– Кезима нужно опередить! Ты даже не представляешь, что будет, если он доберется до тайника раньше нас!
– Что в нем?
Азазель взглянул искоса.
– Мне кажется, – проговорил он с сомнением, – пока об этом рано.
– Но ты знаешь?
– Пока об этом рано, – повторил Азазель чуть тверже. – Могу сказать лишь, что находку не намерен оставлять даже у себя, хотя люблю себя больше всех, что и объяснимо, я же так прекрасен!..
Михаил даже не поморщился, спросил резко:
– Ну-ну?
– А ты что подумал?
Михаил пожал плечами:
– От тебя ждать можно всего.
– Именно, – подтвердил Азазель. – Даже то, что находку восхочу, а то и вовсе возжелаю передать наверх. Ну, ты понял, какой верх имею в виду, что совсем не верх, не низ и даже не вид сбоку.
Михаил рассматривал его с недоверием:
– В самом деле? Отдашь в Брий?
– Да, – ответил Азазель, но посмотрел с интересом, переспросил: – Не советуешь? Там еще опаснее?
– С чего вдруг?
– Теоганель, – напомнил Азазель, – был не один, уже понимаешь. И вообще… помнишь, ты сказал, что был послан сюда, чтобы найти меня…
Михаил кивнул:
– Верно.
– Найти и вернуть в ад? – уточнил Азазель. – Так ты сказал?..
Михаил кивнул снова:
– Верно…
– Но кто мог тебе такое повелеть, если после падения Сатана ты отныне сильнейший во всем Брие?.. Тем более что сам Творец оставил меня на земле?
Михаил запнулся с ответом, Азазель пристально наблюдал за его лицом, где выражение каменной уверенности медленно уступает место некой растерянности и сомнению.
– Не можешь вспомнить?
Михаил покачал головой:
– Да нет, это было как бы общее решение… или только мое? Я вроде бы хорошо помню, это не было общим решением. У нас давно уже нет единого мнения, как было раньше.
– Его и раньше не было, – буркнул Азазель, – иначе бы не случилось того с Сатаном, что случилось. Но ты прав, после его свержения некое единое мнение… или единоначалие, установилось у вас надолго.
– Тебе откуда такое знать?
– Мелочи не знаю, – ответил Азазель с великолепной небрежностью, – а базовое… Гм, такое ощущение, что там многоходовка… Тебя хотели подставить.
– Что-что?
Азазель пояснил:
– Отправить меня в ад – самоуправство. Вопреки даже воле Господа. Второе самоуправство тебе точно уже не сошло бы. Что смотришь?.. Это да, второе. Это сейчас установилось мнение для народа, что сам Господь низверг Сатана, но все мы знаем, по своей горячности и преданности Творцу низверг его ты при его полном и абсолютном невмешательстве. И неизвестно, как к этому отнесся сам Всевышний.
Михаил вздрогнул, глаза расширились, словно увидел нечто способное испугать самого верховного архангела.
– Хочешь сказать… меня и тогда подтолкнули? К самоуправству?
Азазель пожал плечами:
– Возможно. Зная твой горячий нрав и честный характер. Ты же сперва действуешь… а думаешь даже не потом, а вообще зачем думать, когда нужно действовать? Ты идеален… в определенных рамках. Но паршиво, что твои поступки просчитываю не только я, образец честности и благонравия, который о тебе денно и нощно думает, но и твои противники, коих ты даже не знаешь. Жаль, не знаю даже я.
Михаил погрузился в думы, лицо напряглось и потемнело, а брови сомкнулись над переносицей.
– Потому, – сказал Азазель в задумчивости, – я готов передать в Брий только на твою ответственность. В смысле ты сам передашь тем, в ком абсолютно и непоколебимо уверен, как в себе самом. Ты же в себе уверен?
Михаил бросил на него взгляд исподлобья:
– А почему не ты?
– Я не уверен, – пояснил Азазель с язвительной вежливостью, – что всех там запомнил достаточно хорошо. К тому же там появились новые, которых не знаю. Тот же Метатрон, которого здесь, на земле, знал, как Еноха… Кто знает, каким он стал там?
– А почему он должен измениться?
Азазель сказал с двусмысленной улыбкой:
– Многие меняются, начиная слишком быстро подниматься по служебной лестнице! А Метатрон вообще начал говорить от имени Создателя. Это он сам так восхотел или ему поручили?
Михаил с ответом задержался, чувствуя, как сильнейшее сомнение начинает охватывать с головы до ног. За это время на земле не только прошли тысячи лет, но в самом деле изменилось столько, что голова кругом. Но почему в Брие все в том же виде, что и шесть тысяч лет тому?
Азазель всмотрелся в его лицо:
– Ага, задумался… Наверное, впервые за все шесть тысяч лет?.. Ладно, это я так, по привычке. Пойдем пить травяной чай на ночь.
– А почему не кофе?
– Кофе вроде бы возбуждает, – пояснил Азазель, – хотя мне просто улучшает настроение. Но я демон, мне можно, а ты слабый…
– Мне тоже кофе, – сказал Михаил. – А травяной чай Синильде.
– Позови ее, – напомнил Азазель. – Она уверена, мы тут о бабах перетираем.
– Почему о них?
– А о чем еще говорить свободным и не связанным отношениями самцам?
В конце коридора хлопнула дверь, Синильда вышла с планшетом в руках, на ходу передвигает иконки наманикюренным пальчиком, мило улыбнулась мужчинам.
– Я и себе кое-что качнула, – сообщила она с детской непосредственностью. – Там у тебя просто сокровища!..
– Садись поближе к пирожным, – предложил Азазель. – Тебе какой чай, травяной или брусничный?
– А кофе можно? – спросила она.
Он широко улыбнулся, бросил взгляд на сразу заинтересовавшегося Михаила.
– Еще как можно! – ответил Азазель с удовольствием. – Я сам тебе сделаю. Хотя Михаил и против, но это он так о тебе как бы заботится, еще не понимает, что женщинам не забота нужна, а потакание…
Глава 8
Михаил стыдился признаться даже себе, что, чем бы ни занимался днем, постоянно и с нетерпением ждет прихода ночи. Господь создал все-таки удивительное существо, назвав его человеком: вроде бы животное, такое же, как и остальные, – мясо, кости, кожа, шерсть, но кто бы подумал, что в нем столько дивного и неожиданного!
Когда Азазель настойчиво подтолкнул к плотским утехам, убеждая в их обязательности для человеческого существа, иначе, дескать, даже воевать без этой обязательной процедуры не сможет, то пошел на это с брезгливой неохотой, дескать, ладно уж, надо так надо, и ничего не ждал от Синильды, кроме как удовлетворения требований животной сути, после чего, как сообщил Азазель, и мозг очистится, и сам он взыграет от прилива сил…
