— Шестнадцатого, — поправил его Дронго.
— Верно, шестнадцатого. А еще в тринадцатом Рига входила в
Ганзейский союз. Что в это время было у русских? Ничего не было. Одни татары
всем владели.
— Это не совсем так. Была независимая Новгородская земля. А
Киевская Русь существовала уже много веков. И вообще, мне кажется несколько
схоластическим спор о том, кто древнее. Если народ хочет жить свободным, то это
его право, но не нужно при этом считать всех остальных плохими. И даже большую
империю, распад которой помог вам обрести независимость. Если бы не
демократическое движение в Москве, Латвия до сих пор была бы несвободной.
— Это выдумки московских журналистов, — отмахнулся Брейкш, —
не думайте, что я не демократ. Но я немного другой демократ, у меня свои
взгляды на нашу историю и свободу. Я национальный демократ.
— Понимаю, — кивнул Дронго, с трудом удерживаясь от
комментария, что уже раньше существовали национал-социалисты, которых в мире
знали совсем под другим именем.
— Мне сказали, что в Риге есть несколько запутанных дел,
оставшихся еще с начала девяностых, — осторожно начал Дронго, — и мне хотелось
бы о них поговорить.
— У нас почти нет запутанных дел, — хохотнул депутат, —
здесь не Чикаго и не Москва. У нас спокойно, а все уголовные дела мы
расследуем, находим виновных и доводим дела до суда. В девяносто пятом был один
маньяк, которого мы долго искали, но нашли. Было несколько громких убийств.
— А самоубийств? Мне рассказывали об одном интересном
случае. — Ему было важно, чтобы Брейкш сам вспомнил дело Арманда Краулиня.
— Самоубийства — это наш бич, — вздохнул депутат, — говорят,
что Скандинавские страны и Прибалтика занимают по самоубийствам первые места в
мире. Можете себе такое представить? У нас бывают очень дикие случаи. Например,
одна женщина утопила себя в ванной. Это же просто невозможно.
— Иногда родственники погибших не хотят поверить в
самоубийство своих близких, — Дронго решил немного подсказать депутату.
— У меня был такой случай, — бутылка хорошего вина начинала
сказываться, — даже не можете себе представить, как она меня достала, эта
супруга погибшего. Мы провели опознание, я назначил экспертизу. Все совпало. Ее
муж получил письмо из банка о необходимости возврата денег и решил, что лучший
способ избежать оплаты — это сделать петлю. Он приехал в квартиру своего отца,
в которой шел ремонт, уже зная, что там есть готовый крюк. Сделал петлю и
повесился. Внизу сидел консьерж, который не видел посторонних. А когда приехала
секретарь этого самоубийцы, они вместе открыли дверь и вошли в квартиру. Все абсолютно
точно, но жена словно ополоумела. Она никак не хотела признавать факты. Просто
какое-то сумасшествие. Сколько крови она мне попортила, сколько жалоб на меня
написала! Дело дошло даже до эксгумации трупа. Можете себе представить? И во
время этой эксгумации она грохнулась в обморок. В общем, мучила меня несколько
лет. Но говорят, что она до сих пор не успокоилась.
— Может, у нее были какие-нибудь факты? — Дронго подозвал
официанта и заказал вторую бутылку вина.
Брейкш удовлетворенно кивнул в знак согласия.
— Никаких фактов. Только глупые домыслы.
— И у вас не было никаких сомнений?
— Некоторые сомнения, конечно, были. У погибшего на руках
нашли кровоподтеки, но это можно было легко объяснить. Он был достаточно
крупный мужчина, и когда его вынимали из петли, то уронили на пол. Я, конечно,
не говорил об этом жене покойного, но сам об этом знал и указывал в своих
рапортах, помогая судмедэкспертам восстановить всю картину происшедшего.
— Вы им подсказывали? — ошеломленно уточнил Дронго.
— Я им объяснил причину синяков на руке и попросил изъять
эти сведения, — охотно пояснил Брейкш, — зачем давать несчастной женщине ложную
надежду, что ее мужа убил кто-то из посторонних, если в квартире он был один.
— А ключи? Вы нашли ключи от квартиры?
— Ключи были у консьержа, — пояснил Брейкш, пробуя вино из
второй бутылки. Оно ему тоже понравилось. И он удовлетворенно кивнул.
— Это были вторые ключи, — возразил Дронго, — а первая пара?
Где они лежали, когда вы вошли в квартиру?
— В шкафу. Мы их не сразу нашли. Но они лежали в ящике, в
шкафу, который был накрыт полиэтиленовой пленкой. Их мог положить туда только
самоубийца. Он даже оставил записку, но его жена не хотела и в это поверить. Я
провел три экспертизы, и все подтвердили, что писал он сам…
— Ключи в шкафу под целлофаном, — повторил Дронго. — А зачем
ему было так далеко прятать ключи? Он мог запереть дверь и бросить куда-нибудь
свои ключи. Почему он спрятал их так далеко?
— Откуда мы знаем? В таком состоянии человек может сделать
все, что угодно. У меня был случай, когда самоубийца разбил все зеркала в доме,
не хотел на себя смотреть. Вы представляете, в каком пограничном состоянии
находится человек, решившийся на самоубийство? Здесь нормальная логика не
действует.
— Он мог просто выбросить ключи.
— Но он их не выбросил, — возразил Брейкш, — и вообще, этим
делом у нас занимались очень толковые специалисты. Покойного многие знали, он
был достаточно известным человеком в городе. Поэтому каждый и лез в наше
расследование, надеясь найти какую-нибудь сенсацию. Но ничего не нашли. Какое
хорошее вино, почему вы не пьете? Спасибо, что вы меня сюда пригласили. Очень
хороший ресторан.
Дронго вспомнил, что его пригласил в этот ресторан сам
Айварс Брейкш, но не стал возражать. За тесное общение со «слугой народа»
следовало оплатить его обед.
— Значит, вы подсказали экспертам не обращать внимание на
синяки? — переспросил Дронго.
— Я ничего не подсказывал, — в депутате проснулся опытный
следователь, — я им просто объяснял, откуда могли взяться синяки. Ну а при
эксгумации этих синяков уже не было. И никаких ударов по голове или в области
шеи мы не нашли. Его жена считала, что убийца мог оглушить ее мужа и потом
повесить. Она даже просила проверить консьержа, хотя тот вообще был без одной
ноги. Представляете? А ее супруг был довольно крепким человеком и только чуть
ниже вас ростом.
— И больше ни одного факта, противоречащего основной версии?
— спросил Дронго, наливая вино своему собеседнику.
Если бы не вино, то, возможно, Брейкш не стал бы ничего
говорить. Но хорошая обстановка, выпитое вино и давность события несколько
расслабили его внимание. К тому же он разговаривал с экспертом, приехавшим из
другой страны. И поэтому, чуть наклонившись к Дронго, он загадочно подмигнул:
— Ходили разные слухи, но мы ничего не нашли. Абсолютно
ничего. И я думаю, что так было правильно для всех. Не нужно придумывать
глупости, когда все слишком очевидно.
