— И что это за противник? Может быть, вы его знаете?.. — Георгий. Тоже проняло.
— Знаю. Это Виндзор Уайт, контр–адмирал. Ему тридцать два года, он уроженец планеты Шакти, отличный математик, признанный специалист по штурманскому искусству. Выглядит он вот так, — Маевский щелкнул личным планшетом. Андроник и Георгий рванулись к нему, чуть не столкнувшись лбами.
Очень молодое лицо. И очень обаятельное. Шелковые волосы, мальчишеская улыбка. Остатки полноты, придающей всему облику какую–то наивность. Наверное, в школе этот парень был тихоней–отличником — а потом расцвел.
— Где он сейчас? — спросил Андроник.
— Пока не знаю, — Маевский сменил фотографию на следующую: Уайт, веселый, в расстегнутом кителе, шел по берегу какого–то моря. — Мы будем пытаться это выяснить.
Андроник и Георгий помолчали, разглядывая фотографию. Корветтен–капитан Маевский всегда отвечал на вопросы точно, буквально, не смягчая выражений, и очень редко что–то добавлял от себя. Представить его ведущим светскую беседу было невозможно; Андроник подозревал, что дара невербальной коммуникации у него нет вообще. У него был длинный нос, длинные рыжеватые волосы и серые глаза. Определить его возраст на вид не удавалось: может быть, двадцать пять лет, а может быть, и сорок.
— К лучшему… К лучшему даже, если он здесь, — сказал Георгий. Очень напряженно сказал.
Андроник повернулся к нему.
— Ты боишься? За меня?
— Возможно… — Георгий опять зачем–то посмотрел на фотографию. — Не знаю. Называй это интуицией, если хочешь. Или бредом… Может быть, мы столкнулись с чем–то более… более серьезным. Не поражение в отдельном бою. Что–то больше.
Андроник только головой покачал. Интуиции Георгия он доверял, без вопросов. Но как это могло сейчас повлиять на действия? Все уже решено… Он представил себе, как дрейфуют сейчас в пространстве у станции шесть линейных крейсеров, названных по именам кайзеровских адмиралов… Надо бы, кстати, на «Шеер» зайти, посмотреть… познакомиться… У кого еще есть такая сила? Как называется человек, который, имея такую силу, не сможет победить?.. И вдруг он толчком почувствовал усталость. В отставку надо уходить после этой кампании, вот что. Серьезно. Раз это можно сделать только указом императора — значит, попрошу императора. И будет дом… и отец будет, и Ника… каждый день вместе с Никой, а не от случая к случаю… «Это закончится? Когда–нибудь?» Да, обещал он себе. Закончится обязательно… потому что есть вещи важнее, чем война. Например, дом. Например, любовь… Боги великие, да кто бы сказал, за что мы вообще столько лет воюем?!
К счастью или к несчастью, вслух Андроник этот вопрос не произнес. А потому и не получил ответа.
Глава 4
Гондвана
Караван был засечен еще ночью. Пролетавший над лесной равниной Экваториального континента самолет–разведчик типа «козодой» отметил внизу длинное инфракрасное пятно, медленно движущееся. Явный транспорт повстанцев. При первых лучах рассвета с базы, расположенной на плоскогорье, взлетели три вертолета: два «ястреба», каждый со взводом «бессмертных» на борту, и трехвинтовой «альбатрос» — для груза.
Хавильдар–лейтенант Рао часто вспоминал потом этот день, разделивший его жизнь пополам. Но утром он ничего такого не подозревал. Все было как обычно. Пехотинцы его взвода сидели в брюхе вертолета вповалку, кое–кто спал. Иллюминаторов в грузовом отсеке, конечно, не было. И не надо. Рао и так прекрасно знал, что там внизу. Однообразное зеленое море, слабо волнующееся, пересеченное довольно частыми прожилками рек… Нет, такими словами он ничего не формулировал. Просто зрительный образ жил в голове. Не первая ведь операция. И даже не десятая. Никакого адреналина. Привычная, нудная работа.
Потом «ястребы» повисли, «бессмертные» выгрузились, и начались действия на местности. Караван брали в клещи с двух сторон: справа и слева — по взводу. Хавильдар–лейтенанту Рао и его людям выпало быть слева. Вода доставала почти до колен. Хорошо, что чешуйчатые стволы здешних деревьев — Рао так и не выучил их названия — стояли тут не слишком часто, так что поддерживать связь в цепочке было легко. Пехотинцы шагали с привычной осторожностью, никуда не спеша, отшвыривая ногами бревна и куски коры — брызги радугой сверкали на солнце. Бегемот, Паук, Амбал, Штоф, потом сам Рао, потом Кнут… и так до конца цепи, до огромного Кашалота, несущего ручной 13–миллиметровый пулемет. Нормально. Успеваем.
Караван был большой — не меньше тридцати здешних трехпалых мулов, да еще два маленьких лесных слона в самом конце. И людишки, конечно. Интересно, что у них во вьюках?..
Рао усмехнулся под решетчатой маской шлема. Он знал, что его подчиненных интересуют в караване не вещи, а люди. Особенно ценных вещей у здешних нищих повстанцев не бывало. А вот оставшийся живой материал мог обещать развлечения. Вражеское население после боя становится собственностью победителей — так записано в уставе «бессмертных». У офицеров, конечно, привилегии…
Кто–то закричал, и тут же над головой Рао прошла пуля: с ближайшего ствола упал кусок коры, всколыхнув воду. Кнут погасил стрелка сразу, одиночным выстрелом — тот упал лицом вниз в зеркальную черноту. Мужчина? Женщина? В данном случае — никакой разницы. Рао даже пистолет доставать не стал. Стрельба в бою — дело рядовых. Офицер должен вмешиваться только в крайних случаях.
Все, вот и встречная цепочка: знакомые фигуры с опущенными забралами. Сомкнулись. Почти без стрельбы. Мелькнула седая женщина с ярко–голубыми глазами, что–то на своем языке кричавшая — кулак Штофа сбил ее в грязь. Хлопнули два–три выстрела, вычищая беспокойных. Тихий караван, однако. Охраны всего ничего. Надеялись, что их прикроет лес, и действительно могли проскочить… но не проскочили.
Рао задрал голову: в небе, на стометровой высоте, висели оба «ястреба», готовые в любой момент опуститься. И «альбатрос» — еще выше, его было еле видно сквозь изрезанные кроны.
Так, первичная сортировка. Поехали. Трудоспособных мужчин в караване нашлось шестеро; командир второго взвода хавильдар–лейтенант Родригес отвел их под охраной в сторону, посмотрел каждому в глаза, после чего приказал троих пристрелить, а еще троих готовить к погрузке. Было четверо стариков — их пристрелили сразу, даже не разглядывая. Все. Остальные — женщины.
Рао напомнил себе, что тут надо быть повнимательнее. Если добычу не делят строго по уставу — возможны конфликты.
Все, однако, обошлось. Люди Рао и Родригеса без особых раздоров выяснили, кто кому достается, и закрепили на пленных метки. Рао счел возможным поднять забрало. Закурил. И вдруг обернулся.
Прямо у него за плечом стоял Кнут. Тоже, значит, наблюдал.
Рао несколько секунд смотрел в лицо Кнута, в его абсолютно пустые черные глаза. Следовало сказать что–то поощрительное, но слов не находилось. Кнут никогда не интересовался женщинами. И никакой другой живой добычей он не интересовался тоже. Зато он очень хорошо умел убивать. Пожалуй, лучше, чем любой другой рядовой у Рао во взводе. Среди «бессмертных» это кое–что значило.
