Рейнджер, приоткрыв стекло, напряженно вслушивался. Наконец откинулся.
— Пронесло! — выдохнул он. — Думал уж, не выкарабкаемся.
Анна Игоревна закрутила руками, призывая мужа выпустить ее наружу. Но уже в следующее мгновение сползла меж сиденьями, где ее и вывернуло.
— С воскрешением! — съехидничал Леша. Просевшим, впрочем, голосом.
Через полчаса добрались до фермы.
— На охоту встаем в шесть утра, — деловито объявил рейнджер.
Первой слабо пискнула Юля. Следом нервным смехом зашлась Анна Игоревна. Перебивая ее, загоготал Леша. Дубицкий поначалу сдержался, но смех заразителен, — вскоре его голос присоединился к остальным. А когда уж почти иссякли, прыснул и рейнджер.
На другое утро на той же машине вернулись в Сан-Сити. Обратную дорогу Леша угрюмо сидел, приобняв Юлю. В салоне было непривычно тихо, — отключенные бизнес-телефоны беспомощно торчали из барсетки. Дубицкий и Анна Игоревна пытались его поначалу растормошить, со смехом вспоминая о вчерашнем кошмаре, но тот в ответ едва кивал, — из хлопотливого здоровяка словно откачали воздух.
На полпути рейнджер объявил зеленую остановку.
— Если есть желание, можете отдышаться… Кому надо, мужчины направо, женщины налево. Обещаю не подглядывать, — пошутил он.
Притомившиеся пассажиры полезли наружу.
Анна Игоревна с Юлей, оглядевшись, укрылись в мелком кустарничке слева от дороги.
Дубицкий отошел в сторонку, потужился, — разросшаяся предстательная железа всё больше отравляла жизнь. Беззастенчивый Леша пристроился подле, с любопытством скосился.
— Что? Не журчит? — заметил он.
Анатолий Павлович покраснел, поспешил застегнуться.
— Ничего, отец! Главное, чтоб стоял, — как умел, извинился Леша.
Дубицкий выжидал, не сомневаясь, что последует дальше, — разговор, ради которого попутчик затеял эту поездку. Но Леша, прикусив губу, молчал.
— Мне казалось, вы хотите ко мне с чем-то обратиться, — подсказал Дубицкий.
Леша хмыкнул:
— Хотел. Еще как хотел. Аж до Африки дохотел! — подтвердил он со злым смешком.
— Ну так?.. — поторопил Дубицкий.
— Раздумал. Думал-думал и… Решил, что не хрен своими проблемами других грузить. Да еще с подходцами. В общем, не принимай в голову, отец! Как-нибудь перемужествуем. Пошли на посадку! Похоже, Сусанин торопит.
Рейнджер и впрямь напоминающе махал им рукой.
Стараясь выглядеть бодро, Леша зашагал к машине. Изумленный Дубицкий озадаченно почесал подбородок и двинулся следом.
У шлагбаума путешественников дожидались две машины: такси и крутой внедорожник, возле которого нервно курил Полосухин.
Леша, первым выбравшись из машины, помахал прощально рукой и зашагал к такси.
Юля подбежала попрощаться к Дубицкому.
— Как вы на меня вышли? — спросил тот.
Юля непонимающе заморгала.
— Я — Дубицкий! — произнес Анатолий Павлович. Юлины глазенки округлились. — Тот самый. И ваш друг знал об этом.
— Леша?! — выдохнула девушка.
— Потому вы и здесь.
Юля стояла потерянная.
— Как же это? — пролепетала она. — Чтоб Леша?.. Не сердитесь, пожалуйста. Наверное, его вконец допекло.
— Держите! — Анатолий Павлович протянул ей листок. — Это телефон моего помощника. Он в курсе, ждет. Как прилетите, оформляйте кредит. Я по возвращении подпишу.
— Так это!.. — Юля вспыхнула восторженно, завертелась юлой. — Леша! Леша!..
— В такси по дороге скажете, — остановил ее Дубицкий. — Удачи.
Юля приподнялась на цыпочки, чмокнула Дубицкого в щеку, восторженно чмокнула подошедшую Анну Игоревну и вприпрыжку припустила к такси.
Анна Игоревна обняла мужа за талию.
— Аж светится, — констатировала она. — Вот ты меня ругал, что вечно вмешиваюсь, а, оказывается, он еще в машине… после того… попросил ее замуж
Мысли ее переменились.
— Скажи, когда ты догадался? Еще до того, как эта девочка в машине проболталась?
Морщинки у глаз Дубицкого сошлись в улыбку.
— Так когда?
— Да, считай, сразу, как разговор о кредите услышал. Я, видишь ли, вышел из того счастливого возраста, когда верят в случайности.
— И всё-таки решил помочь? Это после того, что он творил по дороге? Но почему?
— Потому что буйвол, — непонятно объяснился Дубицкий.
Улыбка стерлась с его лица. Анна Игоревна проследила за направлением взгляда. За шлагбаумом Леша, прежде чем влезть в такси, остановился возле Полосухина, что-то коротко шепнул на ухо, после чего тот на глазах будто съежился.
— Неужели этот? — поняла Анна Игоревна.
— Неделю назад он летал в Москву на предварительное собеседование. Похоже, кто-то из тех, кто знал, что полечу сюда, предложил подзаработать… Не устаю поражаться русскому человеку, — Дубицкий озадаченно причмокнул. — Человек десять лет прожил за границей. Проверяли. Хорошие рекомендации. Год добивался этого места. И было чего добиваться: десять тысяч баксов — стартовая зарплата. Это без бонусов. Для него сразу другой уровень жизни. И первое, что делает, — «разводится» на жалкие пятьсот долларов. Гены, что ли, у нас, русских, такие?
— А вот согласись, наконец, что в людях я разбираюсь глубже тебя. Вот сразу в аэропорту не понравился. Как увидела, — сразу!
— В этот раз ты оказалась права, — признал Дубицкий.
— Я всегда права! — безапелляционно отрубила Анна Игоревна.
Дубицкий ласково потрепал жену по волосам. В отношении его к норовистой супруге снисходительная насмешливость причудливо перемежалась с обожанием.
