Поколение – три, испытательная группа – Зеленые. Лира не могла понять, почему Джемма вдруг стала выглядеть настолько подавленной.
– Похоже, они допустили какую-то ошибку с Желтыми, – продолжала Лира. – Такое бывало. Всякие промахи, неточности. Розовые тоже умерли.
– Все? – уточнил Джейк.
Лира кивнула.
– Они заболели.
– Боже милостивый! – воскликнула Джемма, прижав руку ко рту. Она казалась опечаленной.
Как странно: ведь Джемма вообще не была знакома ни с кем из Желтых. Это были обычные реплики. Ничего особенного.
– В отчете написано, что ей исполнилось четырнадцать месяцев…
Лира хотела сказать, что самая младшая из Желтых умерла то ли в три, то ли в четыре месяца, но промолчала.
– Ты упомянула про цвета для кластеров, – подал голос Джейк. – Но кластеров чего?
Лира пожала плечами.
– Существуют разные кластеры. Мы все получали разные варианты.
– Варианты чего? – не унимался Джейк.
Лира не знала точно, но признаваться в своем неведении не собиралась.
– Лекарств, – твердо заявила она, надеясь, что Джейк угомонится.
Джемма судорожно втянула ноздрями воздух.
– Джейк, смотри! Вот подпись доктора Саперштейна!
– Доктор Саперштейн руководил Хэвеном, где создавали новые культуры реплик, – заметила Лира. Ее до сих пор злило, что Джейк с Джеммой изучают папку – теперь, кстати, та перешла в ее собственность! – однако она подошла к дивану.
Она почувствовала себя заинтригованной. Интересно, что они еще обнаружили?
– Он всегда подписывал свидетельства о смерти.
Верно. Кстати, под подписью доктора Саперштейна находилась вторая подпись – имя, прекрасно известное Лире. Эм являлась одной из лучших среди медсестер. Она всегда была осторожна и, делая уколы, старалась причинить репликам как можно меньше боли. Она даже шутила с ними!
– И медсестра Эм – тоже.
– Медсестра Эм, – повторила Джемма, зажмурившись и откидываясь на спинку дивана.
– Черт побери! – выругался Джейк.
Джемма широко распахнула глаза и покосилась на Джейка с совершенно загадочным выражением лица.
– Медсестра Эм была среди самых лучших. Но она ушла, – проговорила Лира.
Старые воспоминания опять всплыли в памяти. Она стояла в коридоре и следила за доктором О’Доннел и медсестрой Эм через щелочку в двери. Доктор О’Доннел обнимала Эм за плечи, а та плакала.
– Не переживайте, Эмили, – приговаривала доктор О’Доннел. – Вы очень хорошая. Вам просто оказалось это не под силу.
Но вдруг медсестра Эм вырвалась от доктора О’Доннел, случайно уронив швабру, и Лира поспешила отскочить от двери, пока Эм не вылетела в коридор.
Хотя секунду спустя воспоминание показалось Лире вымышленным. Она отлично помнила чулан уборщицы. Медсестры и врачи никогда там не бывали. У них имелись свои раздельные комнаты отдыха.
И Эм плакала – но зачем доктору О’Доннел было доводить медсестру Эм до слез?
– Дай-ка взглянуть. – Джейк забрал папку у Джеммы и склонился над ноутбуком.
Лире нравилось наблюдать за тем, как его пальцы бегают по клавишам, а на мониторе словно по волшебству возникает череда букв.
Лира даже не успевала ничего прочитать – такую Джейк развил скорость. Щелк. Щелк. Щелк. Теперь экран пестрел мелким шрифтом, фотографиями, схемами. От них голова шла кругом. Лира не смогла бы отличить одну букву от другой.
– И отчет, и терминология – инфекционные губчатые энцефалопатии, разрушение нейронов, свертывание белка – это все про прионы.
– Прионы? – переспросила Джемма.
Она выглядела как новичок, и Лира приободрилась. В кои-то веки она не сбита с толку!
– Бактерии, вирусы, грибки и прионы, – пробормотал Джейк и покачал головой. – Прионы – это инфекционные частицы, в основном белки, только свернутые неправильно.
– У реплик полно прионов, – произнесла Лира, гордясь своей осведомленностью.
Врачи никогда не выражались настолько прямо, но внимательности ей было не занимать.
Помимо прочего, в Хэвене у реплик не имелось никаких дел, им только и оставалось, что слушать. Для проверки проникновения прионов постоянно делались люмбальные пункции и бесконечные заборы анализов. Не обходилось и без изучения образцов тканей. Умерших реплик часто вскрывали: врачи брали фрагменты их костей – и все для той же цели. Лира знала, что прионы невероятно важны – доктор Саперштейн вечно твердил про разработку улучшенных, быстродействующих прионов, – но она пока еще не слишком в этом разбиралась.
Джейк напряженно посмотрел на нее, как будто проглотил горькую таблетку.
– Так что делают эти самые прионы? – выпалила Джемма, озвучив вопрос Лиры.
Джейк зачитал вслух:
– «Заражение прионами наличествует в высокой степени в головном мозге и других тканях центральной нервной системы, и в несколько меньшей степени – в селезенке, лимфатических узлах, костном мозге…» Погоди-ка, не совсем то… – оборвал он себя. – Кажется, нашел… Ага! «Если прион проникает в здоровый организм, он заставляет существующие, правильно свернутые белки преобразовываться в неправильно свернутую прионную форму. Поэтому можно сказать, что они подобны клонирующему устройству. – Он взглянул на Джемму и быстро отвел глаза. – Прион действует как шаблон для переведения любых новых белков в прионную форму, что приводит к росту прионов в центральной нервной системе в геометрической прогрессии и впоследствии – к появлению симптомов прионной болезни. Процесс может продлиться месяцы и даже годы».
Джейк взъерошил рукой волосы, и Лира засмотрелась на то, как его густые пряди упали на затылок. Интересно, когда у Семьдесят Второго отрастут волосы, будут ли они такими же непослушными?
– «Прионная болезнь распространяется, когда человек или животное проглатывает зараженные ткани, как, например, происходит в случае губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота или коровьего бешенства, – тараторил Джейк. – Прионы также могут заражать воду за счет присутствия крови или других биологических жидкостей».
– Значит, прионы несут с собой болезнь? – перебила его Джемма.
– Плохие прионы несут с собой болезнь, – поправил ее Джейк.
– Не может быть, – заявила Лира.
Ей было трудно отслеживать всю информацию, которую им выдавал Джейк, но она сумела уловить суть и решила, что кое-что здесь неправильно. Реплики физически хуже нормальных людей. Процесс клонирования до сих пор несовершенен, и они уязвимы. Именно это слово всегда употребляли врачи и медсестры, когда раздавали им витамины и таблетки, иногда по дюжине за раз. Но Лира почему-то не сомневалась, что сами по себе прионы хорошие. Это – неписаное правило, закон. Маленькое преимущество реплик. А по-другому просто не бывает.
