И вот вдруг мне стало так стыдно… даже не знаю – почему. Ведь не виноват, что он беден, а я богат? Увлекся покупками, накупил всякой всячины на деньги, нажитые бандитами на страданиях людей, и живу себе как ни в чем не бывало! Как настоящий Бес – нажрался и сыт! А что делается вокруг – какое мне дело? Правда же?
– Подождите меня… – Я кинул на сиденье десять рублей и быстрым шагом подошел к парнишке. Он меня не заметил, а когда я положил руку ему на плечо, вздрогнул и едва не бросился бежать. Я без труда его удержал:
– Стой! Да не бойся ты! Не помнишь меня? Да свои, не бойся!
– Я тебя не помню… вас! – неуверенно сказал мальчишка и как-то так безвольно повис в моих руках. – Я ничего не брал! Просто нюхаю, и все! Пахнет вкусно! И не воровал! Пустите!
– Я Бабу-Ягу играл в театре, помнишь? И Кащея Бессмертного! Ну, вспоминай! Не узнал? Тьфу! Я ж в гриме был! В общем – Толя меня звать. А ты кто? Как тебя?
– Петька. Петя я! – Мальчик шмыгнул носом, недоверчиво на меня покосился: – А точно вы актер?
– Зови меня на «ты», ладно? Считай, что я твой брат, – как можно более успокаивающе улыбнулся, и мальчишка тоже расплылся в улыбке:
– Ладно… Толя. Брат – это здорово! Хотел бы я иметь такого брата!
Он снова как-то сразу увял и покосился на мангал. Я понял, кивнул:
– Есть хочешь? Купить тебе шашлыка?
Мальчишка судорожно сглотнул, и я выругал себя – вот же болван! Чего спрашивать-то?!
Через три минуты он уже, давясь и обжигаясь, ел горячее мясо, пачкаясь жиром и сочащимся из куска ароматным соком, а я смотрел на мальчишку и думал: «Это же я! Я! Если бы не мама…» И снова мне стало тоскливо и грустно. Ну почему жизнь так несправедлива? Почему – одним все, а другим ничего?! За что?!
– Петь, ты часто тут бываешь? Что тут вообще делаешь?
Мальчишка стрельнул глазами как-то виновато, будто боялся сказать, и я понял – ворует. Подворовывает. Попрошайничает. Делает все, что делали и делают беспризорники.
– Ты вообще-то из какого детдома? Да не дергайся! Я просто хочу подбросить тебя туда на такси! Мне не интересно, что ты тут делаешь и как оказался на рынке! Никому не скажу! Ну?!
Мальчишка сказал, я прикинул – далековато. Ну что же, ничего страшного – денег нет, что ли?
– Ешь! И жди меня тут! – Я вернулся к машине, предупредил сонного водителя, чтобы ждал, – ему было плевать, только плати, – и рванул на рынок. Быстро подобрал пару штанов, рубашек, хорошую, теплую куртку, толстую вязаную шапку. Брал на глаз, но у меня отличный глазомер, Петрович всегда это говорил. Тем более что брал «на вырост», на размер больше. Все уложил в две сумки, вернулся к выходу с рынка.
Петька все еще ел – уже медленно, отдуваясь, заталкивая в себя последние кусочки, и, похоже, что едва не выташнивая сытную еду. Бросать жалко, а в желудок уже не лезет!
Я снова выругал себя – как бы парень не заболел после моего угощенья, хорошо хоть не баранина, а свинина – с баранины точно бы получил лихорадку! Ее только чаем горячим запивать или водкой – слыхивал про такое, и не раз. А тут – ледяная газировка «Буратино».
Кстати, тоже глупость – надо было чаю горячего ему взять! Ну и осел же я! Извиняет только то, что негде мне было научиться ухаживать за «спиногрызами» – ни братьев, ни сестер у меня нет и никогда не будет.
– Брось! – приказал я, стараясь, чтобы голос звучал не грозно. Даже мама говорила, что когда я сержусь – у нее самой поджилки трясутся. Так что по мере возможности стараюсь не накачивать в голос той самой «командной жилки». – Сейчас купим еще, возьмешь с собой! Угостишь ребят в детдоме. Хорошо?
– Хорошо! – Петька просиял, и на душе у меня потеплело – как же легко сделать человека счастливым, если есть деньги, ну правда же! Деньги – грязь, да, деньги – мусор, деньги портят человека, но отсутствие денег портит его еще больше. Уверен в этом! А иногда отсутствие денег еще и убивает…
Мы накупили шашлыка, газировки, печений, вафель, мороженого – полные сумки. А потом я тут же, отойдя за киоск «Союзпечати», переодел Петьку в новое барахло – от чего он вообще онемел и только дрожащими руками потирал ткань новой своей куртки. Импортной куртки, «аляски». Которые вообще даже не у всех пацанов в семьях с достатком имеются, не то что у детдомовцев.
А потом мы ехали в такси – Петька сонный, осоловевший от съеденного, я – слегка благостный, довольный. Ей-ей, я никогда еще так умело не тратил деньги! Надо будет запомнить, как это делается, и повторить!
У ворот детдома мы расстались. Петька мялся, не знал, что сказать, поглядывал на сумки у своих ног, потом как-то серьезно, по-взрослому протянул мне руку:
– Спасибо, Толя! Это был самый клевый день в моей жизни! Если не считать, когда мы ходили в театр!
У меня слезы на глаза навернулись. Я закусил губу, зажмурился, прижал Петьку к себе:
– Держись, Петруха! Товарищ Сухов с тобой!
Не знаю – понял он или нет… может, они здесь и фильмы-то не смотрят, а я… м-да. Но я не стал это выяснять. Достал из кармана полтинник, сунул в руки:
– Петя, держи! Прячь скорее! Ну!
Петька стоял и смотрел на меня, как на волшебника, как на Деда Мороза. Стоял и смотрел – все время, пока машина не скрылась за поворотом.
Всех я осчастливить не могу, но хотя бы одному сегодня устроил праздник! И это здорово. Вот для этого и нужны деньги, чтобы делать праздник! Ведь не для того же, чтобы убивать, делать людей несчастными, чтобы хапать себе все больше и больше этой проклятой, гребаной власти?!
Дома меня ждал «сюрприз». Мама сидела на кухне, а перед ней на столе груда денег – моих, попрятанных по коробкам и тайникам. Ну какие могут быть тайники от мамы? Как можно уберечься от ее зоркого глаза? Наивный…
– Это что такое! – Голос мамы был холодным, металлическим, но потом она сорвалась – голос дрогнул, засипел.
Откашлявшись, она повторила, задыхаясь, будто в комнате не хватало воздуха:
– Толя, это что такое?! Ты кого-то ограбил?! Откуда столько денег?! Толя, говори! Толя!
И тут она сказанула такое, что я и ушам своим не поверил:
– Толя, если ты что-то сделал такое, за что тебя могут арестовать, – лучше сразу скажи! Никто не даст тебе лучшего совета, чем я! Ни один адвокат! А еще – я обзвоню всех, кого смогу, и… я тебя все равно спасу! Вытащу! Даже если мне придется взорвать этот гребаный мир!
– Мам! – Я недоверчиво покачал головой. – А если я злодей?! Если я за эти деньги кучу хороших людей поубивал? Тоже дашь совет, как избежать наказания?
– Ты не мог так поступить! – Мама упрямо наклонила голову, как атакующий бык на тореадора. – Мой сын не обидит хороших людей! Мой сын не будет обижать несчастных, отнимая последнее! Но ты мог вляпаться туда, куда не надо, и тебе может понадобиться мой совет! И моя помощь! Так что выкладывай, откуда деньги?!
