Кажется, не я один изумился такой витиеватой казни. Князь и тот молчал, выслушивая апеллировавшего к нему ветерана. Чем я и воспользовался, приблизившись и бесцеремонно похлопав горлопана по плечу:
– Ну зачем так нервничать, уважаемый? Нервные клетки никаким волшебством не восстановишь, а в вашем возрасте каждый час жизни надо беречь, проводя в покое и благости.
Говоря это, не пожалел искорку малого усыпления, которая обычно вызывает жуткую сонливость у любого разумного существа. Она не усыпила моего оппонента, зато резко его успокоила, и он как-то адекватнее стал соображать. С пренебрежением сбросил мою руку со своего плеча и уставился мне в глаза:
– Маляр, ты еще скажи, что талантами целителя обладаешь!
– Чего уж там, скажу. Обладаю. Мой учитель мог лечить почти все болезни, ну и меня малость подучил.
Похоже, мое поведение князю понравилось, потому как спросил уже без чрезмерной спеси в голосе:
– И что ты предлагаешь?
– Для начала пусть все посторонние выйдут из спальни. От нехватки свежего воздуха здесь можно задохнуться. А останутся только целители, с которыми мы и произведем должный осмотр.
Не успел я договорить, как кто-то из придворных во-зопил:
– Не слушайте его, ваше сиятельство! Этот чужак еще и вас заколдует и умертвит потом! Лучше его сразу казнить!
– Молчать. И все пошли вон. Целителям – остаться.
Видать, такие вот слова, сказанные князем без всяких эмоций, пугали придворных больше всего. Они ринулись прочь, чуть не затаптывая друг друга. А к кровати приблизилось двое мужчин и одна женщина. Они опасливо и с некоторой ненавистью поглядывали на старика, из чего делался простой вывод: тот их задрал своими нотациями, авторитарными наскоками и бессмысленными нравоучениями. Наверное, они толком и осмотреть до сих пор не могли княгиню.
Зато я старался не терять времени:
– Ну вот, здесь остались самые сведущие, поэтому приступим к осмотру!
– Будете ее раздевать? – ухмыльнулся князь. А чего раздевать-то? И так дама лежала в почти прозрачной ночной сорочке.
– Для начала – необязательно, ваше сиятельство. Ну разве что вы, сударыня, – обратился я к коллеге, – будете по чуть-чуть поворачивать тело ее сиятельства…
– А что это даст? – проскрипел старый ворон. У него хоть и слипались глаза от сонливости, но сдаваться он не собирался. – И для чего поворачивать тело?
– Попробуем отыскать нечто, мешающее больной проснуться, – пояснил я. – Для начала, так сказать…
И сам, первый, взялся водить ладонями над телом спящей правительницы. Конечно, сразу отыскать причину такого глубокого сна я не надеялся, но когда по истечении четверти часа у нас не оказалось никаких результатов, меня охватило беспокойство. Точнее, результат некоего отравляющего воздействия в крови наблюдался, но где источник этого воздействия – выявить не удавалось. Отравили с пищей? Так вроде спала с момента нашего расставания. Отравили еще во время ужина? Так я бы сразу заметил, когда рисовал.
Хорошо хоть местный патриарх от медицины замолк, борясь с накатывающей сонливостью, и не мешал нам.
Поэтому я уже в третий раз, со всем тщанием стал сканировать каждую клеточку тела княгини. Ничего старался не пропустить, за что и был вознагражден неожиданным результатом. Правда, место воздействия с инородным предметом оказалось достаточно странным и редким. Пятка! Именно в пятке правой ноги оказался кусочек иглы или миниатюрный наконечник длиной около сантиметра, который и вызывал глубокий сон, весьма похожий на кому.
После конкретного обнаружения и остальные целители узрели, так сказать, колдовскую гадость. Вынимать иглу сразу мы не стали, начав обсуждать не столько последствия этого странного воздействия, как сам факт его применения. Кто? Когда? И как выявить опасного предателя из круга придворных?
– Тут сложностей не будет, – успокоил нас князь. – Проведем перекрестный допрос да под воздействием менталистов и выявим затаившуюся сволочь…
Казалось бы, дедушка уже почти спит, но все равно продолжил вякать:
– Но первый подозреваемый – это художник! Его надо пытать со всем пристрастием! Потому что он оставался без посторонних с княгиней и мог неизвестно что с ней вытворить. Недаром ведь она уснула, именно будучи с ним наедине.
Князь скривился так, что сразу стало понятно: о шашнях своей супруги и про ее развлечения с деятелями разных искусств он знает все. Но на слова старика все-таки кивнул:
– Разберемся! – И уже нам конкретно, с подначкой: – Так вы иглу вынимать будете или пусть «Спящая красавица» спит вечно?
Троица целителей сосредоточила свои взгляды на мне. Вроде и простое действо на первый взгляд, но все же, все же… Да и глубоко игла сидела, прикрытая сверху слоем кожи. Надо делать разрез, чтобы ухватить пинцетом. И хоть как мне ни хотелось показывать всех своих умений, решил вытащить кусочек стали силовыми захватами. Мелочь вроде, а одного процента энергии в личном хранилище не стало.
Это меня и расстроило настолько, что я решил хоть кому-то пакость сделать, сгоняя зло. Да заодно и проверить, насколько оправданы надежды моей сокамерницы на хорошее к ней отношение власть имущего.
Поэтому предложил, пока шло наблюдение за медленно просыпающейся княгиней:
– Ваше сиятельство, хочу вам кое-что сообщить. Но только персонально, на ухо, потому что это касается одной моей близкой подруги.
Тот покрутил в сомнении носом, но разрешил:
– Давай, сообщай…
Обойдя кровать, зашептал на ухо правителя:
– В тюрьме, в первой камере, сейчас находится ваша добрая приятельница. Она очень надеется, что вы ее помните и не растеряли сердечную привязанность к ней. Она уже там более двух недель томится, не имея возможности дать о себе весточку на свободу. И зовут ее Сюзанна.
При этом я наблюдал внимательно за аурой князя. В ней последовательно мелькали непонимание, надежда, восторг, гнев и желание жестокой мести. Но внешне он себя держал в руках великолепно. Да и мне первый вопрос задал шепотом, чтобы никто посторонний не услышал:
– Почему ты ее назвал близкой подругой? – Нетрудно было догадаться, что он ревнует и весьма озадачен.
– Нет, интимной близости между нами не было, – пустился я в объяснения. – Но так уж получилось, что Нестор Брайк перевел Сюзанну в мою камеру и нам пришлось спать на одной кровати. Но именно спать, и ничего больше. Попутно во время общения мы с ней подружились, и я пообещал ей помочь.
– Кто еще знает о вашем совместном проживании в одной камере? – спрашивал спокойно, но внутри у него все бушевало от нарастающей свирепости. Опасный, очень опасный человек.
Ну и мне ничего не оставалось, как закладывать всех подряд:
– Охранники знают, но они там люди подневольные. Еще экселенс Сток-Лир какие-то нелепые обвинения оглашал, десятник Саградо – тоже в курсе, хотя и против творимого начальством безобразия.
