Оглядевшись, Эйн-Гиль заметил два египетских танка. Он определил, что это Т-34, на расстоянии 1500 м движущиеся с северо-запада на юго-восток. «Паттоны» его и Бенни Инбара находились немного впереди роты, у которой так и не нашлось времени должным образом перестроиться после прорыва через египетские укрепления. Египтяне успели выпустить по Эйн-Гилю и Инбару шесть снарядов, прежде чем те сумели занять удобную огневую позицию. Бенни Инбар получил осколочное ранение в шею, но продолжал участвовать в бою.
Два вражеских танка спустились с холмов и исчезли из виду. По сообщениям, поступившим от танкистов его части, Эйн-Гиль сделал вывод, что виденные им танки входят в состав большого формирования, направлявшегося для блокирования направления наступления по уничтоженной дороги с юга. Таким образом, с юга же они имели возможность обойти Эйн-Гиля. Комроты всецело захватила идея переиграть противника: обойти с фланга тех, кто обходит с фланга его. Он приказал четырем своим «Паттонам» двинуться на юг и встретить египтян, создав у неприятеля впечатление, что он располагает преимуществом. Тем временем Эйн-Гиль и другие пять «Паттонов» зайдут египтянам в тыл, сократив дистанцию до 1000 м. Выехав на холм, чтобы иметь лучший обзор, лейтенант увидел шесть египетских танков, часть которых оказалась к нему кормой, часть — бортом. Он молил Бога, чтобы четыре «Паттона» быстро добрались до египтян, но их продвижение, как казалось ему, заняло целые века. Эйн-Гиль уже начал сомневаться в разумности своей затеи.
Наконец, после пяти невыносимо долгих минут ожидания четыре «Паттона» появились перед противником, что, по-видимому, сильно обрадовало египетских командиров, которые изготовились использовать все свои преимущества: рельеф местности и численное превосходство. Вражеских машин насчитывалось свыше шести — всех Эйн-Гиль не видел. Египетские танки открыли огонь по четырем «Паттонам». В тот же миг Эйн-Гиль и Бенни Инбар, сопровождаемые еще тремя «Паттонами», устремили свои танки на огневую позицию и первыми же выстрелами подожгли два египетских танка. Только позднее установили, что это тяжелые советские ИС-3, обладавшие самой сильной броней из когда-либо производившихся танков.
Экипажи «Сталиных» пришли в замешательство и попытались поменять позицию, что неизбежно ставило их в невыгодное положение по отношению к четырем атакующим их в лоб «Паттонам». Египетских танки двигались медленно, и также медленно и нерасторопно принимали решения управлявшие ими люди. Прежде чем они изменили позиции, развернулись, перезарядили пушки и смогли наконец стрелять, Эйн-Гиль и Бенни Инбар подожгли еще три «Сталина». Бой закончился. ИС-3 замерли в разных положениях: некоторые в изначальной позиции, другие успели развернуться или только начать разворот. Скоро в них воспламенились боеприпасы, башни двух взлетели на воздух, одна приземлилась на собственное место, но только вверх тормашками.
Эйн-Гиль окончательно потерял 7–1. Он попытался установить радиоконтакт с командиром батальона, подполковником Ури, но безуспешно. Он посоветовался сам с собой и решил продолжить наступление. Противотанковые орудия врага дислоцировались у Кафр-Шана, южнее дороги на эль-Ариш. Он повернул в этом направлении, но ошибся в расчетах и вместо Кафр-Шана вышел значительно западнее, к Шейх-Зувейду, находившемуся в зоне действий бригады «D». Здесь Пинко попытался задействовать Эйн-Гиля в атаке на Джеради. Однако в 13.00 возобновился радиосвязь с подполковником Ури, который приказал лейтенанту оставаться там, где он находится, и ждать дальнейших приказов.
Рота «Паттонов» капитана Амоса имела задание защищать южный фланг полковника Рафуля, затем, рассредоточившись к западу от разрушенной дороги, уничтожить позиции египетской артиллерии. Он завершил выполнение своей части плана и прибыл с батальоном парашютистов, чтобы атаковать противотанковую концентрацию Кафр-Шана. Отсюда ему предстояло с тыла штурмовать вражеские позиции южнее Рафахского перекрестка. Рота потеряла один танк, который напоролся на мину, и другой, самого капитана, в котором испортилась гидравлика. Капитан Амос пересел в другой танк. По пути в Кафр-Шан рота наткнулась на опорный пункт, удерживаемый двумя ротами с большим количеством противотанковых орудий. В жестоком бою израильтяне разгромили неприятеля, затем рассредоточились и начали обстреливать Кафр-Шан. На этом этапе у капитана Амоса было одиннадцать «Паттонов».
«Паттоны» вошли в Кафр-Шан вместе с парашютистами. Капитан Гиора Эйтан, племянник полковника Рафуля, ехал на своей полугусеничной бронемашине рядом с «Паттоном» капитана Амоса по проселку в деревне, на улочках которой прятались в засадах египетские пехотинцы и танки. Восточнее деревни дислоцировались еще двадцать два Т-34, входивших в комплекс ПТО египетской обороны.
Паттон Амоса возглавлял колонну. Капитан первым заметил египетский Т-34, затаившийся в улочке слева и прицеливавшийся в бронемашину комроты парашютистов. Амос выстрелил, и Т-34 заполыхал. В тот же миг Гиора указал направо, на второй Т-34, прятавшийся на расстоянии около шестидесяти метров за кактусами, но сделал это, на мгновение опоздав. Т-34 выстрелил и попал в полугусеничную бронемашин, которая вспыхнула и взорвалась. Капитан Гиора Эйтан погиб. Амос быстро развернул пушку в направлении Т-34. Два танка выстрелили одновременно, и оба попали в цель. Амос и его люди выскочили из горящего танка и покатились по земле, пытаясь погасить одежду. Когда Амос поднялся, его рубашка превратилась в безрукавку, а брюки — в шорты.
Тем временем остальные «Паттоны» его роты уничтожали египетские танки, находившиеся восточнее деревни. Капитан Амос взобрался в другой «Паттон» и продолжал сражаться, пока Кафр-Шан не был занят и зачищен.
Рота капитана Дании также завершила осуществление первой части плана. Сначала она выполняла задачу прикрытия южного фланга оперативно-тактических сил, а затем атаковала позиции вражеский артиллерии. Поскольку Эйн-Гиль потерял 7–1, командир батальона подполковник Ури возложил это задание на капитана Дании, приказав ему направиться к разрушенной дороге и следовать вдоль нее на север. Но бог войны распорядился по-своему, и капитану Дании тоже было суждено потерять 7–1.
Сначала все шло хорошо. Рота Дании продвигалась на север вдоль дороги, парашютисты следовали за ними на полугусеничных бронемашинах. Оборонную зону бригады египтян защищала пехота, бронетранспортеры, полевые орудия на грузовиках и противотанковые пушки. Два головных взвода нанесли удар по противотанковым орудиям, и около тридцати из них были подняты на воздух первыми же выстрелами. Затем «Паттоны» атаковали оборону врага в самой узкой ее части и расширили участок прорыва — египетские солдаты в панике бежали от них. Когда Дании счел задачу выполненной, он резко повернул влево, где, по его мнению, находился Рафахский перекресток. Совершив этот маневр, он, однако, потерял трассу уничтоженной дороги. Поиск ее особенно осложняло обилие песка в низинах. Так Дании потерял 7–1, который остался далеко позади, поскольку полугусеничные бронемашины с трудом преодолевали глубокий песок. Как уже не раз случалось, египтяне оправились от перенесенного замешательства и, когда «Паттоны» Дании прошли сквозь их позиции, вернулись на свои места, готовые встретить десантников 7–1. Тот уже утратил преимущества, которые обеспечивали ему «Паттоны». Кроме того, египтянами командовал храбрый и толковый майор, офицер по оперативным вопросам штаба бригады. Он принял на себя руководство после того, как комбриг сбежал с поля боя. Таким образом 7–1, лишившийся поддержки танков и отрезанный от остальных сил полковника Рафуля, ждал трудный бой.
