Азазель тут же вскинул трубу на плечо, взяв демоницу на прицел. Она остановилась, на ее красивом лице проступило капризно-надменное непонимание.
– Это что, оружие? – поинтересовалась она нежным мелодичным голосом. – Я защищена от магии!
– Не от этой, – сообщил Азазель.
Снаряд вырвался из трубы, оставляя огненный след, и оборвался, ударив ее в живот. Она вскрикнула, ее отбросило на несколько шагов, там на полу медленно привстала на дрожащих руках и ногах, взгляд ее снизу вверх был испуганным и полным боли.
– Ты меня… ты меня ранил?
– Не убил же, – буркнул Азазель, но в его нарочито равнодушном голосе Михаил уловил озадаченность. – А мог бы, но я милосердный! Оцени.
Она с трудом поднялась на дрожащих ногах. Ладонями зажимала рану на животе, хотя, на взгляд Михаила, ее должно бы разметать в клочья не крупнее ногтя.
– Что у тебя за… магия, – проговорила она трепещущим голосом. – Ты меня так сильно… задел…
– Разве это сильно, – сказал он с подчеркнутой небрежностью, – вот если бы Мишка, он жестокий, а я так, чуть-чуть. Говори, сколько вас всего? Где остальные?
Она ответила слабым голосом:
– Я ничего не скажу!
– Правда? – переспросил он и, передав лаунчер Михаилу, быстро выдернул из кобуры пистолет. – Какая бы у тебя ни была шкура, но у меня особые… гм… лезвия.
Она проговорила так же надменно, но с неуверенностью в голосе:
– Ты меня не сломишь!
Он молча выстрелил ей в ногу. Михаил видел, как от удара этой особой пулей из ее колена, разорвав толстую кожу одежды, во все стороны брызнула кровь. Обизат упала на пол и, зажимая ладонями рану, жалобно вскрикнула в ужасе:
– Ты что сделал?.. Но я все равно…
– Да ну, – сказал он и выстрелил ей в другую ногу.
Михаил ухватил его за руку.
– Перестань, это женщина!
– Правда? – спросил он с сомнением. – Да, сиськи на месте, а в остальном это змея, а не женщина, хотя они все, конечно, еще те…
Он начал ловить в прицел ее руки. Михаил крикнул:
– Прекрати! Она что-то хочет сказать!
– А чего ж не говорит? – ответил он.
Она вскричала тонким испуганным и полным боли голосом:
– Не делай так! Я истекаю кровью!.. Сейчас придет великий Кезим, он вас всех… Почему он не идет?
– Разминулись? – спросил Азазель злорадно. – Да, подземный храм великоват. Слухи расходятся медленно. Но я из любезности сообщу, что Кезим больше не придет. И даже не приползет.
– Что? – вскрикнула она в ужасе. – Почему не придет?
– Он как бы погиб, – пояснил Азазель. – Вот этот мальчик, что тебя защищает, его и прихлопнул. Да так, что никакие силы ада, никакие его князья не восстановят и не вернут в этот мир. И ни в какой еще. Ни завтра, ни через сто лет. Здорово, да? Сам не ожидал.
Она бросила быстрый взгляд огромных глаз на Михаила, в котором тот помимо недоумения уловил жгучую ненависть и жажду отомстить.
– Тогда, – проговорила она медленно, едва сдерживая боль, – тогда я… имею право сказать… Мы пришли сюда, чтобы составить великому Кезиму достойную и почетную свиту на земле. И выполнить все его приказы. Он должен был взять то, что ему принадлежит по праву.
– По праву? – переспросил Азазель. – Я что-то пропустил в своде законов и правил. По какому праву?
Она кривилась от боли и обеими ладонями зажимала рану на колене, между пальцами толчками пробиваются красные струйки.
– По праву силы! – ответила она гордо. – А что, есть другие?
Азазель подумал, кивнул:
– И это все? Ладно, поверю.
Михаил подпрыгнул, когда грянул еще выстрел, голова демоницы откинулась с дырой во лбу, а сама она бессильно распласталась на каменном полу.
– Ты что сделал?
– А что предлагаешь? – поинтересовался Азазель участливо. – На кону существование человечества, а ты с нею нянчиться?.. Как?.. Зачитаешь ей права?.. Объясни мне, умник.
Михаил остановившимися глазами смотрел, как он небрежно сунул пистолет в кобуру и быстрыми шагами пошел в сторону выхода.
– Азазель…
Азазель обернулся, во взгляде метнулось картинное бешенство:
– У нас равноправие, запомни!.. Женщины почувствуют гендерное неравенство и по судам затаскают, если не будешь их убивать так же, как и мужчин!
Михаил снова оглянулся, одежда и плоть уже сползли с прекрасного тела Обизат, затем рассыпались и белые кости, превращаясь в пыль, что осела на каменный пол, а там быстро растворилась в нем.
– Она… насовсем?
Азазель, уже не разыгрывая патетического возмущения, с полнейшим равнодушием пожал плечами:
– Не знаю, она из новых. Либо за несколько лет восстановится, либо исчезнет навсегда. В зависимости от ее мощи.
Бианакит и Аграт вскоре догнали, раскрасневшиеся и запыхавшиеся, Азазель окинул их быстрым взглядом, поинтересовался с ноткой успокоения:
– Как те?
– Крепкие, – ответила Аграт с уважением. – Кезим подбирает умелых воинов. Если бы Бианакит не ударил им в спины…
– Тогда больше так не рискуйте, – сказал Азазель строго. – Все мы постепенно наглеем, увы. На этом и попадаемся. Даже тогда, когда специально и не ловят. А если ловят, то вообще…
Аграт в женском нетерпении убежала по залам вперед, а там далеко ликующе завопила:
– Веревка, наша веревка!.. Можно, я вылезу первой?.. Эх, как жаль, что эти подземелья закрыты для быстрых перемещений…
– Первым Бианакит, – распорядился Азазель строго. – Потом ты. А мы, уж ладно, последними.
Бианакит поднялся быстро и ловко, словно бегущий вверх по тонкой паутине большой паук. Аграт просто обвязала конец вокруг пояса, и Азазель и Михаил наблюдали, как Бианакит втащил ее наверх без усилий с ее стороны.
Провожая взглядом ее фигурку, Азазель сказал с облегчением:
– В тебе мощь архангела и возможности элементаля… Главное же, никто не узнает жителя Брия, даже если спустишься в ад!
Михаил вздрогнул, посмотрел расширенными глазами.
– Скотина, – проговорил он дрогнувшим голосом, – вот к чему ты вел?
