Набирали в Корпус варягов по–прежнему одних германцев — теперь это была уже просто традиция. Точно так же в Российской империи когда–то старались набирать в Павловский гвардейский полк курносых солдат, в Московский — рыжих, а в Финляндский — белобрысых.
При императоре Константине Двадцать втором в состав Варяжского корпуса включили авиационную эскадру, и это вышло очень вовремя, потому что как раз тогда началась Война двух империй.
На войне Варяжский корпус выдвинулся быстро. Он был элитным соединением. Его солдаты и офицеры раз за разом делали почти невозможное. Труднейшее трехлетнее сражение за планету Фортуна вели в основном именно варяги. В этом сражении корпус понес тяжелейшие потери, а после его победного завершения был отведен для доукомплектования и отдыха в тыл. В самый глубокий тыл. На уютную планету Антиохия, где никогда ничего не случалось…
Убедившись, что на Антиохии начинается война, командующий Варяжским корпусом генерал–полковник фон Красовски вызвал на экран карту континента и завис над ней, привычно оценивая обстановку. Связи с императорской ставкой не было, решения предстояло принимать ему самому. Что ж, он это всегда умел.
— Вальтер? — адъютант заглянул в комнату на голос. — Вызови ко мне на совет Эрнста, Леопольда и Дитриха. И Курта еще. Через полчаса. Если хочешь, возьми кофе — ты мне бодрый нужен.
Все четыре вызванных офицера появились в кабинете командующего даже раньше, чем через тридцать минут. Видимо, они не спали. Командир ударного танкового полка «Беллоны», главный авиатор, начальник разведки и заместитель командующего корпусом по техническому обеспечению. Все — старые коллеги, прошедшие Фортуну от звонка до звонка. Белая кость. Красовски просто показал им карту и предложил полюбоваться.
Первым подал голос танкист — Леопольд фон Бабенберг, называвший себя графом.
— Спать все–таки хочется, — сказал он. — Давайте проще, экселенц. Если можно. В чем наша задача, если она у нас есть?
Красовски ожидал именно такого поворота разговора.
— Наша задача сейчас — сделать выбор. Связи со ставкой нет. Мы должны самостоятельно принять одно из двух решений. Даже, вернее, из трех. Или мы остаемся нейтральными — но это означает, что те, кто сейчас оккупирует города Побережья, потребуют от нас гарантий лояльности. Они меня уже запрашивали… Или мы подаемся на запад и переходим в подчинение тех, кто сидит в Оксиринхе. Со мной, как некоторые из вас знают, говорил их представитель. Или же, наконец, действовать самостоятельно… Лично я — сторонник третьего варианта. Поддерживать мятежников я не считаю возможным. С Оксиринхом можно было бы разговаривать, но, насколько я понял, они планируют не сражаться за Антиохию, а уходить с помощью космофлота куда–то в эвакуацию… мы точно этого хотим?.. Лично я остаюсь здесь и соблюдаю присягу. Уверен, что рано или поздно порядок восстановится, и нас поддержат. Но когда — не знаю. Тем, кто пойдет со мной, я могу предложить только неизвестность. Поэтому ничего пока не приказываю. Жду ваших вопросов.
— Да какие уж тут вопросы, — вежливо сказал летчик Эрнст Брандт. — Эти деятели из так называемого Регентского совета — вообще темные лошадки. Никакого желания с ними сотрудничать у меня нет. Кисло, конечно, что нам, похоже, никто в ближайшее время не поможет. Но это ненамного сложнее ситуаций, в которых мы уже бывали, — Красовски увидел, что Леопольд в этом месте кивнул.
— Так… Господа, я рад, что вы так на это смотрите. И все–таки давайте порассуждаем реально. Может ли один наш корпус освободить всю планету?
— Во–первых, да, — сказал Леопольд. — На иные планеты хватало и дивизии. Во–вторых, вся планета — это слишком сильно сказано. На Южном континенте вон вообще непонятно что происходит… А если вы говорите о битве за Побережье, то я считаю, что ее мы вполне можем провести. Если не освободить целиком, то взять под контроль значительный кусок с двумя–тремя городами. И держать его, пока не придет помощь.
— А если помощь не придет вообще? — этот вопрос задал Дитрих Ленц, разведчик.
Леопольд пожал плечами.
— Тогда договариваться. Хотя я в такое не верю… Но и договариваться скорее будут с реальной силой.
— Так, — сказал Красовски. — Дитрих, я бы хотел узнать твое мнение.
— У меня мнения особого нет. Мои люди колдуют над спутниковой сетью, если нам удастся часть ее переключить на себя или хотя бы вообще отключить — это будет здорово, сами понимаете… С тем, что сказал Леопольд, я в целом согласен. Но у меня есть замечание.
— Да?
— На стороне этого поганого Регентского совета выступают жрецы уранитов. Вот это — не просто темные лошадки, а очень темные. Как конь вороной из Апокалипсиса, если читали такую книжку. У них довольно большая агентурная сеть, в армии — особенно. И, поскольку наша контрразведка даром хлеба не ест… в общем, у нас в корпусе тайных уранитов — около ста человек. В основном солдаты и унтер–офицеры. Два лейтенанта. Никакие боевые действия невозможны, пока эти люди на свободе. Список их у меня есть…
Красовски кивнул.
— Неприятно, — сказал он. — Неприятно, но придется действовать. Считай, что у тебя есть моя санкция. Итак… Леопольд — будь готов вывести свои машины в любую секунду. Эрнст — ну, ты сам все понимаешь. Раз уж так получилось, сыграем белыми… Карты южных районов у тебя, я полагаю, готовы?
Летчик кивнул.
— Основные силы у них не в городах, — сказал он. — Конечно, они не совсем кретины и технику в одну кучу не собирают, но все–таки у штурмовиков будет шанс. Особенно при внезапности.
— Да, — сказал Красовски. Он грузно поднялся, отодвинул штору на окне, посмотрел на часы: почти восемь утра. Красное солнце уже поднялось над зубчатой кромкой Северного леса. Простор…
Впрочем, действия современной авиации от освещенности не зависят.
— Очевидно, что ближайших целей у нас две. Теофания и Каракка. Между ними можно выбирать, но я считаю, что к концу первой недели мы должны контролировать их обе. А перенос сил между этими двумя векторами как раз послужит для нас фактором маневра. Эрнст, это в первую очередь к тебе. По одной из целей ты наносишь отвлекающий удар, по другой — главный. Но так, чтобы их можно было поменять местами. И уже по результатам авиаудара выберем маршрут движения техники… А теперь — прошу к ординаторам. Расчеты всех возможных трасс я жду от вас к двум часам дня. И не позже шести — начинаем.
«В шесть часов вечера после войны», вспомнил ни с того ни с сего Эрнст Брандт, выйдя из домика командования и глядя в небо. Была на Земле такая поговорка. Интересно, а эта война вообще когда–нибудь кончится? Ох, непохоже… Он оборвал ненужные мысли и зашагал через поле к своим самолетам.
Глава 12
Ответный удар
Вина Уайта арестовали сразу, как только его челнок опустился на грунт планеты Шакти. Лейтенант в обычной космофлотской форме с красным уголком на рукаве — военная полиция — подошел вплотную и козырнул.
