март 2001- 12 мая 2002 года,
осень 2004 года.
Ростов-на-Дону,
ПРИЛОЖЕНИЕ: авторское окончание романа "ЛБД"
Это – авторский вариант окончания романа "Левый берег Дона", он довольно сильно отличается от варианта, который был опубликован. Автору пришлось переписать почти треть романа по настоянию издателя, чтобы книга соответствовала формату серии "Мужской клуб" и была издана на бумаге.
Особо тупым напоминаю, что роман – это художественное произведение, а не документальная книга.
Все фамилии, названия и ситуации вымышлены.
Любое совпадение – случайность…
Первое, что я увидел, был роскошный ковер, устилающий пол, итальянская мягкая "тройка" и низкий столик, уставленный тарелками и бутылками. Стены облицованы дубовыми панелями - голову готов дать на отсечение, что настоящими. Я с трудом удержался от соблазна потрогать панели и постучать по резным барельефам.
В комнате уютно расположились трое. Двоих я знал - это был Длинный и Сухарь. "Шестерки" смотрели на меня и ухмылялись. Зато третьего - поджарого мужчину лет пятидесяти - я видел первый раз в жизни. Наверное, это он и есть...
- Мир дому вашему, - произнес я. - Брюнет, если не ошибаюсь?
- Это кто? - спросил поджарый, обращаясь к "шестеркам".
- Полонский, - ответил Длинный.
- Верно, - сказал мужчина неторопливо. - Я - Брюнет. Присаживайся, потолковать надо...
Я сел.
- Бабки привез?
- Само собой.
- Я их не вижу.
- Щас будут, - сказал я. - Накладка с моими отчислениями в общак - это недоразумение. Муха вчера скинул всё, что причитается с меня, но проверить это теперь невозможно. Как ты знаешь, Муху вчера грохнули.
- Знаю, - кивнул Брюнет.
- Я долго работал с Михеем, и у него никогда со мной не было проблем. Я хочу, чтобы и у нас с тобой все было хорошо.
- Короче, - сказал Брюнет. - Где бабки?
Я достал из кармана мобильник.
- Алло, Петя? Это Полонский.
- Я, вообще-то, Коля, - поправил охранник. Нашел, блин, время!..
- Хозяин спрашивает, где то, что мы привезли с собой. В общем, неси сюда.
Наступила пауза. Похоже, Коля мучительно обдумывал каждое мое слово.
- Сейчас принесем, - сказал он наконец. - Куда?
- Отдельный кабинет. На двери цифра "три".
Коля отключился. Я сунул мобилу в карман и сказал:
- Момент. Бабки щас будут.
- Люблю умных людей, - сказал Брюнет. - Как мне надоело с быдлом работать... С деньгами надо расставаться легко. Тогда это приносит удовольствие. Обеим сторонам.
- Ты прав, - сказал я.
В дверь постучали.
- Открыто! - крикнул Брюнет.
С сумкой в руках вошел Коля. Следом за ним - второй охранник. Из-под расстегнутых курточек у них ничего не выпирало, и я с облегчением перевел дух. Слава Богу, мальчикам хватило ума оставить помповики в машине. Если б Брюнет или его "шестерки" заметили ружья, они бы сразу изрешетили нас при любом неосторожном движении - сработали бы на опережение...
- Проверьте, - сказал новый смотрящий, и Сухарь тут же придвинул к себе сумку, а Длинный достал из-за дивана машинку для денег - считать.
- Можете идти, - коротко сказал я.
Охранники переглянулись и вышли.
- На эту комнату постановление Путина распространяется? - спросил я.
- Какое именно? - не понял Брюнет. Потом он увидел у меня в руках сигареты и зажигалку. - Кури, если хочешь...
Я успел выкурить три сигареты, пока "шестерки" в полном молчании пересчитывали деньги. Только шелестели купюры в машинке да жужжала сама машинка.
- Как в аптеке, - наконец, сказал Длинный.
- Разумеется, - сказал я сухо. - Фирма веников не вяжет... Кстати, Брюнет. Поскольку я теперь работаю под тобой, то я вправе рассчитывать на кое-какую информацию...
Сухарь и Длинный замерли, перестав укладывать деньги обратно, в сумку.
- Я хочу знать, кто грохнул Генку и за что.
- Болтают разное, но точная информация будет дня через два, - сквозь зубы произнес Брюнет. - Теперь вот что... Сколько времени существует твоя фирма?
- Десять месяцев.
- И все это время ты платил пять процентов?
- Только полгода, - ответил я, все еще не понимая, куда он клонит. - Первые месяцы фирма сидела на "нулях".
- Ох, Михей, Михей!.. - ворчливо заметил Брюнет. - Как он дела запустил!.. Теперь будешь платить по тридцать процентов.
Я сунул в рот новую сигарету, чтобы выгадать время, и щелкнул зажигалкой. Огонек дрожал.
- Я не "черный", чтобы столько отстегивать.
- Я сказал: "Тридцать!.." - значит, тридцать, - произнес Брюнет.
- У моего бизнеса серьезные проблемы.
- Знаю. Это временно. Скоро утрясется...
Деваться с подводной лодки было некуда, и я выдавил из себя:
- Не возражаю.
- Правильно, - похвалил Брюнет. - Но сперва ты погасишь задолженность. Пять процентов ты платил исправно. Значит, с тебя еще двадцать пять процентов. За десять месяцев.
Меня словно окатили ледяной водой. Я сидел в кресле, истекая потом, и чувствовал, что даже сидеть не могу. Того и гляди - сползу из кресла на ковер...
"Шестерки", злорадно ухмыляясь, смотрели на меня. Брюнет, неторопливо наполнив бокал на треть, протянул мне:
- Выпей.
Как автомат, я взял бокал. В рот попало не больше половины. Остальное заструилось по подбородку.
- Срок - одна неделя. За каждый день неуплаты - десять процентов.
Я вытер подбородок и сказал - как мог тверже:
- Это беспредел.
- Кто ты такой, чтобы обсуждать мои решения? - спросил Брюнет. - Я сказал - значит, заплатишь. И не тяни. А то - гляди! - не расплатишься вовек. Ни своей жопой, ни своей бабой. Все понял?
- А что ж тут не понимать? - сказал я. - Вот только у меня нет таких денег.
- Это твои проблемы, Полонский. Можешь идти.
На ватных ногах я вышел в коридор и прислонился к стене, чтобы не упасть.
Теперь я знал, что чувствовал Абрамов Игорь Моисеевич в последние дни своей жизни.
Глава двадцать первая
Хоть в баре я выпил двести граммов коньяка, это не помогло. Меня продолжало трясти, алкоголь тут же выходил наружу вместе с потом, и я не чувствовал ни малейшего опьянения. Ну словно выпил обычной воды.
