Книга Фатьянов, страница 49. Автор книги Татьяна Дашкевич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фатьянов»

Cтраница 49

Выходили из вагонов плотно, толпой и направлялись по тропинке мимо старинного церковного подворья боярина Федора Колычева, мимо кладбища на холме, переходили речку…

Дальше стояли писательский городок и дачный поселок, куда и устремлялись недавние пассажиры паровика.

Государственными дачами всех членов союза обеспечить было невозможно. Многие снимали дом в деревне, что было не хуже фондового: ведь каждый хозяин индивидуален, также и его владения. Палисадники, цветники, грядки, свежее молоко по утрам и вечерам, теплые деревенские посиделки на скамеечке под липой, жизнь без расписания — это тоже было замечательно и занимательно.

Когда появилась Алена, Фатьяновы тоже устремились в Переделкино.

Переделкинские холмы, пригорки, ручьи дышали русской щедростью. Несколько подземных ключей било прозрачной, холодной водой, за которой ходили обитатели дач с банками и бидонами. Это били святые источники, о чем не принято было рассуждать — просто брали воду и пили до прозрачной легкости в мыслях и сердце. Издали доносилось постукивание колес паровика, навевающее спокойную грусть отдохновения. Здесь была обстановка и рабочая, и творческая, и домашняя.

Фатьянов нашел самый настоящий деревенский дом без хозяев и поселились в нем все вместе: Фатьяновы с Анной Николаевной, Людмилой, Наталией Ивановной, Ией, Андрюшей и няней.

Утреннее солнышко бликовало на железном рукомойнике, прикрепленном под старой яблоней, в чистых стеклах низких деревенских окон.

По вечерам Алену мыли в тазу, в сиянии радужных мыльных пузырей расплескивая воду. Купала ребенка мама, поливала из ковшика няня Ариша, в полотенце принимала бабушка.

Жизнь большой семьей Алексею Ивановичу доставляла громадное удовольствие. Они усаживались за обеденный стол так плотно, будто прилипали друг к другу. В этой же деревне снимал дачу также Сигизмунд Кац. Он и передал Фатьяновым няню Аришу для маленькой Алены.

Ариша была простой женщиной из нижнего Волочка. Она могла без трепета сердечного сказать выдающемуся Кацу:

— Композихтор-фихтор-пихтор, иди пиши песни: в доме продуктов нет!

Арина нянчила его дочь Марину, но та подросла и ей была нужна уже не няня, а гувернантка с хорошими манерами. А крошке Аленушке заботливая, как орлица, Арина — пусть и не Родионовна — была впору.

Совсем рядом облюбовали домик Немоляевы.

Актер и режиссер, автор доброго мультфильма «Доктор Айболит» и кинофильма «Счастливый рейс», каждое лето сюда привозил своих детей. К Светлане, подвижной, игривой девочке, слава киноактрисы уже начинала подступаться. Восьмилетней, в 1945 году она снялась в фильме «Близнецы», который теперь помнят разве что фанатичные поклонники послевоенного кинематографа. Тогда каждый фильм был событием. По переделкинским тропинкам бегал Коля Немоляев, будущий славный кинооператор.

Это были далекие годы, счастливые годы, когда дети делились на довоенных, военных и послевоенных, и все они были маленькими. Деревушка была переполнена знаменитостями: актеры, режиссеры, композиторы, литераторы, музыканты… На дальней даче жила семья Анатолия Софронова, неподалеку от Фатьяновых селились Матусовские, каждое лето приезжал композитор Бакалов. Бакалов гулял по вечерним тропинкам вдвоем с Кацем — они дружили. Друзья отгоняли вечерних комаров сломленными веточками, рассказывали анекдоты и громко хохотали.

2. Место встречи — пруд

По столь живописной деревушке, клонящейся к реке деревянной, крепкой улицей, шел не менее живописный поэт к рыбному Переделкинскому пруду. На плече он нес удочки и был заметно спокоен и задумчив. Издали можно было узнать в нем Алексея Фатьянова по красной в синюю полоску экзотической пижаме из трофейного бархата, подаренного отчимом Галине. Галина сшила мужу пижаму на уроках кройки и шитья в Центральном Доме литератора. В барской этой пижаме Алексей Иванович садился с удочками на береговую траву и удил рыбу.

Алексей Иванович любил рыбалку. Отчего-то именно в те утра, когда он наряжался в эту багряно-синюю пижаму, рыба хорошо шла к нему на крючок. А оттуда — под ножик в искусных руках Галины Николаевны, и далее в кастрюлю, на сковородку.

Александр Александрович Фадеев, не боясь спугнуть клева, кричал ему через пруд:

— Ага-га! Палач в выходной день! Доброе ли утро?

С легкой руки руководителя Союза к нему так и припало это совсем неподходящее, кровавое прозвище. Так что, в некотором смысле, а точнее — в осмыслении рыбьей доли, Фадеев со своим прозвищем был прав.

Впрочем, где деревня — там и клички.

А на пруд ходили все — писатели и не писатели.

Это был дикуссионный клуб под открытым небом. Долго очевидцы вспоминали случай, произошедший на его водах в первые послевоенные годы.

Дело было так.

Однажды приехал сюда на летний отдых некий писатель из Ростова-на-Дону. А вечерком по общепринятой традиции вышел прогуляться на пруд. Поравнявшись с берегом, он встал на его краю, загляделся на усыпанную кувшинками темную зыбь, глубоко задумался… Кто-то из веселых композиторов решил над ним подшутить. Публика с любопытством наблюдала, как он подкрался сзади к гостю с Дона и толкнул его в спину. Резко выпав из мира грез, задумчивый литератор шлепнулся в пруд, в чем стоял. Эта смешная сценка в духе американских кинокомедий вызвала бурю веселья на берегу. Но потеха быстро сменилась паникой — человек плавать не умел, он начал тонуть. К нему ринулись «спасатели», на ходу срывая с себя тенниски и кеды. Казалось, ростовский писатель вот-вот захлебнется, его уже поглощала вода, но вдруг над прудом показалась его рука с красненькой книжечкой, и панически торжествующий голос возвестил:

— Партбилет! Партбилет!

И как-то сразу его стали называть между собою обитатели Переделкина «Партбилетом».

Потом долго все шутили друг с другом:

— Ты на пруд? А партбилет не забыл?

Или:

— Рыбачишь… Сколько партбилетов поймал?

Время скрыло от нас фамилию преданного партии литератора. А скорее всего, эта история — один из переделкинских мифов, которые творятся здесь походя, как литературные упражнения…

Но не миф, что в Переделкине Алексей Иванович едва не погиб.

В то лето начала пятидесятых его семья снимала дачу в одном доме с Матусовскими. У Фатьяновых были комната и терраса. Алексей Иванович к ночи на террасе разбирал раскладушку, долго читал, засыпал с соловьями. А в комнате жили женщины, няня и младенцы — уже появился Никита. Терраска была небольшой. Прямо над лежанкой Алексея Ивановича висел электрический счетчик. Как старый счетовод, он умиротворенно гонял черно-белые костяшки по проволочным поперечинам и привычно жужжал колесиком.

Фатьянов спал, когда началась гроза. Вдруг прямо в счетчик ударила молния. Загорелись постель, стена, но, слава Богу, поэт успел вовремя проснуться, отскочить и сразу принялся тушить огонь, оберегая от опасности семью. Ариша, путаясь в полах сшитой Галиной Николаевной ночной сорочки, мазала ему лоб и руки йодом и икала от страха.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация