— Покинуть танк! — приказал капитан. Но танкисты вернулись в боевое отделение горящего танка и достали оружие, карты, оптические приборы и другое снаряжение. Наконец они отошли, а танк скоро скрылся в огне. (Только позднее выяснилось, что причиной возгорания являлся вовсе не дефект системы зажигания. В нижнюю часть кормы «Паттона» угодил египетский кумулятивный снаряд и перебил топливопровод. Когда механик-водитель включал зажигание, искры воспламеняли подтекавшее горючее, что и приводило к возникновению пожара.)
Теперь в роте осталось только четыре танка. Но скоро Дании услышал по рации капитана Амоса, который сообщил, что идет к ним на помощь, и попросил указать местонахождение роты с помощью дымовой шашки. Дании потратил несколько дымовых шашек, но дым стелился над землей и не хотел подниматься. Тем временем минометный обстрел усиливался, а запас топлива неуклонно уменьшался.
ГЛАВА 21
В группе управления генерала Таля все еще не могли прояснить картину прорыва укрепрайона Рафахского перекрестка. Египтяне на левом фланге проявили инициативу. Они бросили в бой батальон танков ИС-3 и, вынудив роты «Паттонов» вступить с ними в схватку, отрезали от батальона парашютистов 7–1 сначала роту Эйн-Гиля, а потом и Дании.
До полудня ситуация не казалась опасной. 7–1 продолжал действовать на краю зоны обороны бригады, даже потеряв несколько полугусеничных бронемашин в глубоких песках. Парашютисты, лишенные поддержки танков, сражались с окопавшимися египтянами, располагавшими как тяжелой бронетехникой, так и противотанковыми орудиями, которые без труда подбивали бронемашины. Десантники несли потери. Тем не менее они устремились на штурм и в рукопашной схватке одолели противника. После полудня им стало казаться, что они захватили целиком укрепленную зону батальона. Они начали устраивать раненых около отдельно стоящего строения, как вдруг появился ИС-3 и устремился прямо на них. Танку не причинили никакого вреда гранаты, которыми стрелял в него парашютист Ави из базуки с расстояния всего 150 метров. Он угрожал раздавить гусеницами перевязочный пункт батальона, но когда водитель открыл люк, чтобы лучше сориентироваться, парашютисту Дуби представилась замечательная возможность. До сих пор он лишь с горечью наблюдал, как Ави безуспешно пытается остановить ИС-3. Теперь Дуби сам прицелился из гранатомета в открытый люк и, когда расстояние сократилось до 40 м, выстрелил. Граната попала в боевое отделение. Двое членов экипажа погибли, двое выскочили, объятые пламенем. После чего наступило относительное затишье, и десантники занялись раненым, большинство из которых страдало от ожогов, полученных ими, когда египетские противотанковые орудия поджигали их бронемашины.
Вскоре после полудня полковнику Рафулю стало казаться, что его люди вот-вот закончат выполнение возложенной на них задачи. В 12.36 он радировал генералу Талю:
— Тирах. Это Зебра. У меня подарочек для дивизии. Один немного поврежденный и один практически целый «Сталин». Десять вражеских танков горят.
Таким образом, первая новость, полученная Талем о происходящем в этом районе, давала ему веский повод испытывать особое удовлетворение.
В 12.57 генерал Таль приказал полковнику Мену продвигаться с бригадой «М» вдоль дороги на эль-Ариш. Ему нужно было выйти к эль-Аришу с тыла и приготовиться к ночной атаке на проход Джеради, если это окажется необходимым. В 13.07 в штабе дивизии стало ясно, что полковник Рафуль вот-вот выполнит задание, и в Южное командование направили телеграмму: «С двумя бригадами неприятеля в оперативно-тактическом районе полковника Рафуля скоро будет покончено».
Тактическое маневрирование полковника Рафуля на южном крыле Рафахского перекрестка
Только через три минуты в штабе дивизии узнали о жестокой битве, которую вел капитан Амос под Кафр-Шаном с Т-34, и генерал Таль приказал полковнику Шмуэлю, которой в это время достиг Шейх-Зувейда, прийти к нему на помощь. Однако полковник Ури и капитан Амос, за несколько минут решив исход сражения при Кафр-Шане, объединили силы, и генерал Таль отменил приказ полковнику Шмуэлю, но высвободил батальон мотопехоты бригады «D», который прикрывал Керем-Шалом на случай вражеской контратаки, и направил его на зачистку Рафахского укрепрайона. Мотострелковый батальон двинулся из Керим-Шалома к Рафахскому перекрестку, взяв с собой инженерно-саперное оборудование для обезвреживания минных полей.
В 13.30 в штабе дивизии сочли ситуацию удовлетворительной, и генерал Таль провел границу между бригадами «D» и «7», приказав «D» оставаться на северной стороне дороги на эль-Ариш. Несмотря ни на что, генерал все еще испытывал некоторое беспокойство относительно исхода битвы за Рафахский перекресток. Ему казалось, что враг до сих пор оказывает серьезное сопротивление на южном фланге, и он учитывал возможность ввода в действие бригады «М» на этом участке. Но полковник Рафуль, осуществлявший быстрые маневры, объявил, что сконцентрировал силы для финальной атаки, которая покончит с египтянами на южном фланге перекрестка.
В 13.51 7–1 радировал, что зона обороны бригады в его руках и что теперь он перегруппировывается. Но затем картина начала быстро меняться. Спустя двадцать пять минут полковник Рафуль сообщил генералу Талю:
— Тирах. Это Зебра. Я столкнулся с большими силами врага. Моя группа управления ведет тяжелый бой. Мне нужна помощь.
И действительно, по рации генерал Таль слышал шум жарко кипевшей схватки. Полковник держал рацию в одной руке, а другой в это время стрелял из Узи. Его голос оставался спокойным и твердым, но даже если бы звуки битвы не доносились до комдива, весьма скупое на слова сообщение полковника сильно обеспокоило бы Таля, знавшего, что столь смелый и опытный боец не назвал бы бой «тяжелым» и не попросил бы помощи, если бы силы его не были на пределе. Разумеется, исход сражения за перекресток еще не был решен. Генералу стало ясно, что египтяне собирают силы, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу. Южный фланг Рафахского перекрестка предоставлял тому, кто владел им, господствующую позицию.
По первоначальному плану полковника Рафуля должна была поддерживать рота Эйн-Гиля, которой после оказания помощи в прорыве 7–1 предписывалось вернуться и перейти в резерв бригады. Рафуль действовал в соответствии с намеченным планом, несмотря на отсутствие Эйн-Гиля. Беспокойство Таля за Рафуля и его людей усиливалось из-за ощущения неясности исхода дневной кампании. Генерал немедленно приказал спешить к перекрестку трем частям: батальону мотопехоты бригады «S», одному из танковых батальонов полковника Шмуэля (из Шейх-Зувейда) и батальону мотопехоты бригады «М». О каждом предпринятом шаге Таль информировал Рафуля, с непоколебимым спокойствием сражавшегося с Узи в руке, бросавшего гранаты во вражеские окопы и руководившего своими частями на отдаленных и близких участках.
В 14.40 командир Т-01 подполковник Ури завершил сражение у Кафр-Шана и доложил, что возвращается к перекрестку с ротой капитана Амоса. В 14.42 офицер дивизии по оперативным вопросам Кальман доложил об этом генералу Талю, который немедленно информировал полковника Рафуля, что Ури двигается в направлении перекрестка со своими «Паттонами». В 14.46 Ури сообщил Рафулю, что приближается, но не может определить местонахождение его группы управления. В этот момент Ури находился километром восточнее Кафр-Шана и в шестистах метрах южнее дороги на эль-Ариш. Рафуль направил «Паттоны» к своей позиции примерно в двух километрах на юг от перекрестка. (До того, как полковник Рафуль и подполковник Ури объединили силы, рота Амоса совершила бросок на помощь окруженной роте Дании. Амос заметил ракету Дании, и тотчас же Дании увидел девять «Паттонов», спешащих к нему на помощь. Он уже предупредил Амоса, что на его правом фланге, на дистанции полутора километров находятся вражеские танки, которые он, Дании, не может уничтожить, поскольку они — в мертвой зоне и он их не видит. Амос свернул вправо, неожиданно атаковал врага и уничтожил семь танков, включая два ИС-3. Это положило конец существованию батальона танков «Сталин» на южном фланге Рафахского перекрестка. Минометный обстрел, который противник вел по роте Дании с юга, интенсифицировался практически в тот самый момент, когда его оставшиеся на ходу пять танков двинулись колонной слева от девяти «Паттонов» капитана Амоса.)
