Возможно, они даже правы. Возможно, империя и вправду не устоит, если не сковать ее железной сеткой религиозных принципов и безусловного подчинения…
Не время сейчас об этом думать. Время — заниматься делом.
Он повернулся к экрану.
Карта Северного континента выглядела красиво. По хорошо знакомому Побережью теперь расползлись четыре алых контура. Они были подписаны: «Аммон», «Аргеад», «Хризолор», «Кантакузин». Имена вроде бы обыкновенных людей, за сегодняшнее утро превратившиеся в стратегические понятия.
К северу располагались еще два контура, более округлых, ярко–синих. «Флавий» и «Красовски», соответственно.
Благодаря своей мощнейшей сети осведомителей Хризодракон знал сейчас почти все о перемещениях частей и об отданных приказах. Это, конечно, здорово…
Рудольф встряхнулся.
— Насколько мы уверены, что генералы Флавий и Красовски на нашей стороне?
Хризодракон не сразу ответил.
— Нинасколько. Они не на нашей стороне. Они просто отказались поддержать мятеж. Про нас они, скорее всего, пока ничего и не знают.
— Очень мило, — сказал Рудольф.
Хризодракон развел руками.
— Мы–то ведь не заговорщики… Хотя как сказать, конечно. Неважно. Я понимаю одно: если мы хотим, чтобы Флавий и Красовски нас поддержали — с ними нужны переговоры.
— Понятно, — сказал Рудольф. — Насколько я понимаю, переговоры будете вести не вы?
— Никоим образом, — сказал Хризодракон. — Послать на переговоры меня — значит наверняка сорвать их. Для военных я — самое настоящее пугало… как и для многих штатских, — он усмехнулся. — Я, честно говоря, боюсь, как бы уже само упоминание о моем участии их не отпугнуло…
— Вы это заслужили, — сказал Рудольф.
— Разумеется, — сказал Хризодракон. — Я — олицетворение репрессивной системы. Монстр, так сказать. — Он снял очки. — Конечно, если бы с нами был Мильтиад — это решило бы все дипломатические проблемы…
— Потому его и убили, — сказал Рудольф.
Хризодракон надел очки.
— Да. Так вы возьметесь?
— Ну да, — сказал Рудольф. — А куда я денусь? Терентий оставил указ, согласно которому в случае его смерти все полномочия имперского протохартулария переходят ко мне. Так что я могу действовать от имени императора. Кстати, не попробовать ли нам связаться с ним самим?
— С Велизарием–то? Думаю, пока не стоит. Во–первых, это сложно технически. Все каналы связи, которые могли бы к нему вести, мятежники наверняка постарались заблокировать. Во–вторых, я не вижу, чем бы он мог нам реально помочь. Разве что объявить мятежников врагами империи и приказать всем против них воевать… Но на такое он не решится. Это ведь будет драка насмерть, которую он совсем не обязательно выиграет — а если проиграет, ему точно конец. Он же не случайно молчит. Он понимает, что пока он нейтрален, у него есть возможность при любом повороте как–то договориться и сохранить хотя бы статус, если не власть… а если он сейчас поддержит одну из сторон, то уменьшит свои шансы вдвое. Так что нет, не поможет он нам… Самим придется.
Рудольф вздохнул.
— Значит, вы хотите, чтобы переговорам занялся я? Отлично… Ладно. Флавий и Красовски. Что они собой представляют?
— Это совершенно разные люди, — сказал Хризодракон. — Я бы посоветовал вам начать с Красовски. У Флавия гораздо меньше боевой опыт… и вероятность, что он поддастся мятежникам, тоже намного меньше. Сейчас он держит кордон против дивизии Аммона — вот и пусть продолжает. А что касается Ульриха фон Красовски… — он двинул рукой, и на экране вместо карты появился портрет.
Рудольф присмотрелся. Твердое лицо, правильное. Черты слегка расплылись — видимо, ему уже за пятьдесят; но воля чувствуется. Круглые очки без оправы — ну, это у высших наземных офицеров почти мода… Регалии на мундире, в том числе два Юстиниановских креста. Погоны генерал–полковника.
— Очень опытный полевой тактик, — сказал Хризодракон. — Сражение за планету Фортуна — почти целиком его. Родом, естественно, нобиль, но не из крупных — поместье было ему подарено уже за военные победы. В политике никогда не участвовал. Его дело в нашем архиве — совершенно чистое. После Фортуны был под трибуналом за то, что самочинно расстрелял офицера, виновного в жестокости к мирному населению. Оправдан императорским указом. С тех пор командует здесь корпусом. Ну что, хотите с ним побеседовать?
— Хочу, — сказал Рудольф. — Где он?..
Генерал Аммон принял Кирилла Негропонти в своем полевом штабе, прямо в кузове чудовищного шестиосного грузовика с несколькими антеннами и надписью «Станция связи» на борту. Кирилл понимал, что это рисовка — Аммон сейчас не вел никаких боев, никуда не перемещался и мог провести встречу хоть в лучшем отеле Береники. Ладно, хозяин — барин…
— Итак, что вы хотите мне сказать? — спросил Аммон, расположившись перед своим рабочим пультом в крутящемся кресле.
Для гостей тут предназначался и вовсе табурет. Кирилл понемногу начал злиться. Кресло, впрочем, у Аммона тоже было очень простое, алюминиевое.
— Я хочу поговорить об оперативном взаимодействии, — сказал Кирилл и сразу понял, что взял неверный тон.
— Только об оперативном?
Надо напролом, подумал Кирилл.
— Нет, не только. Ваша затея с «армией Грифона» — неудачная выдумка. Вы командуете не армией, а дивизией. В составе армейской группы генерал–полковника Аргеада. Именно об этом я и хочу вам напомнить.
— С какой это стати? — Аммон повернулся вместе с креслом и расстегнул верхнюю пуговицу на своем синем мундире. — Слушайте–ка. Я первым вас поддержал. И не разговорами поддержал, а боевой работой. Это раз. Я сам создал соединение — ладно, называйте его дивизией — которым сейчас командую. Это два. И кому мы все служим, пока что непонятно — это три. А также на каких основаниях. Словосочетание «регентский совет» мне ничего не объясняет. Ну и почему я должен вас слушать? Идти в подчинение неизвестно к кому, неизвестно ради чего?
— Да послушайте же! — Кирилл начал терять терпение. — Я не буду ссылаться на договоренности, раз вам на них плевать. Просто скажите: вы на нашей стороне или нет? Если нет… сами понимаете. А если да, то делайте что необходимо, а не что вашей левой ноге хочется. Иначе вас могут заставить.
— Интересно, как? — Аммон высоко поднял брови. — Сбросить на меня водородную бомбу? Потому что на земле вы мне не можете сделать ничего.
— Зря вы так думаете, — сказал Кирилл.
Аммон некоторое время разглядывал его. Как редкое, но неопасное животное.
— Поставьте себя на мое место, — сказал он доверительно. — Неделю назад я был пожилым полковником без особых перспектив. Когда я поднял мятеж — мне никто не помогал. Сейчас я командую армией и управляю территорией размером с целую страну. Вы как думаете, у меня еще будут когда–нибудь такие возможности? Если я сейчас все сдам? Да я скорее дам бой вашему Аргеаду, чем вот так вот, за здорово живешь, подчинюсь ему. — У него дернулась щека. — Погибну так погибну, плевать. Хотя я вовсе не обязательно проиграю. Уже просчитывал. В любом случае, вам это обойдется дороже. Мне нужно гораздо больше, чем должность простого командира дивизии, и у меня есть средства это получить. Понимаете?..
