее требовалось, по мере обращения, измерять давление, температуру, соответственно, лечить простуду, головную боль и солнечные ожоги. А если случилось бы, не дай бог, что-то серьезное, то просто вызвать «Скорую» и отправить пациента в больницу. И дополнительно к пенсии пусть и небольшая, но зарплата капала. Поди плохо? И вот благодаря вновь поступившим она вспомнила, вернее, ей пришлось вспомнить, что она хирург, и наложить швы. Это сподвигло ее тут же распить бутылку и потом продолжить дома. Остановиться она уже не могла.
К утру Галина Степановна была все еще никакая. Не сразу придя в себя от громкого стука и криков, Галина наконец открыла дверь. Два высоких мужика и вопившая жуткая женщина что-то кричали и совали ей бурого медведя, правда, маленького. Сначала она, конечно, подумала, что у нее случилась «белочка». И Галина даже захотела закрыть дверь и пойти выпить с горя, что все-таки это случилось с ней, но ей не дали. Они все с криками и шумом ввалились к ней в дом. Медвежонка водрузили на стол и донесли до ее сознания, что она должна оказать ему помощь. А так как у нее с вошедшими людьми произошел даже тактильный контакт, в виде встряски, то Галина поняла, что это не «белочка».
– Вы в своем уме?! Я животных не лечу! – несколько пришла в себя Галина Степановна.
– Вы зашили меня, зашьете и его! Пожалуйста! Медвежонка потрепали собаки! Ему срочно нужна помощь! Ему ее неоткуда ждать! Помогите ему! Он истекает кровью! – умоляла ее Маргарита.
– О! Я тебя помню! Я тебе бок штопала не так давно, – поморгала Галина Степановна, обрадовавшись, что в ее доме почти знакомые люди. – Но это не значит, что ко мне можно врываться в любое время и просить оперировать кого ни попадя!
– Галина Степановна! – взмолилась Рита. – Ну, пожалуйста! Вы же медик!
– Любые деньги, – пошарил по карманам Федор и высыпал на стол смятые пятитысячные и тысячные купюры, все, что было.
