Это было девять лет назад. Тиберий тогда получил звание лейтенанта и отпуск — а где проводить отпуск, если не на Антиохии, у моря? Особенно человеку, которого никто не ждет на родине… В пути он думал о многом — например, о том, что, поступив в космический коллегиум по так называемой императорской программе, он определил свою судьбу на ближайшие, как минимум, сорок лет. Не поторопился ли?.. Согласно имперским законам, отставка космическим офицерам в возрасте до шестидесяти предоставлялась только по полной инвалидности; гражданская служба была для них закрыта. М-да, если и поспешил, то ходу назад уже нет… Была ночь. Тиберий сидел в кафе на тридцатом этаже гостиницы «Телец», любовался на корабли в заливе и пил какой–то коктейль, красный, чуть ли не флюоресцирующий. Черный залив выглядел совсем как отражение черного неба: здесь — огни множества атомоходов и яхт, там — звезды… Нет, ему не нравилась выбранная судьба. Решение поступать в космический коллегиум было вынужденным — на что–то другое после гибели отца просто не нашлось бы средств. И, принимая это решение, он знал, что пути назад не будет. Но сейчас… Здесь… В шумной Каракке, где огромный порт, храмы десятков богов, и вообще… этот город жил круглые сутки, жил весело и разнообразно — какие только лица тут не мелькали… да-а… Одиночество. Тиберий никогда не чувствовал себя таким одиноким, как в этом шумном городе, в этой толпе. Миллионы возможностей, проходящих мимо, отрезанных навсегда. Заурядный космический младший офицер… На секунду ему захотелось пробить прозрачную стену тридцатого этажа и рвануться туда, вниз, к воде и воздуху, чтобы хоть в полете почувствовать себя живым.
Вот тогда–то и появился Торвальдсен. Тиберий так и не понял, откуда он взялся. Соткался из пересечения лучей прожекторов, из табачного дыма?.. Так или иначе, когда Торвальдсен подсел к Тиберию за столик, он был уже вполне настоящим, осязательным. Квадратная плотная фигура, белесые волосы, почти безгубый рот. Варвар из–за северных морей — правда, очень хорошо одетый варвар: его серый костюм в мелкую клетку Тиберий сразу определил как весьма дорогой. Вместо галстука у него была маленькая черная роза.
— Лейтенант Ангел, если не ошибаюсь?
Тиберий медленно кивнул. Вспоминая потом этот эпизод, он пришел к выводу, что если сделал там ошибку, то всего одну. Ровно одну: когда вступил в разговор. Если бы он сразу пересел за другой столик… Но он не пересел, и все двинулось своим чередом.
— …Откуда вы меня знаете? И вообще, могу ли я узнать, с кем говорю?
Человек напротив чуть–чуть улыбнулся и выложил на стол визитную карточку. Несколько секунд Тиберий ее изучал.
— Научный центр при имперском министерстве флота… Мало что говорит, знаете ли.
Собеседник на миг закрыл глаза. Веки у него были красноватые, почти без ресниц.
— Я вас понимаю, — сказал он. — Подобные вывески — они всегда настораживают. Эдакая крыша для чего угодно, защищенная секретностью. У вас ведь примерно такие мысли, да?
Тиберий кивнул. Игра в открытость — на это он тогда легко покупался.
Торвальдсен кивком поблагодарил официанта за принесенный кофе.
— Должен сказать, что вы угадали. Наша контора — в самом деле довольно–таки темная. О многих наших работах не знают даже на Ираклии. И вообще — очень мало кто знает. Правда, я сам не ученый. Так, организатор…
Он отпил кофе. Возникла пауза, явно поощряющая собеседника к вопросам.
Поиграем, решил Тиберий.
— …Так чем я вас заинтересовал? Сколько себя помню, ни к какой науке я никогда не имел отношения. У меня даже по технике балл не высший.
Торвальдсен прищурился.
— А по тактике?
Тиберий отпил своего коктейля.
— С тактикой у меня неплохо, — сказал он.
(…Вот здесь, наверное, и надо было прервать разговор… Последняя возможность. Упустил. Упустил…)
— Вы можете мне помочь, — сказал Торвальдсен.
Тиберий, кажется, вопросительно поднял брови. Он ждал другого. Если бы ему сейчас предложили помощь — он бы, наверное, насторожился. Но почему не послушать человека, который о помощи просит ?..
— Я слушаю вас, — сказал он.
— Правильно делаете, — сказал Торвальдсен. — Не знаю, заинтересую ли я вас, но… Я буду циничен. Есть некая программа, для которой нужны, попросту говоря, подопытные экземпляры. Вот эту роль я вам и хочу предложить. Разрешите вопрос не по теме?
— Да?
— Задумывались ли вы о военной карьере до того, как у вас погиб отец?
Тиберий почувствовал легкое головокружение. От коктейля… конечно, от коктейля…
— А по физиономии не хотите? — спросил он, стараясь все–таки держать себя в рамках.
Торвальдсен иронически усмехнулся. Боги знают, как у него это получилось, при его–то малоподвижной роже.
— Тиберий, вы имеете полное право меня ударить. Я даже не обижусь — не говоря уже о том, что не буду никуда жаловаться. Только — разве это что–то изменит? Да, я вторгаюсь в ваши личные обстоятельства. У меня такая работа. Но я ведь о фактах говорю. Всего лишь о фактах… Я просто не знаю — думали ли вы о военной карьере до того, как случилось то, что случилось. Подозреваю, что — нет. Я неправ? Можете не отвечать… Так или иначе, то, что я знаю, дает мне основания для некоего предположения. А именно — предположения, что вы сейчас жалеете о своем вступлении во флот. Хотя, конечно, вы никому в этом не признаетесь… и, может быть, даже боитесь признаться себе. Я понимаю, в шестнадцать лет, когда решение принималось, вам это казалось выходом… А потом — где–нибудь, я полагаю, курсе на втором–третьем — вы стали понимать, что выход–то был иллюзией, вы попали в тупик. В соседнюю камеру, как говорил какой–то земной философ… Но контракт уже был подписан, и бросить учебу было невозможно без большого скандала, который бы обязательно имел последствия… И, кроме всего прочего, вы не могли так подвести мать, — Торвальдсен внимательно посмотрел на лицо Тиберия. — А неделю назад вы дали офицерскую присягу. И вот теперь — все. Теперь ваша жизнь на ближайшие сорок лет расписана в деталях, и изменить нельзя ничего. Разве что попадете где–нибудь под огонь… но этого я вам уж точно не желаю. Вы видели, как выглядят офицеры, которым дают отставку по здоровью? Я — видел. Честно погибнуть лучше… И вы, конечно, уже задумывались о том, какие у вас хотя бы здесь есть перспективы. Что ж, они у вас неплохие. Но — не блестящие, вот в чем дело. Чтобы выбиться в нашем флоте на адмиральскую должность, нужно или принадлежать к высшему слою аристократии, или обладать какими–то совершенно уникальными способностями, или, наконец, быть не моложе пятидесяти пяти лет — тогда могут дать чин перед отставкой. Вы согласны ждать тридцать пять лет? Происхождение у вас уважаемое, но все же среднее, такое не ценится. А уникальные способности — как у вас с ними? Какая у вас оценка по тактике — шестьсот девяносто баллов из семисот? Это хорошо, конечно… Но как вы думаете: сколько сейчас во флоте младших офицеров примерно с такими же способностями, как у вас, и примерно с таким же происхождением? Чуть выше, чуть ниже… учитывая обычную косность адмиралов, а также возможность банального невезения. И что вас может ждать? Наиболее вероятный вариант — должность командира легкого крейсера, годам к сорока. Ну, или что–то подобного уровня. А на возможные вопли, что вы способны на большее, вам ответят: наш флот потому и силен, что на нем отличными офицерами укомплектованы не только «звездные» должности, но и невысокие… и это, кстати, правда… Таким образом, вы получите свой корабль — какой–нибудь крейсер или эсминец. Или баржу. Дальше лет в сорок пять станете фрегаттен–капитаном, потом, по выслуге, капитаном цур люфт… ну, и чин контр–адмирала при отставке, если вам очень повезет. Исправьте мои калькуляции, если я что–то сказал неверно. И скажите: вас это устраивает?
