Продуманный и хорошо организованный отход на новые позиции в первые месяцы войны был редкостью. Ведь отход — один из самых сложных видов боевых действий — до войны считался в Красной Армии признаком слабости и почти не изучался. Теперь за это, как и за другие просчеты заскорузлой военной доктрины, приходилось расплачиваться.
В это тяжелое, критическое для страны время Жуков, как и в период пребывания на Ленинградском фронте, идет на ряд крайних мер, чтобы решительным образом развернуть все соединения и части лицом к врагу. 13 октября он вместе с членом Военного совета фронта Булганиным подписывает приказ: «Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте».
Тем временем командование группы армий «Центр» уже уверовало в то, что советские войска разбиты и деморализованы. 14 октября перед своей 4-й армией и подчиненной ей 4-й танковой группой оно ставит задачу без промедления нанести «удар в направлении Москвы, имеющий целью разбить находящиеся перед Москвой силы противника и прочно захватить окружающую Москву местность, а также плотно окружить город.
2-я танковая группа с этой целью должна выйти в район юго-восточнее Москвы с таким расчетом, чтобы она, прикрываясь с востока, охватила Москву с юго-востока, а в дальнейшем также и с востока. Имеющие важное значение для снабжения Москвы промышленные районы Сталиногорска, Тулы и Каширы должны быть захвачены как можно быстрее и прочно прикрыты.
4-я армия с подчиненной ей 4-й танковой группой, с эшелонированием на своем правом фланге моторизованных частей должна выполнить окружение или охват Москвы с юга, запада и севера, прикрываясь с севера и с северо-востока. Возможно, что в дальнейшем возникнет необходимость удара моторизованных частей в направлении на Ярославль и Рыбинск…».
[251]
Противник был настолько уверен в скорейшем захвате Москвы, что 14 октября командующий 4-й армией напомнил своим войскам о порядке действий в городе: «Согласно категорическому приказу фюрера и главнокомандующего вооруженными силами войска не должны вступать в центр города Москвы. Границей для наступления и разведки является окружная железная дорога…»
Гитлер был уверен в том, что в ближайшие дни удастся овладеть Москвой, Сталин не был уверен, что ее удастся удержать. Еще 8 октября он подписал постановление ГКО о проведении специальных мероприятий по уничтожению предприятий и других объектов в Москве и Московской области в случае захвата столицы немецкими войсками. Эта задача возлагалась на «пятерку» под руководством заместителя наркома внутренних дел Серова. 15 октября ГКО принимает постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы»:
«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев. (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)».
[252]
Слухи об эвакуации породили панику среди населения Москвы. На вокзалах спешно грузились эшелоны заводов и учреждений. Многие чиновники на персональных и частных машинах удирали из города, немало людей уходило пешком на восток. В городе начались грабежи и беспорядки. На большинстве дорог возникли пробки, что создавало реальную угрозу срыва переброски и снабжения войск.
Не будем гадать, верил ли Жуков в эти дни, что Москву удастся отстоять. Ясно одно: для него дороги на Куйбышев не было. Подписывая приказы «Ни шагу назад!» со всеми вытекающими из них последствиями, он соизмерял их со своими представлениями о воинском долге, зная, что сам в критическую минуту не дрогнет и не побежит. Он никогда и ничего не доказывал окружающим — просто всегда делал то, что считал нужным, поступал так, как велела совесть. Обладая незаурядным мужеством и смелостью, он терпеть не мог кичливости и показного бесстрашия, был всегда спокоен под бомбежками и артобстрелами, на передовых и в различных передрягах, нередко случавшихся на дорогах войны. Очевидцы утверждают, что он никогда не носил при себе оружия, лишь иногда прихватывал в поездки табельный пистолет, который держал в «бардачке» служебной машины. Война для него, как для настоящего солдата, была работой, которую он выполнял с полной отдачей сил, чаще — на пределе человеческих возможностей.
Жуков делал свою работу и тогда, когда враг захватил Боровск, а немного позднее — Малоярославец и Можайск. Сложности в этой работе усугублялись тем, что линия Западного фронта оказалась чрезмерно растянутой, а это сильно затрудняло управление войсками. Поэтому 17 октября по решению Ставки ВГК из состава Западного фронта были выведены три правофланговые армии — 22, 29 и 30-я, которые вошли в состав созданного Калининского фронта под командованием генерала И. С. Конева. После этого Жукову можно было сосредоточить все внимание на решении проблем, связанных непосредственно с обороной Москвы.
На тыловых рубежах 5, 16, 33, 43 и 49-й армий, на дорогах, ведущих в Москву, были выставлены противотанковые отряды. Приказом Жукова от 19 октября в их составе предписывалось иметь 1–2 противотанковых орудия, взвод истребителей с гранатами и бутылками «КС», взвод саперов с минами, стрелковую роту.
Одновременно командующий Западным фронтом представил в Ставку ВГК план отхода армий Западного фронта с Можайского оборонительного рубежа:
«1. В случае невозможности сдержать наступление противника на Можайском оборонительном рубеже армии фронта, оказывая арьергардами сопротивление наступающему противнику, отходят главными силами, в первую очередь основной массой артиллерии, на подготавливаемый рубеж обороны по линии Новозавидовский — Клин — Истринское водохранилище — Истра — Жаворонки — Красная Пахра — Серпухов — Алексин. Отход прикрывается всей авиацией.
2. До устройства частей армии на основном оборонительном рубеже организовать и вести бой сильными арьергардами, насыщенными средствами ПВО, с наличием в каждой армии подвижных частей для нанесения контрударов накоротке, задержать противника возможно продолжительное время на промежуточном рубеже Козлово — Гологузово — Елгозино — Новопетровское — Колюбакино — Наро-Фоминск — Тарутино, Черная Грязь — р. Протва».
[253]
