Пока тяжущиеся стороны выбирали увесистые аргументы, для зрителей установили скамьи, причем княжеские даже накрыли коврами, а Василию вообще принесли кресло. Рядом с ним в качестве почетного гостя сидел на белой кошме Батый в окружении своих жен. Не всех, конечно, а только семи-восьми самых любимых. Ясно, почему этот любвеобильный монгол не хотел принимать мусульманство. Там же такие строгие правила, что больше четырех жен держать не разрешают.
Согнувшийся перед ханом слуга держал миску с курагой, изюмом и еще каким-то сухофруктами, которые Батый с удовольствием поглощал. Он уже понял, что убивать его не станут, да еще и отпустят вместе со всеми людьми, кроме одной девочки, которую отдадут замуж. Ну а что битву проиграл и город не взял, так об этом участники неудачного похода распространяться не станут. В конце концов, летописи для того и существуют, чтобы написать, как надо. Например, монгольские историки запишут, что Бату таки взял Козельск, но, пораженный мужеством защитников, всех помиловал. Или истощенные осадой горожане сами открыли ворота и впустили монголов при условии, что город сжигать не будут. Возможно, Батый как раз в эту минуту и обдумывал, как преподать сложившуюся ситуацию в выгодном для себя свете.
Недалеко от повелителя сидела полдюжина нойонов, беспокойно озиравшихся. Монголы всерьез опасались, как бы их тут же на месте не растерзали. Надо признать, основания для беспокойства у них имелись. Русичи поглядывали на хана с открытой неприязнью, и я их хорошо понимал. Сам с удовольствием придушил бы мерзавца, но, увы, это нам не поможет. Те тысячи степняков, что погибли или пленены под стенами Козельска, составляют лишь десятую часть от всего войска. Когда я говорил Йисуру, что после казни Батыя все чингизиды ринутся домой делить земли усопшего, то блефовал. Субудай уж всяко предпочел бы погибнуть, чем вернуться к великому хану с вестью о гибели главы похода. Да и братья сначала покарали бы убийцу, а уже потом вступили во владение наследством. Так что, как это не противно, приходится нам пока холить и лелеять Батыя, разорившего столько русских городов. Еще не пришла пора открытого противостояния со степью. К тому же, вот как раз хан и поможет нам объединить Русь. Ему же нужны доверенные люди, чтобы собирать дань в покоренных землях, так почему бы не назначить своего зятя Ярика великим князем? А я уж позабочусь, чтобы мой подопечный, как Иван Калита, собирал силы против орды. Кстати, рязанский стол как раз вакантен, и нужно его попросить для нашего Ярослава. Если получится, то и Муром удастся спасти от разорения, предстоящего через год. Заодно покажем пример Ярославу Всеволодовичу. Если он примет от монголов ярлык, то сможет сохранить целым Нижний Новгород, пока еще не разрушенный.
Залог нашего будущего союза — Алсу восседала рядом с Яриком, а в дуэньи ей выделили Сбыславу. Языковый барьер нисколько не мешал девушкам общаться, и они оживленно болтали, как-то умудряясь понимать друг друга. Эх, девчонки, им лишь бы языком молоть.
Переводчик показал Батыю поединщиков, намекнув, что это женихи Алчу, и хан одобрительно зацокал:
— Хороши батыры! Этот большой и сильный, как бык. А этот мудрый как слон и ловкий как барс. Правильно урусы делают, пусть дочка достанется лучшему бойцу.
А вот Йисур Мугэевич был недоволен и огорченно покачал головой:
— Гавша, почто гулда взял? — начал выговаривать он мне. — Я же тебя только с мечом видел, ты любишь быстрое оружие.
— Попы выбрали, — пояснил я, кивнув в строну клириков. — Они решили, что незачем соплеменникам друг другу головы рубить.
— И то верно, — согласился монгол, трепетно относившийся к племенным и родственным связям. — Но раз ты не умеешь владеть булавой, то слушай: противник твой сильный, но не такой поворотливый, как ты. Поэтому просто зайди сзади и бей своей палицей по темени. Запомнил?
Техническую сторону организации поединка взял на себя Медлило. Площадку саженей десять в поперечнике оградили веревкой, натянутой на вбитые в землю колья, и дюжина вооруженных стражников, расставленных по периметру, следила, чтобы никто не мешал прениям.
И вот по команде воеводы мы с Титом подошли и встали рядом с распорядителем дуэли. Кроме булавы при нас никакого оружия, только нож — чтобы милосердно прикончить раненного противника. Борис Елеферич громко огласил правила, предупредив, чтобы зрители не вмешивались в ход поединка и даже не смели громко кричать. Нам же он напомнил перечень запрещенных приемов, не забыв, по просьбе Цвеня, присовокупить к ним удары ногами. Ох, Тит, шельмец! Знает мои сильные стороны и остерегается. Ну, хорошо, я его и одними руками одолею.
На том мы поклялись и по очереди поцеловали крест, преподнесенный протоиереем. А знатная вещица, надо сказать. Похоже, ромей привез её из самого Царьграда. На вид изготовлена в седьмом или даже шестом веке. Мне хотелось досконально изучить такой ценный артефакт, но пришлось вернуться к суровой действительности и заняться смертоубийством, тем более что публика начала проявлять нетерпение.
Зрителей собралось немало, хотя никого, кроме знати, специально не приглашали. Вот ведь удивительно, совсем недавно тут шли настоящие битвы с участием тысяч людей но, тем не менее, какой-то жалкий поединок вызвал столько интереса. Но, с другой стороны, в настоящем бою глазеть некогда, а тут можно спокойно смотреть, как в театре. Не зря же римляне так любили созерцать кровавые зрелища. К тому же здесь предстоит сражаться первым лицам целого княжества. И еще бонус — так как тяжба шла не из-за денег, то поединок обещал быть смертельным. Ведь если, к примеру, истец сражается с ответчиком, с которого требует вернуть долг, то до убийства должника постарается не доводить, дабы не потерять заем. А тут нам никакой выгоды от помилования противника нет. Обо всем этом козельцы громко судачили, а втихомолку о чем-то договариваясь, передавали друг другу монеты и хлопали по рукам. Интересно, какие там на меня ставки?
В общем, вечер у жителей Козельска удался — такое зрелище, да еще и тотализатор. Правда, узнав, что поединок предстоит без доспехов, зрители недовольно зашумели, ведь отсутствие брони означает сокращение времени славной потехи. Первый же серьезный удар повлечет тяжелую травму и бой прекратится.
Но вот мы с супротивником, как боксеры, подлезли под канаты, и все стихли. Особо шумливых стражники могли и древком копья огреть, не посмотрят даже, что купец или боярин.
* * *
После разрешающего крика наместника мы минут пять топтались по площадке, ходя кругами и то налетая друг на друга, то отскакивая. Без щитов и наручей отбивать удары можно было только оружием, и над площадкой не смолкал стук дубовых рукоятей друг о друга, а особенно эффектны были звонкие удары железного навершия об навершие.
Все-таки, надо признать, зрелище поединка завораживает, в отличие от скоротечных схваток в обычных битвах. Там ты не успеешь столкнуться с противником, как его уже убьет твой соратник, а ты сам смотришь не столько на враждебника, сколько по сторонам — не обходит ли кто тебя сзади. А тут супротивник один-единственный, вы с ним никуда не спешите и можете показать свое воинское умение во всей красе. Мы били булавами и широким размахом, и коротким тычком, и сбоку, и сверху, и снизу. Делали обманные движения, выписывали хитроумные петли или вдруг вместо, казалось бы, ложного выпада, следовал настоящий удар. Одним словом, очевидцам смотреть на такой бой интересно, а вот поединщики никаких приятных эмоций от схватки не испытывали. Прикрытые лишь легкими кожухами мы не могли полагаться на иную защиту, кроме как на свои силу и умение, а потому ежемгновенно ожидали смерти. Ведь одного мощного удара палицы хватит, чтобы проломить толстую дубовую доску или свалить быка. Поэтому мне было не по себе, когда вражеская булава периодически мелькала в опасной близости от моей макушки, ведь шапка не могла достаточно надежно защитить голову. Ох ты, теперь вообще никак не сможет защитить, потому что Тит задел мой головной убор, и тот, кувыркаясь, улетел за ограду поля. Ого, похоже, Цвень начинает выигрывать по очкам, так что пора брать инициативу в свои руки. Но легко сказать, а сделать трудно. Несколько раз я, пользуясь своим меньшим ростом, пытался поднырнуть под его руку, но каждый раз отскакивал назад. Впрочем, потуги боярина преломить ситуацию тоже особым успехом пока не увенчались.
