– Твой корабль выдержит этот перелёт, Ревард? – поинтересовался Трой, немедленно замечая, как энр нахмурил свои светлые брови.
– Пусть корабль и был не так давно в бою, но достойно справится с возложенной миссией, – проговорил Нейл, крепче удерживая штурвал, – главное, чтобы вы его выдержали, эйсель Миклос.
Мужчина ухмыльнулся, когда услышал ворчание леската. Трой замолчал и вновь принялся смотреть вперёд, на белые безмятежные облака. Одежда обоих мужчин вымокла после пребывания в снежной буре, но никто из них не спешил переодеваться.
К вечеру франгар уже нёсся над свободным морем, оставляя за спинами путников родной берег. Скендер прощально таял в ночной дымке и переливался множеством огней. С корабля было убрано всё, что могло выдать в нём принадлежность к Роеланду, включая гербовую эмблему Бриартака. И Трою, и Реварду пришлось переодеться, что лишь прибавило хмурости сыну снежного правителя, поскольку по роли ему отводилось место помощника свободного торговца.
Энры были достаточно суровым и обособленным народом, жившим в горах и промышлявших охотой. Никто бы не поверил, что один из них связался с лескатами да ещё в товарищи его прописал. Но уж очень походил юный эйсель на нимерладский народец кехнеров, таких же беловолосых и светлоглазых, хоть и не обладавших и каплей магии, да и особым гонором не отличавшихся. Вот и приходилось терпеть унизительное положение, позволяя нанести на левый висок и часть открытой шеи, замысловатые узоры, чтоб ещё больше подтвердить сходство с кехнерами.
Трой готов был немедленно рукавом стереть чёрную краску, но сдержался, только выше поднимая воротник врученной Ревардом куртки. Ладно, всё стерпит, лишь бы их поиски увенчались успехом. Нейл, поглядывая на своего сообщника, застегнул удлинённую чёрную куртку, на которой блеснули затейливые пуговицы, и ловким неспешным движением руки, надел на голову чёрную шляпу.
Вот выпендрёжник… Трой хмыкнул, проходя мимо энра, и собрался спуститься в каюту. Ревард посмотрел вслед лескату и сложил руки на груди. Долго красоваться не пришлось, поскольку почувствовал, как его охватывает холод, а голова тяжелеет от того, что великолепная шляпа наполнялась противным снегом.
– Никакой магии! – проворчал мужчина, отряхивая одежду, – так мы далеко от порта не отойдём…
Трой спустился по небольшой лестнице, которая вела на нижнюю палубу и вскоре оказался в одной из немногочисленных кают корабля. Молодой человек хлопнул дверью, и прошёлся по небольшому помещению, останавливаясь напротив круглого окна. Поток ветра, что врывался в каюту, ерошил разбросанные по столу бумаги, грозя снести их на пол, который скрипнул деревянными половицами под ботинками. Трой опёрся обеими ладонями в старую потемневшую раму окна, ощущая под пальцами правой руки зазубрины, видимо оставшиеся после одного из боёв, которые пришлось пережить франгару.
При неосторожном движении спина вновь заныла, и Миклос стиснул зубы, но не от боли, скорее от сдерживаемых чувств. Несмотря на то, что была глубокая ночь, спать вовсе не хотелось. Все мысли были о невесте, пропавшей без вести. Если бы только он мог знать заране, хоть на мгновение предположить, что Варвара та, за кем охотятся ведьмы пустоши, то, не раздумывая увёз бы её в Ильхад, скрывая от опасности. Он бы не позволил ей покинуть столичный дом Кайонаодх, на худой конец, раз уж оказались в самом эпицентре случившегося.
Можно было долго перебирать в уме варианты, да только проку в них не было никакого. Трой ударил ладонями по раме, оцарапывая кожу о повреждённый деревянный край. От помощника Делмы удалось узнать о предположениях Девина. Дракон считал, что ведьмы намеревались призвать умершую давным-давно Ишу Игрэйн. От мысли, что жалкие сёстры Вахайра посмели использовать для своей цели возлюбленную, у него вскипала кровь, не хуже чем в венах Кайонаодха. Рама пошла изморозью, выдавая чувства молодого человека.
Легенду о великой победе над инглеронами им рассказывали с детства, каждому, кто родился на земле снежного Ильхада. Она передавалась из поколения в поколение, как песня гордости и бесспорного величия ледяных лескатов. Порой Трою казалось, что его народ постигнет та же участь, что и возгордившихся жителей Баэль-Маргада, тешивших своё тщеславие, пока оно не выжгло их землю дотла, обратив в пепел.
Инглероны повелевали стихией огня, правили жестоко, захватывая всё большие земли, оставляя за собой лишь смерть и разрушения. Это вынудило сплотиться многие народы, вызывая великую войну, в которой они смогли одержать победу. В легендах Ильхада говорилось, что Иша была повержена доблестным полководцем Велди Теринге, статуя в честь которого высилась в главном храме лескатов. Но похожая легенда, конечно же, имелась у любого народа, включая мелкорослых фарийцев. Чей клинок сразил великую королеву – можно было спорить бесконечно, ведь живых свидетелей тому не осталось.
Ведьма начала обряд призыва, и теперь Троя мучила мысль, удалось ли ей причинить вред Варваре, и не коснулось ли невесты проклятие огненной Иши. Не пострадала ли она? Напугана ли? Ранена? Верит ли в то, что он ищет её?
– Услышь меня… – проговорил он одними губами, прислоняясь горячим лбом к обледенелой раме, – каждый раз, когда одолевает тебя страх или отчаяние – услышь меня.
По чёрному небу рассыпалась яркая крошка звёзд, отражаясь в блестевшем под франгаром море. Оно было спокойно и безмятежно, но никак не могло подарить покой тому, кто глядел на него сейчас.
Глава 6
К вечеру обоз прибыл в некое небольшое поселение, и путники смогли позволить себе немного отдыха. Карамель со стоном попыталась сползти с телеги и запуталась в длинной накидке. На помощь подоспел молчаливый Дюк, подхватил фею и спустил на землю. Бедняга попыталась выровняться и едва не стянула с головы капюшон. Но доблестный сер «Ланцелот» ворчливо натянул его обратно, едва ли не до подбородка леди «Гвиневры», не позволяя цепкому взгляду Дюка разглядеть девушку.
Варя увлекла подругу за собой к одному из ветхих домишек, где им предложили остановиться на ночь. У обоза была выставлена охрана и у них оставалось несколько часов до рассвета, чтоб размять ноги и немного подремать. Карамель не дошла до провалившегося от древности крыльца дома, и тяжело опустилась на небольшую скамейку под раскидистым деревом. На нём щебетали неизвестные птицы, раздражая своими звонкими голосами.
– Гости – всегда радость, – проговорила Эйве, хозяйка дома, искренне улыбаясь Варе, – у нас они редко бывают.
Женщина пригладила простой передник, пусть и старенький, но видимо надетый специально по случаю приезда гостей. Она жестом руки пригласила входить в дом, и Варя благодарно кивнула, следуя за хозяйкой. Стоило девушке стать на первую же ступеньку, как та проломилась под её тяжестью и едва ли не рассыпалась прахом.
Эйве ахнула, прикладывая к щекам ладони, и с испугом поглядела на «гостя». Неужели действительно ожидала гнева с её стороны? Варя осторожно высвободила ботинок и посмотрела на женщину. Скорее всего, жила она одна, вот и сыпалось всё, словно дом чувствовал, что хозяина нет. Так и у тёти Зины частенько случалось. Порой приходилось брать в руки молоток и гвозди, чтобы хоть как-то помочь ей. Вот и сейчас, Варя оглядела крыльцо и повернулась к хозяйке.
