– Но я и голоса не повысил! – возмутился служащий. – Вы что, ненормальные?
Семьдесят Второй сунул руку в карман, и Лира испугалась, уж не полез ли он за ножом. Мужчина, вероятно, тоже струхнул, потому что моментально опрокинул стул. Но Семьдесят Второй просто-напросто извлек бумажку с адресом Джейка и положил на стойку.
– У тебя есть карта, – заявил Семьдесят Второй напряженным голосом, который заскрежетал, будто моток проволоки. – Покажи нам, как туда добраться. Пожалуйста.
Клерк медленно потянулся за картой, не отрывая взгляда от Семьдесят Второго. Из стоящего в углу телевизора раздался многоголосый смех. Если не считать этого фонового шума, в офисе стало так тихо, что Лира слышала, как работали легкие мужчины – словно там плескалась некая жидкость.
Служащий взял красную ручку и начеркал разные маршруты автобусов, которыми они могли добраться в Литтл-Уоллер менее чем за час. Лира заметила, что рука у него дрожит, и впервые мысль о том, что она монстр, вызвала у нее не стыд, а ощущение силы.
В автобусе, кроме них, оказалось только два пассажира, в том числе мужчина в многослойной одежде, от которого несло потом и мочой. Лира с Семьдесят Вторым устроились на заднем сиденье. Они сидели настолько близко друг к другу, что соприкасались бедрами и коленями. Лира ощущала солнечное тепло, которое обволакивало ее и наводило на нее дремоту.
Когда автобус проезжал мимо аквапарка, Лира прижалась носом к окну – ей очень хотелось рассмотреть настоящие людские семьи. Но лучи били ей прямо в глаза, и она не различила ничего, кроме неясных силуэтов.
Потом они выехали на автостраду, и мимо понеслось ярко-зеленое пространство, где не было ни городов, ни домов, лишь деревья, нависающие над дорогой, и темные квадраты земли.
Семьдесят Второй молчал, откинувшись на спинку кресла и смежив веки. Лира подумала, что он заснул. Но внезапно он повернулся к ней. Солнце освещало его кожу, и казалось, что она светится. Когда Семьдесят Второй заговорил, Лира почувствовала его дыхание на своем ухе и волосах.
– Можно тебя спросить про твою историю? – спросил он. – Про Маленького принца и Розу.
– Давай. – Лира перевела дух.
Она снова ощущала все его тело целиком – чудо сотен миллионов молекул, соединенных воедино каким-то удивительным образом.
Его глаза потемнели, и Лира увидела в них свое отражение.
– Значит, Маленький принц жил на планете В-612, – произнес Семьдесят Второй. – Ты показала мне ее. – Он прикусил губу, и у Лиры возникло странное желание тоже прикусить ее, ощутить его губы своим ртом. – Но ведь звезды выглядят одинаково. Откуда же ты узнала?
– Если посмотреть повнимательнее – вовсе не одинаково, – возразила Лира.
Теперь и ее тело стало обжигающе горячим. А его дыхание на ее плече и ощущение его присутствия рядом с ней согревало ее не хуже, что солнечные лучи.
– Маленький принц тоже это обнаружил во время своих странствий, – начала она. – Он сперва думал, что его Роза – единственная во вселенной. Но когда он попал на Землю, то обнаружил большой сад с розами.
Семьдесят Второй пошевелился, и их колени соприкоснулись. Его глаза почему-то засверкали – и весь прочий мир исчез.
– И что тогда случилось?
Лира попыталась вспомнить продолжение истории. В присутствии Семьдесят Второго ей было трудно сосредоточиться. Она продолжала представлять его кожу под одеждой и думать о его внутренних органах, ребрах и крови, равномерно текущей по сосудам и артериям. Ее до сих пор поражало, что Семьдесят Второй существует, как и она сама. Они оба находятся здесь и сидят рядом, хотя могли даже не появиться на свет… Это было настоящим чудом.
Неожиданно в памяти всплыл образ доктора О’Доннел. Она всегда наклонялась, чтобы начать им читать вслух. В такие минуты ее светло-каштановые волосы, заправленные за ухо, выскальзывали и падали доктору О’Доннел на щеки.
– Он очень опечалился, – произнесла Лира. – Он подумал, что Роза обманула его. Она не была особенной. Она оказалась всего-навсего одной из тысяч других. Идентичной, – добавила она.
– Репликой, – выпалил Семьдесят Второй.
– Именно, – согласилась Лира, хотя в первый раз осознала это подобие и наконец-то поняла, почему доктор О’Доннел подарила ей книгу про Маленького принца. – Как реплика. Только…
– Что?
– Только Маленький принц осознал, что его Роза – уникальная и единственная во вселенной. Потому что он заботился о ней, разговаривал с ней и защищал ее от гусениц. Она стала его Розой. И это делало ее особенной, отличающейся от всех остальных роз во вселенной, вместе взятых.
Лира обнаружила, что солнце слепит ей глаза, и заморгала. По ее щекам покатились слезы. Она отвернулась и быстро их смахнула, надеясь, что Семьдесят Второй ничего не заметил.
Но он поймал ее руку. И прежде чем Лира успела спросить, чего он хочет, прежде чем она успела испугаться, ее тело откликнулось. Оно знала, что нужно делать. Оно ощутило вопрос и ответило за нее, и Лира обнаружила, что смотрит на Семьдесят Второго и кладет ладонь ему на лицо, и его тепло растекается по ее пальцам. Они молча сидели, глядя друг на друга. Автобус завис в пространстве. Лира понимала, что такое попросту невозможно, но ей показалось, что ее сердце перестало биться.
– Лира, – прошептал Семьдесят Второй.
– Что? – еле слышно откликнулась она.
Тени расчертили его лицо геометрическими фигурами, и он сделался для нее чудесным пазлом, загадочным и непрерывно изменяющимся.
Но Семьдесят Второй ничего не ответил и осторожно коснулся ее скул, лба и переносицы.
– Лира, – повторил он. – Мне нравится твое имя. Вот бы у меня было имя… – добавил он.
Лира закрыла глаза. Он продолжал прикасаться к ней. Погладил ежик ее волос. Обвел изгиб мочки уха, а затем скользнул пальцем по шее, легонько прижимая, как будто пытаясь нащупать пульс.
Лира подумала, что ее плоть исцеляется в тех местах – после того, как ее коснулся Семьдесят Второй.
Может, и болезнь улетучивается, испаряется, как вода в жаркий-жаркий день?
– Тебе тоже можно дать имя, – вымолвила она, не открывая глаз. – Ты можешь взять имя одной из звезд, как и я.
Семьдесят Второй ничего не сказал. Его рука переместилась к ее ключице. Он коснулся большим пальцем ямки между ключицами и положил ладонь ей на грудь, прямо над сердцем.
В темноте под веками Лира увидела, как вселенная взорвалась и обрела бытие, и залилась светом. Она представила себе имена и звезды, ярко-синие, фиолетовые, раскаленные добела.
– Орион, – проговорила Лира. И поняла, что угадала, как только произнесла это вслух. – Ты будешь Орионом.
– Орион, – отозвался он.
Даже с закрытыми глазами Лира почувствовала, что он улыбается.
