— Ты когда стригся, Илан?
— Бенни! Только не начинай сначала! — попробовал отшутиться лейтенант.
Подполковник был подчеркнуто официален:
— Вы знаете устав. Стрижка каждые десять суток.
— Бенни, у вас навязчивая идея.
— Идите и подстригитесь.
— Прямо сейчас, Бенни?
— Слушай, Илан, — Ошри немного сбавил тон, — как, по-твоему, я должен поддерживать дисциплину в батальоне, если офицер по оперативным вопросам, о котором всем известно, что он мой личный друг, ходит лохматый, как битник?
— И ты, старина, просишь меня задержаться в регулярной армии? Ты это серьезно, Бенни?
— Подстригись, или я посажу тебя на гауптвахту!
— Отлично. Тебе не дают сидеть в танке во время боя, поэтому ты ноешь как маленький, а потом вдруг проникаешься огромным интересом к моим волосам. Очень мило, Бенни.
— Господин подполковник, а не Бенни! Стригись, а то я тебя сам подстригу.
— Я буду психом, если останусь в армии. Нет уж, я лучше пойду учиться на юриста и отращу себе волосы, как у Бен-Гуриона.
Следующего боя пришлось подождать. Сирийцы получили хороший урок. Осознав, что даже на расстоянии шести километров он не находится в безопасности, противник сменил точку приложения собственных сил. Теперь он активизировался у населенного пункта Курасим, на расстоянии около одиннадцати километров от границы с Израилем. Там сирийцы могли продолжать копать, не опасаясь, что по ходу пограничного инцидента израильтяне уничтожат их оборудование. До того каждая вылазка противника встречала как бы удвоенный ответ ЦАХАЛа, который наносил удары одновременно и по сирийским позициям, и по землеройным машинам. Теперь арабы могли тешить себя тем, что их землечерпалки и трактора вне опасности, а значит, можно вытворять на границе все, что вздумается.
Конечно, поражать мишени с дистанции одиннадцати километров стало куда сложнее, и какое-то время казалось, что сирийцы смогут осуществить свой замысел и лишат Израиль вод Иордана. Но генерал Таль верил, что 105-мм пушки «Центурионов» не подведут. Он уверял руководство, что бронетанковые войска готовы положить конец планам противника, невзирая на расстояние.
Генерал Элазар решил расположить танковую часть севернее Курасима, напротив того места, где сирийцы копали канал. Когда стало ясно, что противник готовится к новой пограничной акции, генерал Таль отправился на передовую. Командир части подвел его к одному из «Центурионов», спрятанному под камуфляжной сеткой. Танки дислоцировались в ложбине у вершины холма. Генерала пригласили в танк одного из лучших экипажей. Генерал хотел пострелять из пушки, чтобы проверить на практике правильность собственной концепции. Израильтяне вот-вот ожидали вспышки активности противника, поскольку жители приграничных поселений начали работать на полях. Мешать проведению любых работ у границы стало обычной практикой сирийцев, и не было никаких причин ожидать, что на сей раз они сделают исключение.
Командовал полковник Шлемо. Полковник Манди оборудовал наблюдательный пункт, установив неподалеку от места дислокации танков на треногу большой полевой бинокль. Для корректировки огня Манди собирался использовать полевой телефон, провода которого тянулись к «Центуриону», где находился Таль. Полковнику Манди не нравилось то, что командующий принимает участие в операции. По его мнению, Талю это было вовсе ни к чему, и он набрался мужества, чтобы высказать свою точку зрения генералу. Но генерал, уже слышавший подобные речи от начальства, включая начштаба, возразил, что, если не считать книг, это единственная возможность для командующего бронетанковыми войсками попрактиковаться в ведении военных действий в мирное время.
Страх полковника Манди был вполне оправдан. Если бой начнется, он будет жарким, так как в нем наверняка примет участие артиллерия с сильных сирийских позиций на Голанских высотах. Не считая огня танковых пушек, израильтяне подвергнутся массированному обстрелу минометов и полевой артиллерии. Наблюдатели уже зафиксировали на высоте № 62 (также называемой наблюдательным пунктом на возвышенности) четыре сирийских танка, а кроме того, значительные силы противотанковой и полевой артиллерии.
Противников разделяло расстояние 2000 метров. Израильские части дислоцировались в ложбине севернее населенного пункта Курасим, примерно в пятидесяти метрах над уровнем моря. В случае проявления агрессии со стороны противника танкам предстояло выдвинуться на позицию, где они попадали под огонь закрепившихся на высоте № 62 сирийцев. Там, на дистанции 2000 метров от ложбины, в которой затаилась израильская бронетехника, арабы разместили свои танки так, что из-за укрытий торчали только пушки да верхние части башен. Эти сирийские позиции возвышалась на 300 метров над уровнем моря. Южнее ждали своего часа замаскированные сирийские крупнокалиберные минометы и артиллерия. Значительно дальше к востоку, на расстоянии одиннадцати километров, работали два трактора и землеройные машины, выполнявшие задания в рамках проекта отвода вод Иордана.
Полковник Шлёмо проинструктировал экипажи, перед которыми ставились две главные задачи. Когда сирийцы начнут стрелять, «Центурионам» предстоит сначала открыть огонь по танкам на высоте № 62 и поджечь их, а затем перенести огонь на трактора и драги. Задача «Шерманов» состояла в том, чтобы отрезать пути отхода тракторам, пока «Центурионы» попытаются подбить их. По приказу генерала Элазара роль подавления сирийских пушек отводилась израильская артиллерии. По последним наблюдениям, на высоте № 62 находилось три вкопанных танка. Четвертый танк, замеченный там раньше, как будто бы исчез, а оставшиеся были поделены между «Центурионами». Одним из них командовал лейтенант Илан Якуэль.
Как обычно, личный состав охватило волнение. Судя по всему, противник испытывал те же чувства, возможно, не столь острые, поскольку сирийцы знали, что и когда они собираются делать, а израильтянам оставалось только ждать.
Когда настало утро, израильские трактора вышли в поля около границы. Незначительная поломка задержала их; в 10.30 они продолжили работу, и один из тракторов начал пропахивать длинные борозды прямо к границе. Издалека трактор казался жуком, подползающим к сирийцам, а затем, в последний момент поворачивающим назад, чтобы потом опять повести борозду к границе: вперед — назад, вперед — назад. По опыту танкисты знали, что нервы у сирийцев слабые, долго они подобного зрелища не выдержат и откроют огонь. Часть находилась в состоянии полной боевой готовности.
В 10.45 противник обстрелял израильский трактор, ранив водителя. Группа бросившихся ему на помощь односельчан угодила под пулеметный огонь. Не мешкая ни секунды, израильтяне сбросили маскировочные сетки, под которыми стояли танки, и водители повели их на огневые позиции.
Подполковник Ошри, высунувшись из башни по пояс, энергично и уверенно руководил действиями экипажа. Башня еще не успела повернуться в направлении цели, а он уже командовал:
— Заряжай! Дистанция — 1800.
— Есть! — через мгновение отозвался заряжающий. Генерал Таль изготовился к стрельбе из пушки, установил прицел на 1800 м, произнес: «Есть 1800» — и начал наводить орудие на цель.
