– Может, и скажу… – и опять прикрикнул: – Если признаешься: кто таков?!
– Ладно, ладно, – покладисто стал я признаваться. – Титул генералиссимуса, может, я и не заслужил. Но талант художника во мне несомненный. Имя… ну имя тоже можете выдумать какое угодно, лишь бы солидно звучало. В остальном я такой же, как все.
– М-да? Не верится как-то, что-то в тебе не так… Вот сердцем чувствую, зло в тебе сидит. А какое именно?.. Понять не могу.
По поводу иного внутреннего строения местных аборигенов мы уже с Леней успели договориться и принять нужные меры. Его и пупса я прикрыл, а уж себя тем более перекроил для магического просмотра снаружи. Но, видимо, главный жандарм что-то необычное во мне улавливал, а может, на подсознательном уровне выявил во мне опасного чужака?
Через минуту разглядываний он признался:
– Меня совершенно не волнует, если ты окажешься шпионом из Закатных княжеств. Лично мы – с ними не воюем. Хуже будет, если ты окажешься выходцем из… – только после тяжелой паузы выдал: – …Мертвого Моря!
И впился в мое лицо очередным пристальным взглядом. Мне и играть не пришлось ошеломление, неверие, страх и возмущение:
– Там же никто не живет! Или я на краба похож?!
– Тогда почему тебя нашли на камнях во время отлива?!
– Да в вотчине зуава Бартерикса на меня куча бродяг напала! – это я уже давно продумал. – И всего-то из-за парочки комплиментов какой-то городской красавице. Их много, я один. Чудом удалось вырваться, а убегать пришлось в самый низ. Ну и там чудом наткнулся на открытую аппарель, которую ремонтировали техники. Она на втором ярусе была открыта. И ничего иного не оставалось, как с той высоты прыгнуть в море. Иначе убили бы. Выплыл на камни тоже чудом, еле оклемался, да и пошел вдоль стены. А тут слышу грохот вверху, потом осколки окон, куски тел и камни стали падать. Тоже чудом мне на голову все это не попало. И странным все светящееся в падении мне показалось, словно светилось изнутри. Ну я и стал присматриваться…
– Светилось? – озадачился местный экселенс. – С какой стати?
– А мне почем знать? Сам поразился. Вначале довольно ярко все упавшее светилось, а потом померкло. Ну разве что куски стекла дольше всего что-то из себя источали.
Многозначительно покивав на это, Сток-Лир обратился к десятнику:
– Ну вот, одну несуразность расплели, никакой этот парень не ночник, как ты утверждал. В полном мраке он видел упавшие детали благодаря их свечению.
– А с чего бы это они светились? – недоверчиво вопрошал Килтер Саградо. – Тогда как обломки в самой спальне выглядели самыми обычными.
– Может быть две причины, – чуть не перешел на лекторский тон Сток-Лир. Но, покосившись на меня, сам себя оборвал: – Потом с тобой поделюсь своими догадками. А сейчас, – он опять развернулся ко мне, – пора нашему гостю отправляться на работу…
– В поле? – притворился я озадаченным и чуть напуганным.
– Хорошо бы, – притворно вздохнул главный жандарм. – От крестьян и садовников – никогда нет проблем. Но разве ты сумеешь работать тяжелой мотыгой?
– Зачем мотыгой? – обиженно фыркнул я. – Мне доступны секреты производства того же мескаля.
– М-м? А что это такое?
– Ну-у-у… Это алкогольный напиток, сродни текилы, – несколько запоздало я вспомнил, что, по рассказам Сюзанны, здесь такие напитки неизвестны. Вроде бы.
– Первый раз слышу о таких, – признался главный жандарм. – Какой они крепости и из чего делаются?
– Из агавы… И крепость чуть меньше, чем Шерденский кальвадос. Но зато вкус, м-м!.. Специфический! Только вот мой учитель категорически настаивал на сохранении этого древнейшего секрета, перешедшего к его роду от самих Строителей. Он бы и мне не рассказал, но детей у него не было, из учеников только я остался, потому и передал в наследство, помимо умения рисовать, еще и свои сокровенные семейные тайны.
– Понятно, – саркастически хмыкнул экселенс, нисколько не поверив в ценность моих знаний. И вынес вердикт: – Очередные бабушкины сказки!
– А вот это зря! Могу приготовить за… за семь, максимум восемь дней.
– Вот если тебя не казнят сегодня, – оборвал меня грубо Сток-Лир. – Тогда и предложишь свои секреты в уплату за лучшую работу. Может, тебе кто и поверит. А пока топай следом за десятником.
Ладно, чего тут в самом деле болтать не в тему? И я двинулся следом за Саградо. Правда, уже за первым поворотом коридора стал оживленно расспрашивать:
– Куда ты меня ведешь?
– В княжеский замок, – покладисто стал отвечать мой знакомец. Но вначале оглянулся с опаской через плечо. – Там неприятность одна…
– Связанная с последствиями Волн?
– С тобой связанная…
– Потому и раздаются эти пошлые намеки о казни?
– Именно!
– И что же я там натворил? Плохо ел? Не танцевал? Или в носу ковырялся? Ну! Не томи!
– Хуже! – Килтер опять оглянулся по сторонам и огорошил: – Как ты усыпил княгиню, так она и спит до сих пор. Что ни пробовали, никак разбудить не могут.
– Ы-ы-ы?.. Я-то тут при чем? – Я даже на месте замер от такого обвинения. Ну и тут же последовало объяснение:
– Все решили, что это твой рисунок виноват, называющийся «Спящая красавица». Дескать, колдовство злое получилось. А вот если нарисовать картину «Бодрствующая красавица» – княгиня-то и проснется.
Только чудом я удержался от рвущегося изнутри хохота. Это ж надо такую ахинею придумать?! Ну и каким больным надо быть, чтобы такое выдумать? Да я скорей догадаюсь, что это недоброжелатели каким-то сонным зельем княгиня облили, а теперь пытаются отвести от себя подозрение. Так сказать, свалить с больной головы на здоровую седалищную часть. А тут и я вполне удачно для заговорщиков подвернулся под руку.
Хорошо это для меня? Скорей всего да. Ведь никто не догадывается о моих целительских умениях. Уж всяко-разно я свою заказчицу и натурщицу разбужу, а дальше уже пусть она сама разбирается и выискивает, кто ее живота лишить пытался.
Эти мысли у меня на ходу проскользнули, и уже на выходе из тюрьмы я шествовал с важным видом, с улыбкой и с чувством несомненного превосходства. Еще и охранника, пусть и совершенно незнакомого с виду, предупредил:
– Любезный, тут вскоре должен мой должник подойти с несуразным жирдяем на пару, будет меня искать. Так передай ему, что я некоторое время буду возле княгини.
– Хорошо, передам, – кивнул тот.
А когда мы отошли чуть позже, десятник недоверчиво уточнил:
– Вижу, ты ничего не боишься?
– Не боюсь. Потому как никакой вины за собой не чувствую. Вот увидишь, как в моем вопросе быстро разберутся.
– Ну да… Нарисуешь нужную картину, и княгиня проснется?
