Глава 7. Это могут быть диверсанты
Начало марта 1942 года
После того как год назад Ганелина, бывшего начальника управления НКВД Вологодской области, перевели в Челябинск, Лев Федорович Волостнов, будучи его первым заместителем, занял освободившееся место. Работы с тех пор значительно прибавилось. Неудивительно, что приходилось задерживаться до самого утра. Мелочей на такой должности не существовало, полагалось быть в курсе всего, даже того, что, казалось бы, лежало далеко за рамками его обязанностей.
В последнее время вражеская авиация усилила налеты на важные промышленные и оборонные предприятия, и надо было принять срочные меры по их маскировке. Через Вологду проходил важнейший железнодорожный путь, снабжавший Ленинградский фронт продовольствием и оружием, и следовало усилить его охрану. Особенно важны были мосты, имеющие стратегическое значение. Четырежды предпринимались попытки их подрыва группами диверсантов: в первом случае их взяли на полпути к мосту через Сухону, а в остальных – обезвредили сразу после приземления, хотелось, конечно, взять живыми, но сопротивление было яростным.
Полтора месяца назад группа лазутчиков попыталась взорвать эшелон с военной техникой близ Бабаево, и только бдительность охраны позволила избежать катастрофы. Диверсантов взяли на железнодорожной станции в тот самый момент, когда они подкладывали фугасный снаряд под боевую машину «БМ-13». Так что для предотвращения подобных случаев требовалось также усилить охрану сопровождения наиболее важных эшелонов.
Майор Волостнов постоянно держал связь с начальником транспортного отдела, вот только людей катастрофически не хватало. Нужно было как-то исхитриться и выделить, по крайней мере, роту на охрану поездов по Вологодской области.
Еще через Вологодскую область проходило конвоирование осужденных и пленных в глубь территории Российской Федерации. Этапирование проходило в необорудованных вагонах, поэтому нередки были случаи побега. «Побегушников» также следовало отлавливать, чтобы привлечь к ответственности, а это, в свою очередь, увеличивало и без того непосильную нагрузку на весь личный состав.
Неделю назад во время конвоирования осужденных пешим порядком на колонну был совершен авианалет. Бо́льшая часть конвойных погибла под бомбежками, а группе из ста человек удалось бежать. Ситуацию осложнял тот факт, что многие из заключенных имели боевой опыт, могли сбиться в вооруженные банды и разъехаться по всему Советскому Союзу, где отлавливать их станет куда труднее. Опасения подтвердились через три дня: был совершен налет на вагон, перевозивший крупную сумму денег. Нападавшим удалось сбить замки на опломбированном вагоне и вынести три мешка с деньгами. Причем трое конвойных были убиты. Как показали свидетели, действовали нападавшие очень грамотно, отличались дерзостью, слаженностью, умело обращались с оружием, налет проходил по всем правилам военного искусства, с умелым командованием, знавшим, что такое военная дисциплина. Не исключено, что на стороне преступников был офицер, имевший серьезный боевой опыт.
Майору Волостнову вскоре стало известно, что в городе объявились трое из сбежавших – связывались с местным криминалитетом, чтобы те помогли им приобрести фальшивые документы. Так что их поимка была вопросом ближайших часов. А там можно будет выйти и на остальных.
Третье марта выдалось необычайно теплым. Солнце палило так, словно намеревалось растопить весь выпавший за зиму снег. К вечеру резко похолодало, и мороз приодел подтаявшие сугробы в ледяную броню.
Волостнов подошел к окну и приоткрыл форточку. Ветер тотчас выдул застоявшийся запах дыма и принес с собой холод, от которого хотелось невольно поежиться.
Сегодня был день рождения жены, и Лев Федорович уже приготовил подарок – жемчужные сережки с золотым колечком. Он собирался прийти домой немного пораньше, но не получилось. Стрелки часов показывали десять минут второго, но Волостнов был уверен, что Людмила не заснет до тех пор, пока он не явится. У них останется часа четыре, чтобы побыть вдвоем и отметить праздник.
Лев Федорович сложил документы в одну стопку, тщательно ее выровнял и уложил в несгораемый шкаф, занимавший едва ли не весь правый угол комнаты. На самую верхнюю полку, в качестве укора, он положил папку с делом об ограблении вдовы летчика Героя Советского Союза Никифорова, пропавшего без вести в августе сорок второго. Вместе с ценными бумагами и деньгами пропали и его награды, которыми мог воспользоваться враг. Отыскать этого негодяя было делом чести.
Прикрыв дверцу сейфа, майор провернул ключ на два оборота. Теперь все, можно считать рабочий день законченным. Надев шинель, он бодро зашагал к двери. Уже закрывая кабинет, услышал, как зазвонил телефон. Пришлось вернуться обратно.
– Майор Волостнов у аппарата, – подняв трубку, бодрым и громким голосом отозвался Лев Федорович.
– Товарищ майор государственной безопасности, это начальник железнодорожной станции Бабаево говорит, Зорькин Яков Петрович.
– Слушаю, что там у вас, – невольно напрягся Волостнов.
Внутри невольно похолодело: неужели что-то стряслось на стратегическом объекте? Нужно усилить охрану мостов, железнодорожных станций опытными людьми. Но где их взять, сейчас они все на фронте. Охраной объектов занимаются вчерашние мальчишки, едва научившиеся держать оружие. Следует привлекать на службу НКВД солдат и офицеров запаса, уже поучаствовавших в боевых действиях.
– Мне тут путевые обходчики сообщили… Они видели близ деревни Озерное, недалеко от Бабаево, четырех десантировавшихся парашютистов. Это могут быть какие-то учения, а могут быть и диверсанты…
– Правильно сделал, что проявил бдительность, Яков Петрович. Никаких учений не планировалось. Примем меры!
Волостнов положил трубку, понимая, что остаток ночи ему более не принадлежит. Людмила поймет, не в первый раз… Сняв шинель, перекинул ее через спинку стула. Затем вызвал дежурного, рябого коренастого старшину лет тридцати, и распорядился:
– Срочно вызвать ко мне всех руководителей подразделений!
Еще через несколько минут в кабинете начальника управления НКВД по Вологодской области на рядком стоявших вдоль стены стульях расположились офицеры и в ожидании смотрели на Волостнова, полагая, что услышат нечто важное. Не всякий вечер начальник управления собирал во втором часу ночи сразу всех начальников отделов.
– Несколько минут назад мне сообщили, что близ деревни Озерной были сброшены четыре парашютиста. Не мне вам говорить, что может натворить один диверсант в глубоком тылу, а тут – целых четыре! – заговорил майор, прохаживаясь по кабинету.
Лев Федорович был высокого роста, широкой кости, с небольшой сутулостью. Ходил грузно, словно ощущал на своих плечах немалый груз ответственности. Так и в этот раз – он тяжеловатой походкой приблизился к окну, глянул в темень, а потом вдруг неожиданно развернулся и посмотрел на капитана Елисеева:
– Владимир Семенович, истребительные батальоны в вашем подчинении?
