— А запрос?
— Корабль нашего производства, вот реплика. А так молчит.
— Думаешь, пакость какая?
— Ничего не думаю. Давай без паранойи.
— Трудно без нее, знаешь ли. Наверх инфа пошла?
— Сразу же.
— Ну и все… Он к нам идет.
— А куда ж еще, интересно, он может идти?
— Стоп. Смотри…
— Вижу. Задвигались…
— Собьют, как думаешь?
— Наверняка.
— А если это наш?
— А кто нам теперь наши?
— И то верно…
— На посадку идет. Ответа на запрос так и нет?
— Нет. И не будет. Если он сейчас говорит, то с «Изумрудом».
— Если есть кому говорить…
— Есть кому. Посмотри на динамику. Беспилотник так двигаться не может.
— Хха. Забавно. Значит, гость…
— Значит…
— И правда, интересные у него характеристики. Это не военный корабль.
— Ага… Вот, кажется, сажают.
— Интересно, мы узнаем, кто это?
— Сомневаюсь…
— Все. Сел. Можем дежурить дальше спокойно.
— Ага, удачи.
Это была типичная сверхсветовая яхта: яйцевидный кораблик, в расширенной части которого располагался двигатель Лангера, а в суженной — жилой отсек на одного человека. Управление такими кораблями было предельно просто, почти всю работу выполнял ординатор; на провешенных путях, вроде траекторий между главными планетами, перемещение вообще не требовало вмешательства человека, кроме как при посадке. Правда, стоили эти кораблики очень дорого. А потому и встречались нечасто. Неудивительно, что дежурные на посту противокосмической обороны так и не догадались, с чем им пришлось столкнуться. Уж очень это здесь, на войне, было неожиданно.
На сигналы — кроме автоматических, посылаемых бортовым ординатором в ответ на любой запрос вида «свой — чужой» — неизвестный корабль не отвечал. Поэтому после короткого размышления контр–адмирал Теодорос приказал легкому крейсеру «Изумруд» выйти на перехват объекта и посадить его с помощью гравилуча, а в случае попытки вырваться — уничтожить.
Яхта, однако, сопротивляться не стала, а спокойно опустилась на грунт на маленьком запасном космодроме, наземная команда которого была уже поднята по боевой тревоге. «Изумруд», висевший на высоте чуть больше ста километров, держал это место под прицелом — на всякий случай…
Однако, когда створка главного люка яхты с шипением откинулась, оттуда выбрался всего лишь обычный человек.
Человек в полковничьем мундире. С бородой. Лицо нобиля: прямой нос, ясные карие глаза, спокойно глядящие на оцепивших яхту вооруженных солдат.
— Меня зовут Платон Арианит, — сказал он. — Мне нужно увидеть адмирала Андроника Вардана. Прошу вас доложить обо мне.
В ряду солдат произошло шевеление. Командовавший ими старший лейтенант вышел в середину круга, навстречу гостю.
— Адмирал погиб, — сказал он.
Полковник на секунду прикрыл глаза.
— Мою личность может установить его супруга, Княженика Вардан. Я ее брат. И мне надо встретиться с кем–то из вашего командования. Скорее. У меня важные известия.
— Где вы взяли яхту?
— Угнал, — Платон усмехнулся. — Взломал коды, проник на площадку…
— Вы раньше ходили на таких кораблях?
— Ни разу в жизни.
— Понятно… Значит, вы совершили этот переход специально, чтобы сообщить нам новости?
— Да.
— Вы уверены, что Красовски заключил перемирие?
— Да. Я это проверил. Могу сообщить вашей разведке детали, если они чем–то помогут.
— Разведка к вам обратится… Значит, на Антиохии сейчас вообще нет боев?
— Только если мелкие стычки, о которых я не слышал. Серьезных — нет.
— Даже не знаю, хорошо это или плохо, — сказал Аттик Флавий. — Для самой Антиохии вроде бы хорошо…
— Я тоже не знаю, — сказал Платон. — Вы только от меня получили сообщение о смерти Негропонти?
— Увы, да… Но если Негропонти больше нет, то кто же нам противостоит?
Платон некоторое время молчал.
— Я боюсь, что вы не поверите. Потому что… Вы, как разумный человек, наверняка исходите из того, что нам противостоят люди. А это неверно.
Аттик Флавий показал лицом желание слушать.
— Я не знаю, как вас убедить, — сказал Платон. — Кое–какие документы я с собой прихватил, посмотрите… Если коротко. Нам противостоит чудовищная личность, имя которой — Уран. Мы все — и я в том числе — считали, что ураниты — просто группа людей, преследующих какие–то свои цели. Это ошибка. Попросту говоря, мы недооценили глубину трансформации, которую они проходят после посвящения. Это что–то вроде улья или термитника, если хотите. Даже сложнее… Свою личность присоединившийся к Урану теряет напрочь, как я понимаю, она просто разбирается на части. И вот из этих бывших людей получается очень прочная структура. Сцементированная. Но гибкая. Свои выкладки я изложил в докладе — вы его видели, — хотя здесь нужен нейрофизиолог… Я не слишком путано говорю?
— Вы говорите очень ясно. Не ваша вина, что информация, которую вы нашли, непривычно выглядит. Как вы видите цели этой… хорошо, будем называть ее Ураном?
— Полный контроль над людьми, — сказал Платон. — Подходящих для посвящения — изымать и присоединять к себе. Неподходящих — превратить в рабов. Части Урана без поддержки человека пока беспомощны, сами понимаете…
— По–вашему, они хотят сделать такое по всей Галактике? Это же невозможно.
— Я думаю, что вы неверно используете глагол «хотеть». Примененительно к Урану… Я думаю, они удовлетворятся, если возьмут под контроль какую–нибудь одну систему. До следующего прыжка…
Аттик Флавий покрутил головой.
— Вы понимаете, как мне сейчас трудно это воспринять. Но я стараюсь. Ваши доводы я видел, а специалисты изучат их еще лучше… Действительно, встретившись с драконом, не стоит делать вид, что это простая ящерица… Скажите, а какое место во всем этом, по–вашему, занимает Тиберий Ангел?
— Ангел — их инструмент. Причем он сам понимает эту роль и согласен на нее. Вместо того, чтобы править всеми людьми непосредственно… они будут управлять только им, а он — уже разбираться внутри людского стада… Союз — в обмен на власть и на то, что его сожрут последним. «Подарок Полифема». Допускаю, что у него в голове какая–то более сложная игра, но…
— Я понял, — сказал Флавий. — Значит, если я и дальше понимаю вас правильно, вы убеждены, что нам надо действовать немедленно.
— Да… Не знаю… Я не военный человек. Но если ничего не сделать прямо сейчас, потом может быть уже поздно…
