Внезапно он резко втянул воздух и замер, как будто увидел змею.
– Ты чего? – встрепенулась Джемма.
Джейк взял в руки папку – ее вид почему-то напомнил Джемме о стоматологии.
– Это медицинские документы из Хэвена.
Он открыл папку. Его глаза мрачно полыхнули и потемнели. Теперь они словно впитывали в себя свет и ничего не отражали.
– Думаю, они стащили ее из Хэвена.
Джейк уселся на диван и включил ноутбук. Джемма внимательно за ним наблюдала. Папка оказалась тонюсенькой и содержала в себе лишь один сложенный вдвое листок. Тем не менее хоть что-то!.. Джемма подалась вперед и прочла заголовок. «Форма 475-А. Разрешение на утилизацию и отчет о токсичности. Человеческая модель 576».
– Что это означает? – вырвалось у Джеммы.
Отчет с тем же успехом мог быть написан на незнакомом иностранном языке. Он пестрил терминами типа «сверхмодификация» или «нейропоражение» и цепочками странных шифров, смахивающих на химические формулы, типа «vCJD-12» или «pR-56».
– Давай обратимся к оракулу, – предложил Джейк. – Я имею в виду, к Гуглу, – уточнил он, когда Джемма недоуменно заморгала.
Джемма присела на подлокотник дивана. Если бы она чуть придвинулась ближе, то почувствовала бы исходящий от Джейка запах мыла и ощутила бы тепло его кожи, а она не хотела отвлекаться. Правда, сидеть на подлокотнике было неудобно, и она казалась себе какой-то надутой неуклюжей и громоздкой куклой. В итоге она вернулась к плите, чтобы заняться готовкой.
Когда дверь спальни отворилась, Джемма вздрогнула. Лира выглядела получше, чем на болоте, хотя и оставалась немного заторможенной. Она была красивой, невзирая на землистый цвет кожи и выпирающие острые скулы. Однако ее лицо, не выражающее никаких эмоций, немного пугало – на миг Джемме почудилось, что перед ней марионетка, лишенная внутреннего стержня.
Джемма положила в тарелку тушеное мясо с овощами.
– Держи, – сказала она. – Мясо. Консервы. Извини, я не умею готовить. Тебе нужно хорошенько поесть.
Лира ее не поблагодарила. Она молчала и даже не села. Но она машинально взяла тарелку у Джеммы и принялась послушно заталкивать еду себе в рот. Ложку она держала неправильно, а тарелку просто поднесла ко рту.
Было жутко видеть, как столь хрупкая девушка поглощает пищу – она перерабатывала мясо прямо как прессователь отходов. И почему-то из-за этого она еще больше понравилась Джемме.
– Передающиеся губчатые энцефалопатии, – произнес Джейк, и Джемма тотчас посмотрела на него.
Неужели они докопаются до сути?…
Внезапно страх покинул ее. Она как будто стояла на вершине крутого лыжного склона и знала, что надо просто-напросто оттолкнуться и полететь вниз.
– Это категория болезней. Коровье бешенство тоже к ним относится.
– Ясно. А что дальше? – Джемма вернулась к Джейку и села на диван. Все лучше, чем стоять рядом с Лирой, живым свидетельством того, какие жуткие эксперименты проводились в Хэвене.
– Ничего. – Джейк потер лоб и нахмурился. – Они просто упоминаются в отчете.
Неожиданно Лира выпустила тарелку из рук, и та грохнулась на стол.
Джемма подняла на нее глаза, а Лира опять стала неподвижной и какой-то заледеневшей.
– Вам не следовало читать отчет, – заявила она.
Джемма удивилась: Лира что, считает себя обязанной Хэвену? Она пытается сохранить их тайны?
– Почему? – Джейк повернулся к Лире. – Вы же его украли, разве нет?
– Украли, – спокойно ответила Лира. – Но все равно вам не стоило его читать.
– Вряд ли бумаг хватятся. Теперь от Хэвена осталась лишь груда пепла.
– Джейк, – поспешно произнесла Джемма.
Лира впервые вздрогнула.
Джейк пожал плечами.
– Извини.
Судя по голосу, он вовсе не чувствовал себя виноватым. Он злился. И Джемма его понимала. Если хоть малая доля их подозрений о Хэвене соответствует действительности, она только порадуется, что его сожгли дотла. Джемма склонилась над отчетом, пытаясь разобраться в непонятной медицинской терминологии и сокращениях. Среди словесной мешанины Джемма заметила повторяющиеся упоминания о «человеческой модели 576 – поколение – семнадцать, кластер – желтый».
– Лира, а ты можешь объяснить нам что-нибудь насчет испытуемых групп? – спросила Джемма. – Эта пациентка… в смысле, реплика… – продолжила Джемма, стараясь говорить непринужденно, и посмотрела на Лиру, которая застыла возле раковины.
Похоже, она ожидала, пока кто-нибудь скажет, что ей делать. А может, так оно и было.
Джемма лихорадочно размышляла. Наверное, Лира ее не поняла. Как же с ней разговаривать?…
– В общем, она была из желтого кластера, – пролепетала Джемма и замолчала.
А Лира, помедлив секунду, еле заметно кивнула.
– Желтые умерли, – сказала она бесстрастным тоном.
Джемма похолодела.
– Их было много, около сотни, – продолжала Лира – таким тоном она могла говорить о чем угодно. О продуктах. О погоде. О туалетной бумаге. – Культуры реплик делятся по поколениям. Цветом обозначают кластер. Вот я – третья культура, зеленый кластер.
Лира подняла руку: Джемма увидела зеленый больничный браслет и впервые по-настоящему обратила на него внимание.
– Похоже, они допустили какую-то ошибку с Желтыми, – вымолвила Лира. – Такое бывало. Всякие промахи, неточности. Розовые тоже умерли.
– Все? – спросил Джейк.
Лира утвердительно склонила голову.
– Они заболели.
– Боже милостивый… – выдохнула Джемма.
Согласно отчету, «человеческой модели 576» было лишь два года!
– В отчете написано, что ей исполнилось четырнадцать месяцев, – произнесла Джемма. Она чувствовала, что ей необходимо было все это проговорить – выпустить слова наружу из груди, где они терзали ее.
Не опытный образец. Ребенок. Маленький, круглощекий, с руками, тянущимися ко всему на свете. Джемма любила малышей. Кто ж их не любит?
– Ты упомянула про цвета для кластеров, – медленно проговорил Джейк. – Но кластеров чего?
Лира пожала плечами.
– Существуют разные кластеры. Мы все получали разные варианты.
– Варианты чего? – осведомился Джейк.
Джемме уже не хотела слышать ответ.
Долю секунды Лира выглядела почти раздраженной.
– Лекарств, – резко бросила она.
Джейк изумленно уставился на Лиру.
– Джейк, смотри! Вот подпись доктора Саперштейна! – внезапно воскликнула Джемма.
Ей захотелось взять ножницы и изрезать отчет на кусочки, хотя, конечно, это не могло помочь ни репликам, ни Джейку, ни ей самой. Под угловатыми каракулями Саперштейна – его почерк вполне соответствовал представлению Джеммы о докторе как о бездушном монстре, у которого напрочь отсутствовали все человеческие чувства, – подписалась еще и медсестра, Эмилия Дж. Хуан.
