– Вот-вот, – сказал Азазель горько, – какие же там все еще тупые дураки! Ничего не забыли, ничему не научились за все шесть тысяч лет…
Михаил подумал, проговорил с некоторой неопределенностью:
– Господь создал ангелов на второй день творения чистыми, бесплотными и уже… как здесь говорят, готовыми. Взрослыми в смысле. У вас же в аду, ладно, не у тебя, а вообще в аду демоны продолжают плодиться, это ты имеешь в виду?.. Потому что с той поры, как вы там обрели плоть, вы в ней живете!.. И небесному воинству неизвестно, что там в недрах ада вызревает…
Азазель посмотрел на него внимательно и с неким новым выражением:
– Начинает доходить?
Глава 8
Синильда примчалась с букетом цветов в руках, беспечная и легкая, как трепетная бабочка, поцеловала Азазеля, нежно обняла Михаила, настолько чисто и доверчиво прижавшись всем телом, что у него не только сладко заныло в груди, но и ослабли колени.
– Куда цветы поставить? – спросила она живо. – Можно вот в этот кувшин? Что за квартира совсем без цветов?..
Азазель отмахнулся:
– Мужская. Мы существа простые. Вон, посмотри на Мишку! Скала, а не человек. Совсем бесчувственный, что так удобно… Ставь куда угодно. Ты красивая, значит, тебе все можно. И все у тебя красиво по дефолту.
Михаил с нежностью смотрел, как Синильда ловко размещает цветы в кувшине, поворачивая цветущие головки в разные стороны, потом развернулась в их сторону, сияющая и с блестящими глазами.
– Помою руки, – сообщила она живо, – и сразу прибегу слушать о ваших приключениях! Вижу, оба какие-то вздрюченные, словно в гонках на выживание участвовали!
Михаил проводил ее взглядом, повернулся к Азазелю:
– Что за гонки?
Тот отмахнулся:
– Не бери в голову. Большой войны давно не было, вот народ либо в мелких отводит душу, а где и тех нет, то хотя бы в русской рулетке получает нужную долю адреналина.
– А что такое русская рулетка?
– Сейчас все русская рулетка.
Посреди комнаты возникла багровая точка, неспешно разрослась и стала похожей на бумажный фонарик, внутри которого горит свеча. Михаил насторожился, но Азазель взглянул пару раз и, не обращая внимания, сел за стол и начал увлеченно шарить курсором по экрану дисплея, быстро меняя картинки, графики и чертежи непонятных построек.
– Азазель, – проговорил Михаил тихонько, – а ты… не видишь или как?
Азазель посмотрел в изумлении:
– Я вижу, это понятно, но ты… тоже? Удивительно.
– А что это?
Азазель отмахнулся:
– Аграт пытается связаться.
– Так почему ты…
Азазель пожал плечами:
– Это нужно ей, а не мне.
– Ты груб, – сказал Михаил с упреком.
– Правда? – переспросил Азазель. – Ты так думаешь? Ну ладно, сейчас разрешу ей доступ, пусть облает и тебя. Она умеет, мало не покажется.
Щелкать пальцами он не стал, сделал резкое движение рукой сверху вниз, воздух затрещал, хотя Михаил понимал: трещит не воздух, а ткань пространства.
Возникла узкая щель, с той стороны пахнуло огнем и серой. Лицо Михаила обожгло дуновением сухого прокаленного ветра, но сразу же через щель протиснулась Аграт, прекрасная и ослепительная в подчеркнуто сексуальной красоте демоницы.
Щель за нею моментально беззвучно сомкнулась, она скользнула безразличным взглядом по Михаилу и развернулась к Азазелю, быстрая и тонкая в талии, но с богатой грудью и пышной гривой смолисто-черных волос.
– Кезим только что собрал отряд!
Голос ее прозвучал резко и требовательно, но Азазель посмотрел на нее со снисходительной иронией.
– Догадываюсь, – ответил он равнодушно. – Не стоило тебе показываться ради такой малости. Узнают, получишь трепку.
Она посмотрела на него рассерженно:
– Я старалась быть полезной!
Он отмахнулся:
– Без сопливых скользко.
– Азазель!
Он сказал медленно:
– Ну-ну, говори.
Она взглянула с вызовом, Михаилу показалось, что едва удержалась от того, чтобы топнуть, только голову вскинула еще выше:
– Ты же знаешь, зачем я на самом деле!
– Знаю, – согласился он мирно.
– Я могла бы помочь вам, – сказала она требовательно. – Но ты знаешь мое условие.
Михаил нервно взглянул на дверь, руки помыть пара минут, сейчас Синильда выйдет, повернулся к Азазелю, а тот пристально смотрел на Аграт, раздумывал, наконец произнес холодно:
– А ты знаешь мое.
– И ты все еще на нем настаиваешь? – спросила она.
– Безусловно, – ответил он строго. – Безусловно.
Она покачала головой:
– Я ни за что… ни за что…
– Я тоже, – отрезал он. – И ты знаешь, для торговли совершенно нет места. Я защищаю этот мир, а ты свои прихоти.
Она посмотрела ему в лицо с еще большим вызовом:
– Хочешь сказать, уступить должна я?
Азазель вздохнул:
– Аграт… Если бы речь только обо мне, я бы из себя душу вынул и красивым жестом бросил тебе под копыта! Но за мной то, чем не торгуют. Извини… и прощай.
Она сказала враждебно:
– Брехло, у тебя нет души, как у меня нет копыт.
Азазель приподнял брови:
– Я что, такой дурак, что отдал бы тебе душу, если бы она у меня была?.. Ладно, отправляйся, а то у нас тут гости.
Он протянул руку, щель возникла снова и начала раздвигаться. Аграт быстро зыркнула в ту сторону:
– Погоди!..
Азазель задержал руку над головой:
– Ну?
– Ты меня дотоптал, – сказала она зло. – И всю испинал. Сдаюсь.
Он спросил с подозрением:
– Это… в каком смысле?
– Принимаю твои условия, – сказала она еще злее. – Да, твой полный контроль за моим поведением и моими передвижениями! Надеюсь, слишком злоупотреблять не будешь, хотя ты вообще-то свинья, хоть и козел. Хермонский, что вообще козлее и не бывает!
Он подумал, колеблясь и рассматривая ее испытующе, Михаил вообще затаил дыхание, не понимая, что происходит, и о чем речь, и вообще, Азазель как будто забыл, что Синильда ушла всего лишь помыть руки, сейчас вернется…
Наконец Азазель ответил с явной неохотой:
– Чувствую, будут с тобой неприятности. Но… хорошо. Беру под свою защиту.
Она вздохнула с облегчением:
