— Надеюсь, что вам не придется перенести то, что перенесла
ваша мачеха, — сказал Дронго. — И лучше постучите по дереву.
— Я бы не выдержала, — призналась Лайма. — Я не выдержала
бы. Где-то я читала, что Господь дает человеку ровно столько испытаний, сколько
он может перенести. Но я такого испытания не перенесла бы.
— Простите, что я снова возвращаюсь к этому вопросу. Бригада
строителей, которая работала в вашем доме, была от Березкина, вашего соседа?
— Понятия не имею. Это может сказать Лилия.
— Понятно. Спасибо. Простите, что я вас побеспокоил. И еще
раз извините за вчерашний срыв.
— Если я вам понадоблюсь, звоните в любое время.
— Договорились, — Дронго положил трубку. Нужно было еще раз
побеспокоить Лилию, еще раз ей позвонить. Но ему так не хотелось ее тревожить!
Однако он решительно набрал номер и, когда услышал голос сиделки, еще раз
попросил передать трубку Лилии Краулинь.
Услышав ее слабое дыхание, Дронго снова извинился.
— Кто нанимал бригаду строителей? — спросил он. — Это не
были, случайно, люди Березкина, вашего соседа? Ведь он тоже занимался
строительством, как и его отец?
— Нет, — ответила Лилия, — кажется, нет. Но я сейчас точно
не помню.
— Ясно. И второй вопрос. На третьем этаже жил банкир
Леонидов. За день до случившегося он отмечал рождение внука. Вы его хорошо
знали?
— Мы с ним не общались. Они были из новых, из тех, которые
разбогатели после девяностого года. Арманд таких презирал. Мы не жили в этом
доме, и поэтому мы их знали не очень хорошо.
— Отца-банкира убили в девяносто восьмом. Эта смерть могла
быть как-то связана с трагедией Арманда?
— Не знаю. Я сейчас уже ничего не знаю. Вы думаете, что
убийца кто-то из их гостей?
— Пока нет. Но мне важно было знать. Простите, что я был
вынужден вас побеспокоить. До свидания.
Дронго положил трубку, и в этот момент в дверь постучали.
Дронго вдруг обнаружил, что, кроме полотенца, которым он обмотал бедра, на нем
ничего нет. Пока он поднимался с кресла, постучали второй раз. Он не успел даже
накинуть халат. Пришлось открыть дверь в таком виде. На пороге стояла Марианна.
Увидев его, прикрытым лишь полотенцем, она довольно хмыкнула. Чем-то эта
женщина напоминала ему молодую Лону. Только к ней он приехал сам и разделся
перед тем, как вошел. Господи, как давно это было! С тех пор он виделся с Лоной
только в девяносто четвертом. Почти десять лет назад.
Марианна вошла в номер, огляделась по сторонам и, сняв
куртку, бросила ее на кресло. Затем решительно шагнула к Дронго, обхватила его
голову и прижалась к нему. А во время поцелуя вдруг резко дернула полотенце и
отбросила его на кровать.
— Твой сегодняшний наряд нравится мне гораздо больше, —
заявила она.
— Я начинаю тебя бояться, — признался Дронго, — тебе не
кажется, что ты меня сексуально домогаешься?
— Могла бы найти и помоложе, — нарочито сердито произнесла
Марианна. — Зачем мне нужен такой старый и потертый эксперт? Единственное, что
я могу тебе обещать, что теперь буду встречаться только с евреями и
мусульманами. Оказывается, это так удобно.
Она все-таки заставила его покраснеть. Это поколение растет
абсолютно бесстыжим. Или и он был таким же двадцать лет назад?
— Добавь еще американцев, — посоветовал Дронго, — там делают
обрезание почти каждому родившемуся независимо от веры.
Глава 17
В это утро он чувствовал себя гораздо более утомленным, чем
в предыдущее. Если Марианна решит, что им нужно встретиться и сегодня, то к
завтрашнему утру у него не останется никаких сил. Или он кокетничает? Марианна
проснулась и сладко потянулась.
— Доброе утро, — сказала она, — а где мой кофе в постель?
— Ненавижу кофе в постель, — пробормотал Дронго, — по-моему,
сначала нужно почистить зубы и принять душ.
— Ты напоминаешь мне моего папу, — покачала она головой,
поднимаясь с постели.
Дронго поднял трубку телефона и заказал завтрак. Когда
Марианна вышла из ванной, завтрак был уже на столике. Она забыла надеть халат.
Он невольно нахмурился, увидев ее в костюме Евы, и протянул ей халат.
— Какие мы все моралисты, — усмехнулась Марианна, натягивая
его, — если не помнить, чем мы занимались два последних дня, или, точнее
сказать, две ночи.
— Ничего святого, — притворно вздохнул Дронго, — а на
будущее советую лучше не появляться в таком виде ни перед кем…
— В женщине должна быть загадка, — насмешливо протянула она,
— а как быть в Германии? Там вообще все ходят в сауны раздетыми. Обожаю
Германию, там нудизм в порядке вещей.
— Мы не в Германии.
— Ты купаешься там в костюме?
— Нет, в халате.
— И зачем я связалась со стариком? — вздохнула Марианна. — В
следующий раз найду кого-нибудь помоложе. — Она взглянула на часы и ахнула. —
Господи, у меня же сегодня встреча с министром! Я могу опоздать. Закажи такси,
— она бросилась одеваться.
Дронго с интересом следил за ее лихорадочными действиями.
— Где мои колготки? — крикнула Марианна. — Куда я их дела?
— В Германии часто ходят без колготок, — произнес он без
тени улыбки, — и вообще, мне кажется, что такому свободолюбивому существу
трудно работать журналистом в газете. Не тот масштаб. Тебе нужно выходить на
более известные американские издания.
— Это ты издеваешься? Где мои колготки? — Она начала искать
по всей комнате, не замечая, что он держит их в руке. Наконец увидела. —
Спасибо, — она выхватила колготки и бросилась в ванную комнату. — Между прочим,
— крикнула оттуда, — обе мои подруги мечтают с тобой познакомиться. Я им
столько про тебя рассказала!
Дронго начал одеваться.
— Неужели ты все им рассказала? — спросил он.
— Не все. — Она высунула голову из ванной. — Просто сказала,
что ночевала у тебя в номере. И собираюсь поехать к тебе снова.
— Ты все это рассказала своим подругам? — Ему придется ко
многому привыкать заново, это поколение абсолютно иное. Кажется, ее ничем
нельзя смутить.
— Конечно, рассказала, — послышалось из ванной комнаты, —
только ты можешь не беспокоиться. Мои подруги — могилы. Они никому ничего не
расскажут.
— У каждой из них есть свои две «могилы», и так далее.
Боюсь, что через два дня о наших встречах будет знать весь город.
— Ты не знаешь моих подруг. Они никому не скажут, — Марианна
выбежала из ванной комнаты. — Уже заказал такси?
